И он попробовал. В игре его обаяние работало ещё лучше, так как у него было время меняться и приспосабливаться по мере необходимости. И после своего первого подобного убийства, пока он не спал несколько ночей подряд, переживая о своём имени в списках авиакомпании и отеля, он понял, как посещать город без этих улик — никаких рейсов туда и обратно, никаких бронирований отелей, никаких платежей по кредитным картам. Даже если полицейские решат — хоть у них и не было оснований полагать, что убийца из другого города, — проверить всех людей, вылетающих из городских аэропортов, его имени не будет в этом списке. Даже если кому-то покажется, что он видел жертву вечером в ресторане, полицейские не найдут квитанцию об оплате. И даже если кому-то из полицейских по какой-то причине не понравится выражение его лица, в их системе нет никаких его данных.
К тому времени, как в его сети попалась Джанин Хаммонд — чудесная вишенка на торте World of Warcraft, он отточил этот процесс на трёх убийствах. Теперь он довёл всё до совершенства. Он нашёл и убил четырёх женщин, а никто даже не знал о его существовании. Его было не остановить.
Глава двадцать шестая
Они торопились, потому что оба хотели поскорее вернуться. Пока они шли, она снова напевала песню The Police, и на этот раз он к ней присоединился. Время от времени он останавливался посреди тротуара, чтобы закружить её и притянуть к себе, как на танцполе, и каждый раз она смеялась и принимала его объятия.
Он опускал голову, когда они проходили мимо камер наблюдения, и всегда поворачивался к ней, как внимательный любовник. В лифте он уткнулся лицом ей в шею на тот случай, если там тоже была камера. Оказавшись в холле, он расслабился и наклонился, чтобы снова поцеловать её, пока она открывала дверь.
В номере Мартин прижал её к стене, разыгрывая нетерпение. Он разорвал поцелуй и пробормотал ей в губы: «Я не знаю, где выключатель, дорогая».
Она его щёлкнула, и из одного угла комнату озарил мягкий свет. Он посмотрел, как она бросила сумку на тумбочку, пытаясь понять, куда лучше встать. Затем потянулся к своей шее и чуть ослабил галстук, пока тянул её к кровати.
— Иди ко мне, — он протянул руку и натянул на лицо свою самую похотливую улыбку. — Ты такая красивая, и ты дразнила меня весь вечер.
Она мягко взяла его руку кончиками пальцев. Он закружил Эмили, наблюдая за её бёдрами, когда приподнялось это аляповатое платье, а затем прижал её к груди. Мартин провёл губами по её шее, и она откинула голову, открывая ему всю длину своего горла. Он поцеловал её за ухом, желая вобрать в себя теплоту кожи. Он наслаждался нежным потоком крови, пульсировавшей в её сонной артерии, и мускусным запахом её шеи. Такая податливая. Такая раскрасневшаяся от жизни.
Твоя кровь течёт, потому что я позволяю — и скоро я превращу тебя в холодный и неподвижный камень.
Его руки скользнули вниз по её телу, мягко, медленно, оценивая мышцы и кости, которые теперь находились в его власти. Она выдохнула и расслабилась, откидываясь назад.
Грязная шлюха. Раба своих низменных желаний, а теперь и моя.
Его левая рука скользнула вверх по её округлому животу к пышной груди, и там палец провёл по соску, который сразу же затвердел. Она вздохнула, её дыхание стало прерывистым, и долгожданный поток силы и адреналина хлынул в его разум.
Он рассмеялся, вытащил галстук из под воротника рубашки и замаскировал это движение, проведя пальцами по её раскрасневшейся щеке. Его сердце бешено колотилось в груди — следующий шаг был решающим, увенчает или уничтожит все его труды. Он взглянул на её профиль: подбородок приподнят, рот приоткрыт, глаза закрыты, она ждёт.
Мартин провёл пальцами по её шее, затем отвёл волосы в сторону. Он отвлёк её, очередной раз ущипнув сосок и скользнув левой ладонью по её руке. Затем усилил свою хватку. Она застонала ещё раз, в её голосе слышался удивлённый восторг.
Мартин снова засмеялся. Она думает, что любит пожёстче. Посмотрим. Но в глубине своего сознания он почувствовал тревожный звоночек. Что-то было не так.
Сейчас у него не было времени обдумывать эту мысль, поэтому он от неё отмахнулся и потянулся за галстуком у неё за головой. Затем накинул его концы на пальцы, сделал последний предвкушающий вдох, скрутил их вместе и зажал.
Она застонала, но этот звук застрял у неё в горле, и она напряглась. Она попыталась поднять руки к шее, и он крепче сжал её, готовясь к схватке.
Но её руки повисли без движения.
Какого?.. Она не понимала, что происходит? А где же борьба, где паника, хоть что-нибудь?
— Так для тебя слишком жёстко, да? — выпалил он, не подумав, и поморщился — это неправильно, словно какая-то дешёвая фраза в безвкусной книжонке. Это ниже его. Звоночек снова зазвенел.
Его тон пробудил в ней инстинкт самосохранения. Она дёрнула ногой, чтобы ударить его, и он почувствовал резкий треск, когда её голень врезалась в раму кровати. Она уперлась своей подошвой в его ногу, пытаясь повалить его на пол, и он почувствовал, как ожила его эрекция — такого раньше никто не пробовал. Да. Так-то лучше.
Она сменила тактику и попыталась быстро повернуться бедрами к его руке. Когда это не сработало, она дернула головой вперед, чтобы развернуться. Мартин склонил голову набок и рассмеялся, а затем снова закрутил галстук, на этот раз сильнее.
Он повернулся, чтобы посмотреть на её профиль, и заурчал от удовольствия, увидев ужас на её лице. Да, она начала паниковать. Её зрачки сдвинулись к углам глазниц, она пыталась на него взглянуть. Хотела заговорить, вывернуться из его рук, но он крепко держал её. А затем она остановилась.
Какого чёрта? Она притворилась мёртвой, чтобы он её отпустил? Мартин потуже затянул галстук, чтобы она поняла — её фокус не сработал. Её тело стало неподвижным.
Она думает, что это игра? Она же должна понимать, что у неё не остаётся кислорода. Она думает, что это какой-то фетиш — вызывать у любовницы асфиксию?
Мартин ещё раз дернул за галстук, ожидая реакции. Но её не было. Через несколько мгновений он почувствовал, как она откидывается на него, его внутренние часы стали отсчитывать последние секунды её жизни. Напряжённый и настороженный, он ждал какого-нибудь последнего толчка, последней уловки — чего угодно. Но ничего не произошло. Он стоял на месте гораздо дольше, чем это было необходимо, всё ещё в ожидании.
Это было неправильно. Это неправильно.
Так и есть, но сейчас не время с этим разбираться. Надо сосредоточиться на самом важном.
Мартин закрыл глаза, призывая весь адреналин, бушующий в его теле. Он тряс её, позволяя конечностям беспорядочно мотаться рядом с ним, пытался напомнить себе, что она его бессильная марионетка. Он сосредоточился на тепле её обмякшей фигуры, представил, как тепло покидает её тело и входит в его. Мартин переключился на цветочный аромат её волос, затем на синтетическую текстуру галстука из полиэстера, зажатого в ладони, на мягкую плоть, податливую под его руками. Он открыл глаза и запомнил её искаженные черты. Перебирал каждое ощущение, анализируя и «записывая» всё, чтобы потом смаковать.
