— Заземление! — обернувшись на ходу, ответил лейтенант. — В этом мире без заземления всё, что сложнее лампочки накаливания, перегорает сра… Псина тупая! Фу, положи на место! — снова заорал он, увидев, как пёс схватил приготовленный штырь этого самого заземления и побежал с ним по поляне, как с обычной палкой.
Малыш несколько раз обежал вокруг замершей с проводом в руках Глории. Та после слов о проклятии даже дышать боялась. А псу было неинтересно происходящее: хозяйка в безопасности, чудовищ и ассасинов рядом не наблюдалось, а призрак ему безразличен.
— Ваше сиятельство! — продолжил орать Андрей, а я вздохнул и повернулся к Катарине.
— Не яси, — криво ухмыльнувшись, произнесла девушка. — Надо дрова вытаскивать.
Я не успел что-то ответить, как она, не спуская глаз с призрака, шагнула к пепельному светоразделу.
— Может, не надо, — засомневался я, но Катарина пожала плечами и переступила черту.
В тот же миг призрак растаял и возник прямо перед девушкой, а в следующую секунду храмовница отлетела назад, словно в неё врезалась малолитражка. Она упала на спину и выгнулась дугой, держась за поясницу.
— Катюша! — вскрикнул я и подбежал к ней, упав на колени рядом.
Она кивнула и через силу сделала вдох, после ещё один, и лишь немного погодя со стоном выдохнула.
— Силён лягушонок, — прошептала она, медленно повернулась набок и свернулась в позу эмбриона, да так и осталась лежать, тяжело дыша.
Я стал на ноги, облегчённо провёл руками по лицу. Меня начало трясти от отступившего всплеска адреналина. Сердце всё ещё колотилось, находясь в режиме форсажа. Но переживал я не за себя, а за Катарину, причём сам не ожидал такой бурной реакции. Была бы на её месте одна из солдаток, без паники бы перевязал, сделал укол или оказал иную первую помощь, а сейчас была мысль: «А вдруг я ещё больнее сделаю». Хорошо, что всё свершилось яси, как говорят местные.
— Ладно, я понял, — пробормотал я, нервно облизав губы. — Он ненавидит только женщин, значит, могу попробовать с ним пообщаться.
— Господин халумари, — раздался жалобный голос Глории. Дочка Урсулы по-прежнему стояла с проводами, боясь пошевелиться. — Господин халумари, — снова позвала она меня, а когда я повернулся, продолжила: — Снимите, пожалуйста, проклятье с этих верёвок, а то у меня руки затекли, спина чешется и до кустов сильно надобно.
— Это к господину Андрэ, — со вздохом отозвался я. — Он накладывал, пусть сам и снимает.
Глория тихо заскулила, а я снова повернулся к привидению, которое сейчас находилось в трёх шагах от меня. Сейчас на полупрозрачном лице можно было даже различить зарёванные глаза с тёмными кругами под ними и дрожащие, по-детски надутые губы.
— Давай поговорим, — произнёс я, стараясь не делать резких движений.
Призрак поглядел на меня исподлобья, словно обиженный подросток, но смолчал.
— Думай, Юра, — пробормотал я и снова обратился к помощи неведомого для местных жителей Голливуда. А решение напрашивалось только очень простое — нужно найти и захоронить останки несчастного. Ведь это самая частая причина беспокойства привидений. Но как это сделать, если их местоположение неизвестно?
— Андрей! — закричал я, снова развернувшись. — Что там с заземлением?
— Сейчас! — отозвался лейтенант и вернулся к Глории. — Стоишь?
Девушка кивнула.
— Так и стой.
Он оглядел её, с печальным вздохом задержавшись взглядом на пышной груди, а потом потянулся к висевшим на перевязи ножнам.
— Эта… господин халумари, зачем вам меч?
— Воткну в землю и прицеплю провода. Надо же проклятье бешеной искры от зачарованных вещей отводить.
— Господин халумари, не надо, — залепетала Глория, состроив жалобную физиономию. — Это жа… оно это… порча через меч пройдёт, а вдруг останется? Как им воевать буду? А если она, порча, и на меня кинется? Господин, не надо, умоляю вас.
Андрей шмыгнул носом и начал вещать менторским тоном, наверняка решив изрядно потроллить беззащитную жертву суеверий:
— Зато ты своей смертью спасёшь госпожу.
— Не надо, — пролепетала девушка. — Я в бою готова. А порча… это же не яси.
— Ничего не поделаешь, другие тоже не согласятся,
— Я могу заплатить, отдам всё что есть, — продолжила скулить несчастная. — Пожалуйста, — шмыгнула она носом.
Я вздохнул и махнул рукой, снова повернувшись к привидению:
— Помоги мне, и я тоже помогу тебе.
Монашек не проронил ни слова, зато его губы шевельнулись, словно он что-то произнёс. Возникло ощущение выключенного звука на телевизоре. Я нахмурился и быстро нажал на кнопку магодетектора. В голове сразу возникла каша из писка, треска и шипения. На фоне этого можно было различить искажённый голос. Казалось, говорящий сидит в колодце с ведром, да ещё и пытается докричаться сквозь вату.
«Ненавижу», — преобразовала система в слова возмущения магополя, а металлический отзвук придавал им ещё больше мистики.
— Да что ты всё заладил: ненавижу да ненавижу. Давай поговорим.
— Незачем, — ответил дух.
— Слушай, дружище, покажи, где твои косточки, я похороню их, и всё будет яси.
Дух замолчал, хмуро глядя на меня, а потом вдруг кивнул:
— Попробуй.
Я оглянулся на Катарину, которая приподнялась на локтях и глядела на нас с нескрываемым беспокойством. Она не могла слышать слов призрака, но чутьё подсказывало, что что-то неладно. А когда я набрался смелости и сделал шаг через светораздел, подскочила с земли и побежала следом.
— Не ходи! — закричала Катарина, застыв перед самой пепельной линией.
— Всё будет хорошо, — произнёс я и протянул руку со сжатым кулаком и поднятым вверх большим пальцем, надеясь, что это смотрелось, как у звёзд кино на большом экране. Но чутьё подсказывало, что взъерошенный, усталый и немного растерянный, я выглядел не самым презентабельным образом. Одновременно с этим мелькнули мысли либо попросить у храмовницы серебряный стилет, либо на крайний случай воспользоваться свей трофейной шпагой-коротышом. Но несмотря на то что она тоже слегка посеребрена, уверенности было немного. Все мои предыдущие контакты с потусторонними сущностями были, мягко говоря, не очень успешными.
— Юрий, не ходи. Духи коварны, — проговорила Катрина и закусила губу.
— Всё будет хорошо, — повторил я. — Если мы не снимем проклятье, то так и будем кучкой сумасшедших, которых посетила белочка.
— Но мы же не сумасшедшие. Ты и я, — прошептала девушка, не поняв про белочку. Тем более что последнее слово я произнёс по-русски.
— Мы — нет, но я не могу бросить остальных, — улыбнулся я. — Не волнуйся.
Катарина нехотя кивнула, а потом подняла руку, сложила пальцы в знак и провела ими сверху вниз.
