Мелькали нарисованные клинки, экран озарялся феерией рисованного волшебства. Вскоре на учебную локацию выскочил пьяный тролль с большой дубиной. При виде его зрители ахнули и загалдели. Андрюха долго гонял чудище по рисованной поляне, пока, наконец, не зарубил его. Главная рыцарша в красивом кадре добила чудовище и, картинно наставив клинок на труп великана, произнесла пафосную до невозможности речь.
— Юрий, — тихо произнесла Катарина, — а что она сказала?
Я улыбнулся и перевёл:
— «И такая участь настигнет всякое зло»
Сидящая на свёртке из тента поверх ящик Клэр протяжно вздохнула, а потом я вздрогнул от неожиданности.
— Так! — громко прокричала Ребекка, хлопнув в ладоши. — Герда, строй всех, мы будем волшебному бою учиться!
— Я! Можно я?! — взорвался отряд голосами воительниц. Они начали напирать, чтобы заметили каждую, отчего телега накренилась ещё сильнее. Андрей даже подхватил ноутбук, чтоб не упал с подставки за борт телеги.
— Волшебницы у нас всего две! Стрелками будут ты, ты и ты! — Ребекка ткнула пальцем в толпу солдаток леди. — И Глория. На флангах, господин Юрий, попрошу ваших телохранительниц. А в центре с пиками — вот вы, четверо! Остальные — защищать телеги!
— А я?! — вскочила с места Клэр, обиженно надув губы. — Я же рыцарша! Мне положено биться впереди!
— Ты, моё дитя, должна руководить. Ты должна наблюдать за битвой!
— Так нечестно! Я тоже хочу! — взмахнула руками Клэр, чуть не выронив свои деревянные игрушки. — Я — рыцарша! Я — графиня!
— Хорошо, — сдалась Ребекка, — но ваше место позади первой линии. Копейщицы должны прикрывать вас.
— А я не умею применять боевую магию, — негромко, но внятно произнесла Лукреция. — И Марта не умеет.
— Госпожа да Бэль, даже я знаю, что гвардия Магистрата может бросать предметы, поджигать и душить врагов.
— Я знаю, что они умеют. Я не умею, — резко возразила Лукреция, встав с лавки.
— Учитесь, — улыбнулась Ребекка, а потом заорала громче прежнего: — Герда! Расставляй всех на обочине! Будем учиться волшебный строй держать!
Все разом сорвались со своих мест. Те, кто был возле телеги, похватали пики и мушкеты, кто на телеге — спустились на землю. Задержавшаяся на минутку Клэр пафосно вытянула меч, совсем как персонаж игры, и проговорила:
— Берегись, зло!
Я усмехнулся, наклонился к ноутбуку и включил на том саундтреки из старого фильма о Конане-варваре с незабываемым Шварцем в главной роли. Вот уж где истинный зверомуж по местным меркам, не то что хлипкий мальчик-маг!
Я ещё раз усмехнулся, а потом задумался. Игры — часть нашей культуры, а сейчас мы внесли эту часть в иной мир, смешали его местным бытием. Игры — это ведь тоже искусство, и именно искусство — первое, что перенимают народы друг у друга. А это песни, художества, архитектура. Воевавшие с кавказскими горцами казаки переняли у них часть одежды и быта. Горские князья строили дома на европейский лад, обустраивали бытом и произведениями искусства. И даже если это трофеи, всё равно часть чужой культуры проникала в их жизнь. Прорубив окно в Европу, Российская империя стала одеваться, как в той самой Европе, а британская знать на редких балах примеряла русский кокошник и любовалась русским балетом. Полмира любит японские аниме, а японцы обожают нашего Чебурашку.
Искусство — вот первый мостик между мирами, и игры здесь не исключение. И можно сколько угодно ругать геймеров, скупающих самые дорогие компы и тратящих деньги на нарисованные блага, но стоит обернуться в прошлое и вспомнить Пушкина, который писал поэмы, чтоб отдать карточный долг. Вспомнить знатных особ и гусаров, проигрывавших и выигрывавших в карты крепостных, имения, жён и даже свою жизнь.
Всё хорошо в меру, но такие примеры забывать нельзя, ибо это тоже часть нашей культуры.
Глава 19. Незадача проклятой воды. Часть 1
Проснулся я сам, без будильников, криков о помощи, воплей тревоги и визга нечисти. Зато тихо попискивал магодетектор. Я специально выставил тот, что повесил на столб рядом с фургоном, в менее чувствительный режим. Сперва показал все возможности, а потом снизил порог срабатывания и поставил шумоподавление, а на моём по-прежнему была выставлена максимальная чуйка. Более того, оба прибора завязаны параллельно на мою систему, и искусственный интеллект в промежутках между топографическими изысками занимается исключительно обработкой сигнала. Так можно узнать, если ведьмы научились жульничать, обходя уличный детектор.
Но на этот раз приборы показывали одно и то же. Скрип сельского волшебства, применяемого Мартой, накладывался на шкварчание яичницы с беконом. Это она, наверное, завтрак для Лукреции готовит, ложки и вилки силой воли двигает, яйца из корзинки тягает. Но надо признать, пахло очень вкусно, аж слюнки побежали и живот заурчал!
А через минуту раскрылся секрет, как Марта готовит без языка. Она что-то промычала, а затем раздалось швырканье и бряцанье ложкой.
— Соли маловато, — произнёс соколятник Джек, который, так понимаю, был привлечён к дегустированию качества и степени отравленности пищи. Подумалось, что надо будет с ним поближе познакомиться, так же, как и с оруженоской Клэр: я о них ничего не знаю, хотя уже который день в походе.
Тем временем Марта снова замычала, а вслед за скрипом магодетектора тихо зашуршала солонка.
Я открыл глаза. На пологе палатки играли тени от листьев, по ткани прыгала крохотная птичка, тихо скребясь когтями. Стоило пошевелиться, как Катарина перекинула через меня руку, схватила в охапку и пододвинула к себе. При этом было тепло и хорошо. Я ощущал дыхание девушки, и её обнажённая кожа соприкасалась с моей. А ещё в палатке пахло сушёной мятой, земным укропом, свежей травой и беконом. Вставать не было никакого желания, тем более что обстановка была более чем мирной.
— Я бы тоже сейчас поела, — прошептала Катарина, а потом отодвинулась от меня и начала легонько наминать мне спину кончиками пальцев, как это делают кошки своими мягкими лапками, только что не мурчала.
— Это так твоя львица играется?
— Да, немного выпустила её. Нам сейчас обеим хорошо. — Храмовница прервалась на полуслове и зевнула. — Такая ночь сладкая была!
Я ухмыльнулся, а потом услышал, как к скрипу чародейства Марты добавились ровные нотки магии, творимой Лукрецией. Она словно на скрипке играла, умело водя смычком по струнам. Ноты накладывались одна на другую, а потом раздался сонный голос.
— Марта, воды согрей!
Повариха замычала в ответ, а следом забряцало ведёрко. Ведьма встала и прошуршала травой куда-то в сторону, и вскоре раздался всплеск воды.
Ах да, мы же двигались до самой темноты, часто делая учебные манёвры в разных условиях местности, а под конец разбили лагерь у небольшой речушки! Вроде бы, чуть ниже по течению про́клятое место, и чтобы его достигнуть, нужно ехать по петляющей вдоль русла дороге. Зато я осознал всей своей душой, почему в Средние века расстояние измерялось днями пути. Это на Земле, с её бешеным темпом жизни, сотни и тысячи километров весьма относительны, а здесь караван двигался со скоростью пешехода, одолевая всего-то двадцать-тридцать вёрст за день. Разве что гончий бычок, запряжённый в колесницу, мог гнать быстрее и одолеть больше, но всё равно ему потом требовался отдых и уход. Только в кино и книгах загоняют ездовую скотинку насмерть, ради пустой прихоти, но это равнозначно тому, чтоб убить в хлам дорого́й кроссовер. Цели и задачи должны быть воистину космические, чтоб так сделать.
