— Да не туда! — вдруг повысила голос инквизиторша и кивком указала противоположное направление. — Подветренная сторона там!
Лукреция развернулась и, не сбавляя хода, умчалась. Две колдуньи остановились лишь за три дома от нас.
Дознавательница открыла глаза и медленно пошла в сторону проёма. Взгляд её методично сканировал пространство. Все молча смотрели ей в спину, ожидая непонятно чего.
А инквизиторша задрала голову к балкам, где виднелись прутья арматуры, клочки монтажной пены и наполняющего брус аэрогеля. Внешне имеющий древесную структуру пластик внутри обладал сложной структурой, в которой преобладали рёбра жёсткости необычных форм. Явно привлекли к расчёту нейросеть, которая подогнала каждую часть несущей конструкции под конкретное местоположение элемента.
— Забавно, — пробормотала она, а потом показала в нижний правый угол помещения, обитый сталью, отчего получался треугольник со сторонами в метр каждая. Взрыв снёс с него штукатурку, обнажив металл. — Если бы пахло порохом, я бы подумала, что именно там стояла стофунтовая бочка с фитилём. Но пахнет чем-то иным.
Я глянул на железный уголок, который тоже был частью конструкции для усиления стены. Он также помог зданию устоять.
Тем временем женщина подняла руку и щёлкнула пальцами. Из-за оцепившей место происшествия стражи к нам выбежала девушка со свитком и болтающейся на шее чернильницей.
— Пиши, — громко произнесла инквизиторша, перейдя на официальный тон. — Подать главе халумари письмо с требованиями разъяснить, что они использовали здесь вместо пороха. Обязать его выплатить мещанам компенсацию за выбитые окна. Пусть сержантка отправит двух толковых: те должны пересчитать, где выбито, чтоб дармоеды не набежали, у которых и дома-то в столице нет. Далее — назначить место пребывания халумари для ежедневного осмотра дозором.
Секретарша кивнула и зашелестела пером на жёлтом листе бумаги, явно черновом.
Инквизиторша замерла, а потом вдруг сняла перчатки, присела и начала разгребать обломки. Я вытянул шею, пытаясь понять, чего она там углядела.
Вскоре дознавательница встала, сжав что-то в кулаке.
— Пиши! — громко произнесла она, пристально рассматривала меня и других прогрессоров. — Найдена абискойна. Номера и клейма ордена не имеет. Выкована из призрачного серебришка. Пустая.
Я с любопытством приподнял голову и вытянул шею, стараясь разглядеть предмет. Сначала подумал, что это либо шарикоподшипник, либо металлическое уплотнительное кольцо, но потом понял, что ошибся. Вещь создана не землянами, но на кольцо очень похожа. Правда, для пальца великовато, а для запястья маловато.
Стоявшая рядом со мной Катарина поджала губы, вздохнула и нервно огляделась. Взгляд её пробежал по моим коллегам. Она-то явно узнала вещицу.
— Что скажете? — изогнув брови, пробормотала инквизиторша, думая о чём-то своём. А мы с коллегой переглянулись и почти одновременно пожали плечами. Сразу после этого инквизиторша криво улыбнулась. — Я не чувствую в вас лжи. Вы ведь не знаете, что это? Даже не видели раньше? И тогда точно не знаете, что хранение подобной вещи без разрешения ордена карается смертью?
Дознавательница опустила глаза на толстое, отливающее серебром кольцо.
— Как выглядели тёмные? — спросила она, обращаясь к Катарине.
Храмовница десять минут описывала все подробности внешности и самой погони, обращая внимание на малопонятные мне мелочи: на то, как демоны отреагировали на светораздел и формулу изгнания, на схватку с орденским дозором, на магию Лукреции и Марты.
— Я-то сперва подумала, что халумари доигрались с огнём. Подумала, нашли, решили разобраться сами, а потом за абискойной пришли тёмные. Пиши! — громко приказала женина. — Отправить абискойну в Цитадель, дабы там внимательнее посмотрели. Направить срочную депешу, что у нас завелись малефики. Приписка: немедля обыскать все секты малых духов в округе, если будут найдены самодельные абискойны, допросить огнём и железом, а после передать суду с прошением о четвертовании на площади при скоплении народа. Дознание на сегодня закрыто. Очень прошу управляющего представительством не покидать столицу, надо будет поговорить позже. В противном случае вина будет признана за вами без суда и следствия, и вынуждена буду объявить за голову награду, а я очень не хочу войны с халумари. Пусть глупые обыватели кричат о величии королевства. Девочка, что гласит мудрость про льва? — Инквизиторша снова поглядела на Катарину.
— Лев не станет менее грозным, даже если наслаждается отдыхом в тени, — произнесла в ответ девушка, словно школьница у доски.
Инквизиторша улыбнулась, кинула кольцо помощнице, а потом направилась прочь.
— Что такое абискойна? — тихо спросил я у Катарины, когда дознавательница окончательно удалилась.
Девушка вздохнула и осенила себя знаком Небесной Пары, словно боясь привлечь к себе неприятности.
— Волшебная вещь, — начала она отвечать, отрывисто и часто вздыхая, и, на мой взгляд, неохотно. — Говорят, это вместо денег у демонов. Но странно, что у демонов нет своей казны, нет рынков, нет страны. Зачем им деньги? В любом случае, Орден охотится на абискойны и жесточайше наказывает тех, кто хранит и использует эти проклятые вещи без разрешения. Поговаривают, что в диких землях Орден прикармливает тамошних проклятых тварей, и они стерегут свою кормушку, отгоняя всякую мелочь от застав и пограничных городков.
— Дикие земли, абискойныя — пробормотал я, по привычке ставя в систему заметки и теги, чтоб не забыть и разобраться с вопросом позднее.
Дикие земли — это все территории восточнее Карпат и север Доггерланда, то есть Британские острова. Там лишь дикие племена, не сильно отличающиеся по жестокости от демонов. Самые восточные из известных нам государств в этом мире — несколько княжеств, откуда родом наша возница Бронеслава. Дальше — только белые пятна на глобусе.
К нам подошла Лукреция, угрюмая, как грозовая туча, и такая же серая.
— Идём за содержантами? — тихо спросил я, подняв глаза за волшебницу.
Она вздохнула.
— Нет, всю охочесть развеяли. Сначала эти твари, потом инквизиторша. Пойдём в имение. Пешком.
— Хорошо, — кивнул я в ответ.
— Ты забыл добавить, маэстра, — криво улыбнувшись, произнесла Лукреция, а потом ещё раз вздохнула тяжелее прежнего и добавила: — В провинции приценюсь. Там и дешевле, и народец попроще. Здесь, поди, превратили приличное заведение в бордель. Потерплю, не умру.
Я оглянулся на прогрессоров, собирающих среди обломков более или менее целые вещи, на Катарину, потирающую пальцами охранные знаки, на насупившуюся и задумчиво теребящую кончик расшитого пояса Марту, а потом увидел Урсулу. Мечница тоже ковырялась среди обломков.
— Это, спадин халумари, — позвала она старшего по представительству. — Можно, я возьму?
Тот скривился и махнул рукой, мол, делай что хочешь. Урсула подняла с земли кусок серебристого металла, дунула на него и сунула за пазуху.
