— Вы помните, как вы мне читали стихи и всю ночь изъяснялись в любви?
Пятнадцатилетняя графиня нахмурилась и покачала головой. Она сейчас казалась старшеклассницей, попавшей на дискотеку и упившейся с непривычки до потери сознания.
— А стихи хоть хорошие?
— Стихи — это не ваше, — покачал я головой. — А помните, как вы спорили на целый золотой, что разрубите яблоко на голове дружинницы?
— Я попала по яблоку?
— Ни разу. Но после первого промаха дружинница упала в траву и поползла прочь, а вы размахивали мечом с криками: «Стой, щас точно получится!»
Клэр криво улыбнулась, а я продолжил. Добавил, что женщина уползла после того, как ей отрубили ухо. Как потом, после какого-то неосторожно брошенного слова, чтоб не пристрелили друг друга, пришлось встать между предводительницей дружины и юной госпожой, мысленно обзывая девчонку «пьяной дурой», и вскоре всё переросло в рукопашную стычку.
Вот когда стала заметна разница между простолюдинками и знатной барышней. Юная графиня, хоть и была худощавой, но выше ростом не только меня, но и большинства тех женщин. Хорошее питание, приличная подготовка и породистая родословная делали девчонку грозной противницей уже сейчас, и что будет, когда она войдёт в полную силу? Девушка отправила в нокаут двух подвернувшихся противниц, снесла нос главарке и сломала кому-то рёбра. А когда похватались за оружие, уже никто не рискнул броситься на неё. Если сравнить с собачьими боями, то это похоже на кидания дворняжек на молодую сучку из породистых волкодавов, у которой нехватка опыта компенсируется врождённой силой, энергией и полным отсутствием инстинкта самосохранения.
Ещё рассказал, как после этой скоротечной схватки совсем одуревшая от самогона и адреналина Клэр обнажила левую грудь, приложив к ней мою ладонь. Как там она говорила? «Слышите, как бьётся моё сердце во имя вас?». И да, она шлёпала по заднице Андрюху: мол, оба мужчины принадлежат ей.
Клэр скосила глаза на вырез своего дублета, а затем покраснела, как рак, и потупила взгляд. Кстати, только на Реверсе все поддоспешники, дублеты и кольчуги имеют отличительную черту — шнурованный разрез от горла до солнечного сплетения. Даже на стёганных и прошитых стальными чешуйками доспехах присутствует имитация этого разреза, а на кирасах — вертикальный декоративный дол с мелкими поперечными штрихами. Это часть традиции — кормить перед походом или перед боем младенца грудью. Очень важный ритуал. Отец подносит дитя на расписных простынях, а после забирает, обещая хранить это сокровище.
Я замолчал, зато подал голос лейтенант:
— А я чем отличился?
— А ты чуть не упал в костёр, когда пытался научить местных делать земной шашлык. А когда началась драка, размахивал какой-то оглоблей, крича «Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»». А ещё лез обниматься вон к тому телёнку, словно это Барбос какой. Спрашивал, чего он лапу не подаёт.
Все замолчали, и только десять минут спустя снова заговорил Андрей:
— А как мы спаслись?
— Ну, когда в лицо смотрят четыре ствола, поневоле помашешь ручкой вдогонку и пожелаешь удачи.
— А откуда четыре, у меня не было оружия?
— Зато у… Клэр целых два, — произнёс я, стараясь не перейти на титулярное «её сиятельства».
— А сам-то, словно ангелочек, — буркнул Андрюха, снова закрывая глаза, на этот раз ладонью.
— Пьяная адекватность — одно из обязательных условий отбора на попугайчиков.
— На кого?
— Агентов внешнего допуска. На меня спирт как снотворное действует. И пока меня не начали тискать, а потом не раздались крики: «Ты что себе, гиена тухлая, позволяешь?!» с последующим мордобоем, пытался уснуть у костра, завернувшись в чью-то попону от бычка.
Снова тишина. Её прервала возница, обернувшись к нам и показывая вперёд:
— Нас встречают.
Я выглянул из фургона, вскочив на бортик.
Там, где дорога взбиралась на холм, показался десяток колесниц, а над ними знамя — диагональные голубое и красное поля с золотой линией между ними, и на этом фоне — вставший на задние лапы чёрный грифон.
* * *
Старшая дружины сидела на коленях у ручья, отмывая лицо от крови. Эта графиня действительно не промах. А вот удар был знакомый, кажется, леди Ребекка так била. Так же хлёстко. Целой чередой в пять подряд. И говорят, дочка да Кашона училась у старой суки премудростям войны. Если так, то лучше обходить её стороной, не то перевешает на дереве, не моргнув глазом.
— Гиена клыкастая, — процедила главарка, вставая на ноги и разворачиваясь. Перед глазами тут же полыхнуло огненно-рыжим. А ещё злой нечеловеческий взгляд. Следом прилетел жёсткий удар в лицо, заставив снова рухнуть на колени и схватиться за нос.
— Ну, здравствуй, — проворковала ласковым, в полной противоположности глазам, голосом молодая женщина. Во рту мелькнули клыки, принадлежащие больше хищному зверю, чем человеку. — У тебя ночью были гости. Расскажи мне, о чём они говорили.
— Я не помню… госпожа, — быстро протараторила главарка, но девушка схватила её за косу и с силой потянула к себе, горлом на приставленный нож. Потянет ещё немного — и всё, конец.
— Вспоминай. Вспоминай.
— Слово даю, не помню! Пьяная была. Хотя они говорили, что отряд собирают в Галлипосе.
— Эх, прирезать бы тебя, да тело найдут, неладное заподозрят. Но ты рассказывай. А если пикнешь обо мне кому, найду по следу твоего дерьма.
И главарка заговорила, дав себе зарок больше никогда не появляться в этих местах.
Глава 6. Всё не по плану
— Наконец-то! — выкрикнул я, поймав измученные взгляды своих спутников, а потом нырнул внутрь. Нужно перед встречей делегации привести себя в порядок. С такими мыслями я напялил и поправил берет, вынув из походной сумки мешочек с драгоценностями, быстро нацепил перстни и замер с серьгой в руке. — Не хочешь примерить? — с лёгкой издёвкой протянул вещицу Андрею.
Тот смерил меня таким взглядом, словно я предлагал ему стрихнина. А я, подумав немного, всё же убрал серьгу в мешок. Ею можно потом кого-нибудь отблагодарить, так сказать, с барского плеча.
В завершение перекинул через плечо перевязь с трофейной полушпагой. Она считалась большим кинжалом, и потому была мужчине разрешена. Так что я вполне укладывался в этикет.
— Готово, — радостно произнёс я и сунулся к выходу, где застыл на месте, боясь пошевелиться: прямо перед моим лицом возникла морда здоровенного — килограммов сто, не меньше, — мастифа. Такой если кинется — порвёт в клочья. Широкий кожаный ошейник с заклёпками и морда в шрамах только подтверждали: не декоративный это пёсик, однако.
Пёс несколько раз нюхнул воздух и глухо зарычал, а потом вдруг завилял хвостом и высунул язык. Только глядел уже мне за спину.
