Эмили остановилась, пока её глаза привыкали к свету, и Мартин насладился электрическим разрядом, пробежавшим по его телу. Он глубоко вздохнул в предвкушении, наслаждаясь осознанием того, что вот-вот начнётся заключительный акт. Сначала он заставит её есть то, что ему нравилось, будет кормить с вилки, словно фермер, откармливающий ягнёнка. Потом он отведёт её в клуб и заставить танцевать, словно кукольник, мастерски дёргающий за ниточки своей марионетки. Он будет касаться её, когда и как ему захочется — лица, волос, шеи, груди. Потом он доведёт её до безумного пика, чтобы её тело болело, заставит её сделать всё, что он попросит. И как только он полностью овладеет ею, то завершит свою победу, выжимая из нее жизненную силу и превращая в свою собственную.
* * *
Полиция почти сразу же определила смерть его матери как несчастный случай. Мартин сказал им правду — она поскользнулась на пульте и ударилась об угол стола. Никакой лжи скрывать не пришлось, понадобилось лишь промолчать о том, что произошло до этого. Место смерти идеально совпадало с историей. Полицейские, перегруженные и измученные работой, были счастливы открыть и сразу же закрыть дело. Когда пришёл отчёт судмедэксперта, он лишь подтвердил слова Мартина. Её тело отвезли в ближайший к его дому морг и вернули ему личные вещи: сумку с одеждой и обручальное кольцо, которое она всегда носила на правой руке. Он подавил кривую улыбку от иронии — на той самой руке, которой она ласкала его столько лет.
Удача была к нему благосклонна, в этом он не сомневался. Потому что, хотя формально он и не убил её, Мартин точно завершил бы начатое, если бы не падение. Его единственным сожалением было то, что он не смог нанести смертельный удар, не почувствовал, как её череп проминается под кочергой. Он знал, что стал причиной её смерти, и был переполнен энергией от этого знания, испытал яростное чувство силы. Он прокручивал эту сцену каждую ночь в течение почти двух недель, добавляя к ней то, что, по его представлениям, должно было ощущаться от хруста костей, и позволил волне всемогущества и оргазму его убаюкивать, сжимая в руке её кольцо.
Радостное торжество длилось бесконечно, потому что теперь он свободен. Теперь Мартин сам может понять, кто он такой, выбравшись из её лап.
Почти.
До восемнадцатилетия оставалось шесть месяцев — он слишком молод, чтобы жить одному. Никто не знал, где его отец. А если у его матери и была семья, он ни разу не слышал, чтобы она о ней говорила, да никто и не приехал, когда она умерла. Поэтому забота о нем по умолчанию перешла государству, и суд направил его в приемную семью.
У него во рту до сих пор собиралась желчь при одной мысли об этой «семье». Ещё пятеро мальчиков, и им шестерым приходилось делить две комнаты. Его приёмные «родители», Ларри и Ронда Ллойд, были самыми ужасными отбросами, живущими за счёт несчастья других. Они выполняли свои обязанности, но не более того, тратили на детей как можно меньше, а остальные деньги спускали на наркотики. В тот день, когда он переехал, они заставили его при них распаковать вещи, чтобы якобы проверить на наличие запрещённых вещей.
— Дай-ка мне эти часы, — сказал Ларри.
Мартин передал их ему.
— Зачем?
— То есть мы должны тратить деньги на твою еду, а ты будешь купаться в роскоши? — удивленным тоном произнес Ларри и оглядел часы.
Кровь Мартина застыла, когда он подумал о ноутбуке и кольце его матери на дне вещевого мешка.
Ларри же с ехидной ухмылкой сунул часы в карман своих засаленных джинсов.
— Всем нам приходится чем-то жертвовать, — высказал он, и его глаза метнулись к мешку. Мартин понял, что ему ни за что не удастся спрятать ноутбук и откладывать не имеет смысла. Он вывернул мешок и, взяв ноутбук, спрятал кольцо за рубашкой.
— Всё остальное, кроме этого, — одежда, — сказал он и сунул ноутбук под мышку.
— Дай сюда.
Мартин перенёс вес тела на переднюю ногу и посмотрел на Ронду. Потом холодно и жёстко улыбнулся ей, склонив голову набок.
— Ты так напоминаешь мне настоящую маму. Не внешне, ты гораздо красивее. Но чем-то ещё. А вам сказали, как она умерла? Сказали про несчастный случай?
Она побелела, когда он выделил последние слова. Казалось, что кровь из её лица перешла в лицо Ларри.
— Я сказал, дай сюда, — снова рявкнул Ларри, но его голос уже не звучал так уверенно.
Мартин не сводил глаз с Ронды.
— Она тоже хотела, чтобы я продал ноутбук. Странно, что все так хотят от него избавиться.
Рука Ронды потянулась вперёд и безрезультатно дёрнула руку Ларри. Тот вырвался, но ничего не сказал. Мартин продолжал смотреть на Ронду, и она сделала шаг назад. Потом какое-то время никто не шевелился.
— Хм. Со всеми этими наклейками и царапинами он всё равно никому не сдался. Оставляй, — Ларри развернулся и вышел. Ронда пошла за ним, наблюдая за Мартином через плечо.
Позже той ночью он услышал их разговор шёпотом в спальне.
— Я чувствую себя в опасности рядом с ним. Тот его взгляд… у меня мурашки пошли.
— Ты преувеличиваешь. У него остался комп, на остальное ему плевать. Он будет здесь всего несколько месяцев, и нам нужны эти деньги. Не трогай его.
— Мне это не нравится, Ларри, говорю тебе.
— Я и в первый раз услышал. А теперь заткнись, мой сериал начинается.
Мартина это вполне устраивало. Если они не станут его трогать, то и он с радостью от них отстанет. Но маленькая часть где-то в уголке его сознания была разочарована, она хотела, чтобы они к нему лезли. Хотела иметь повод убить новую «маму». Но, к счастью для неё, умная часть его сознания просто хотела убраться.
В тот же вечер он начал брать небольшие задания по кодированию на сайте для фрилансеров. Заработанные деньги проходили через этот сайт; его работодатели платили компании, компания брала процент и держала деньги на его счете, пока он не решит их снять. Мартин так и оставил их там, чтобы никто не мог законно ими завладеть. Он был хорош в своём деле, так что к восемнадцатому дню рождения у него накопилась приличная сумма. В то утро он ушёл в школу со своей спортивной сумкой и не вернулся — разумеется, Ллойды его не искали. Он остался у друга на три недели до выпускного, а потом сел на автобус из города до Сан-Диего. В начале года его взяли в несколько университетов с полной стипендией благодаря его выдающемуся среднему баллу. В конечном итоге он выбрал Калифорний университет из-за продвинутой программы по информатике. Но, как назло, последние несколько месяцев дали ему гораздо более вескую причину переехать туда.
* * *
Сан-Диего находился недалеко от Мексики, а в Мексике было безопасно убивать. Во всяком случае, относительно безопасно.
В тот миг, когда он увидел, как жизнь покидает его мать, в нём зародился своеобразный психологический голод. Он снова дал о себе знать во время ссоры с Ларри и Рондой и с тех пор требовал, чтобы его кормили, выдавая мощные приступы потребности. За несколько недель до того, как покинуть приёмную семью, Мартин встретил женщину, ожидавшую автобуса на пустынной улице, одинокую и беззащитную в темноте, и едва не поддался непреодолимому желанию проломить ей череп. Когда несколько дней спустя поздно вечером мимо его окна прошла девочка-подросток, желание было настолько сильным, что он ударил коленом в стену, надеясь, что боль его заглушит. Не было смысла лгать самому себе — он убьет снова, и нужно найти способ сделать это безопасно.
