— Что вы расползлись, как сонные улитки?! — заорала Герда, и все начали заскакивать на колесницы, которые уже вытащили на берег.
Женщины направили бычков вдоль реки вверх по течению, не сильно подстёгивая животных, чтобы те не выдохлись. Я же держался за край и глядел в тёмную воду. И все же зачем этой твари Джек живьём? Она его не выпустила даже во время схватки с шаманом, проигнорировав других возможных жертв. Зачем?
* * *
— Слепец безмозглый! — возмущённо кричала высокая красивая женщина, одетая в прозрачное зелёное платье, расшитое жемчугом. На запястьях у неё сверкали золотые браслеты, на пальцах — дорогие перстни. На шее красовалось ожерелье с изумрудами, а на лбу — фероньерка с топазом. Концы длинного, шитого золотом пояса касались воды, в которой стояла женщина, будучи босой. Волны нежно ласкали свою госпожу, словно целуя ее щиколотки.
Перед женщиной, склонив прозрачную голову, извивался дух реки, а рядом с ним, кашляя, стоял на четвереньках промокший до последней ниточки мужчина.
— Ты кого мне приволок?! — продолжала негодовать женщина. — Я приказала схватить чужака, у которого есть зелье, способное убить духов воды, а ты притащил какого-то писаря! Глупец!
Червь виновато побулькал, и госпожа топнула ногой.
— Дурень! Ну, да ладно, раз они отправились за этим ходячим мясом в погоню, попробую извлечь пользу из ситуации. Ползи, скажи всем, чтоб готовились встречать незваных гостей…
Глава 22. Незадача проклятой воды. Часть 4
— Незаметно — это как? — бурчала Джинджер, тихо подползая к лагерю. Пахло костром, навозом, молоком, потом, похлёбкой и той странной мазью, которым халумари смазали оси колёс на повозках. Оно воняло так же резко, как и чёрное земляное сало, но всё же отличалось.
В лагере остались рыцарша Ребекка, двенадцать человек охраны и ведьма-служанка. Остальных можно было в расчёт не принимать, так как они не могли причинить никакого вреда. Однако, и этих достаточно, чтоб быть настороже. А вот просто так проникнуть не получится. Не в меру деятельная сержантка не стеснялась пользоваться кулаками, когда проверяла расставленные дозоры, да и ведьма всё время ошивалась возле повозок, где лежала шкатулка с волшебным камнем. Ёвен приказал собрать много вещей, но хоть бы шкатулку суметь украсть.
Рыжая приложила тыльную сторону ладони под нос, закрывая его от резкой вони кислого молока, которое вылила молодая пухлая оруженоска, выйдя из палатки рыцарши. Ох, учить эту неумеху и учить: даже со стороны заметно, что она ничего не умеет! И зачем её вообще в поход взяли? Ладно бы, как знак уважения к знатной особе, но нет, по всему видно, что это недоросль купеческая. И куда она в рыцари полезла?!
Джинджер опустила подбородок на палую листву и закрыла глаза, чтобы продумать действия, но уши ловили каждый звук. Глаза у неё остались человеческие, но вот уши и нос — волчий, и живут порой сами по себе, давая неожиданные подсказки своей хозяйке. Порой нужно просто дать им волю.
Как поступил бы человек?
Воительница напала бы на стражу со стороны фургона, прирезала бы солдатку-другую, швырнула бы топорик или тяжёлый нож в ведьму и вынесла нужное, убравшись восвояси.
Как поступила бы волчица?
Долго бы кружилась вокруг лагеря, дожидаясь, покуда кто-то не выйдет, и тогда бы схватила и утащила.
Но Джинджер не человек и не волк. Она — волчий дозор, значит, нужно что-то третье. И такие задачки — вызов мастерству, и пусть зверь заперт, она и без зверя сумеет сделать.
Рыжая открыла глаза и ещё раз оглядела лагерь, а потом остановила взор на белой корове, которую тщательно вычёсывала одна из солдаток. На рогах коровы красовались лоскуты разноцветной ткани, завязанные обережными узелками, свисали шнурки со знаками божеств и серебряные бубенцы. Джинджер довольно улыбнулась и стиснула пальцы на прикладе арбалета. Решение было найдено.
Рыжая осторожно развернулась и по-пластунски поползла к кустарнику, росшему неподалёку. Ни единый сучок не треснул под ней, и, заползая за заросли, она подняла лицо к небу и дотронулась пальцами до горла, а потом тихо завыла.
— У-у-у-у-о-о-о — раздался вой, словно откуда-то издали.
— Уа-а-а-а-у-у, — ответил ему такой же.
Джинджер подавила смешок, а потом завыла чуточку громче, словно стая приближалась. Волки — редкость в этих краях, они не выдерживают натиска гиен и львов, но всё же иногда заходят в голодное время. Если сейчас сюда сбегутся хищные звери, чтобы прогнать чужаков, то будет плохо, но дикий зверь не такой дурной, как человек или домашняя корова, жившая в тепле и заботе, и на слух определит обман.
Рыжая слегка приподнялась над кустами и поудобнее перехватила внешне грубый, но хорошо сделанный арбалет. Арбалеты были самым любимым её оружием после острой боевой шпаги, и владела они ими в совершенстве, а звериная часть естества только добавляла ловкости.
Волчья дозорная слегка провела пальцами по тетиве, навалилась на приклад арбалета, прижимая упорами к земле, и натянула рычаг, стараясь, чтобы не сильно трещал храповик, потом дождалась, когда солдатка отвернётся, а корова замычит, и выстрелила. Болт с широким охотничьим наконечником прошёлся по верёвке и улетел дальше в лес. И хотя верёвка не оборвалась, этого и не надо было: дальше испуганная корова всё сделает сама.
Джинджер прислушалась. Тетива достаточно громко хлопнула, и очень ретивая дозорная сможет отличить этот звук от прочих, но оставшиеся в лагере, видимо, слишком привыкли иметь дело острыми клинками и порохом, раз никак не отреагировали в ответ.
Рыжая снова натянула тетиву и положила на ложе обычную более или менее прямую веточку с тупым концом, а потом выстрелила прямо в зад белой корове. Рогатая дёрнулась и громко замычала, лопнула удерживавшая её верёвка. Джинджер довольно поиграла плечами, вложила ещё одну веточку и громко завыла, словно стая была совсем близко, а потом нажала на спусковой рычаг.
Животина снова заревела и бросилась прочь, сбив с ног солдатку с ведром и тряпкой.
— Бланка! Стой! — закричала женщина и попыталась поймать корову, но куда там! Животное, звеня бубенцами на рогах, кинулось прочь, в лес.
— Убегает! — завопила женщина, и на её крик из палатки выскочила рыцарша в исподнем и с оберегами в руках. Она, наверное, молилась в этот момент, ибо сказано: «Не преклоняйся во всеоружии и одоспешенной перед Вессией, заступницей малых чад, небесной повитухой и сподвижницей Небесной Пары. Зато перед двуликой лучше нацепить всё что есть, ибо она сама взвешивает шансы молящегося на успех перед любым начинанием, и лучше положить на белую чашу удачи лишний кинжал, чем понадеяться на милосердие. Двуликая часто зло шутит». Вот и приходится то одеваться, то раздеваться. А скоро праздник плодородия — десять дней сплошного безделья и поклонения всем богам, на второй день вообще нагишом придётся ритуалы свершать.
— Бланка! — закричала рыцарша от самого входа. — Поймать! Вернуть!
