Больше пяти предметов я изучать за раз не собиралась, потому о последнем думала особенно тщательно и в итоге выбрала:
– Основы боевой защиты!
– Вот сейчас точно шутишь, – не понял господин Дастерс.
– Нет, вот сейчас точно не шучу! – заверила я. – А что с этим уроком не так?
– Все боевые дисциплины выбирают военные маги, телозащитники и наследники титулованных семей, чтобы уметь за себя постоять. А, ну еще будущие грабители, которые боятся в будущем не отыскать себе других хороших должностей. Вряд ли утонченной барышне там место.
– Мне нельзя ее выбрать? – я не понимала. Но и он, кажется, меня не понимал.
– Теоретически можно. Просто зачем? Ты точно просмотрела второй лист уроков для первого курса?
Я и сама толком не понимала, почему мой палец остановился на этой строчке и никак не хотел с нее сползать. Так сильно понравилось мне слово «защита» – как теплый комочек, прижавшийся к животу. От мужа я защититься все равно не смогу. Но палец продолжал вдавливаться в буклет.
Оставшись без ответа, директор продолжил убеждать:
– К тому же для успешного обучения там требуется магическая сила – намного большая, чем при воплощении кулинарных рецептов. Разве в тебе есть сила? Получается, что тебя смогут натренировать только простейшей физической обороне, но серьезные задания ты не осилишь – и будешь получать пинки и оплеухи, ведь сами уроки в этом и заключаются.
Пинки и оплеухи от каких-то студентов… А может, мне это надо, чтобы освоить науку смирения еще больше, чем вдалбливали мне на словах? Я все еще помню унижение в мраморном зале родного замка и как трудно его переживала. А если вся моя судьба будет заключаться в унижении, пинках и оплеухах, то не начать ли к ним привыкать? Или меня вообще на уроке пришибут, тогда случайное пророчество няньки сбудется. И никто не пострадает, наверное. Ну, убилась и убилась в процессе усердной учебы, отец с матерью в этом точно не виноваты. Я тряхнула головой. О чем я думаю? Почему эта гниль саморазрушения так крепко засела в моих мозгах?
– Не знаю, – я посмотрела на мужчину менее уверенно. – Тогда я провалю экзамен и в следующем триместре выберу другой курс. Мне хочется попробовать, испытать себя, стать или смиреннее, или сильнее, а то я в этой половинчатости с ума себя сведу. У меня нет других идей, как перестать быть хрупкой и стеклянной.
– Ну как знаешь, – он устал делать мне добро через силу. – Записываю. Кстати, может, и к лучшему. Там же Аштар занимается, присмотрит за тобой.
– Кто? – я нахмурилась.
– Аштар, княжич Рокка, – пояснил виконт.
– Сын, что ли?! – я от удивления вскрикнула и вскочила на ноги.
– Ну да, сын твоего жениха. Семнадцатый вроде бы. Чистокровный демон, потому изучение магической защиты для него обязательно. Но по твоему виду предполагаю, что ты вообще не знала, что он у нас учится.
Действительно, не знала. Но теперь стало понятнее, почему меня отправили именно сюда и не оставили княжескую охрану. Тут сынок собственной персоной находится – он и приглядит, и пошпионит для отца. О такой мелочи меня оповестить забыли. Но кто я такая, чтобы мне докладывать?
– О, впишите лучше садоводство, господин директор, – опомнилась я. – Только сейчас увидела, что и такой урок есть. Садоводство – это очень интересно! Ну ее, защиту эту боевую, скукота.
Дастерс вздернул бровь, да так со вздернутой и остался, когда я уходила.
Мне каким-то неведомым образом здесь нравилось все сильнее и сильнее. И тем же самым, чем вначале пугало – неизвестностью. Тут всё незнакомое, люди в коридоре не смотрят с жалостью, пренебрежением или раболепием – они вообще не смотрят на меня, поскольку я для них пока пустое место. Захочу – им и останусь. Захочу – вырасту во что-то, чем раньше не имела возможности побывать. Но состояние необъяснимой радости смешивалось с напряжением, я никак не могла определиться с поведением. Стоит ли опустить взгляд в пол или, наоборот, необходимо поднять подбородок и шагать вперед княжной, а в будущем – великой княгиней Седьмой Окраины?
Все студенты имели комнаты в общежитии – здании гигантских размеров в несколько длинных этажей. И я снова растерялась, как реагировать, когда какую-то девушку выгнали с вещами из спальни, чтобы по распоряжению директора меня заселить именно сюда. Нет, ничего страшного с ней не произошло, ей просто определили другое место, но я недоумевала, зачем так нагнетать раздражение вокруг моего появления в университете?
Выяснила я причину столь странной рокировки достаточно быстро – стоило только познакомиться с соседкой по комнате. Очевидно, что директор сразу решил: мы с Маритой легко найдем общий язык и поддержим друг друга, ведь нас объединяет общее счастье, – по его версии. Но нас объединяло общее горе, – по нашей с Маритой версии, к которой мы пришли через пять минут знакомства.
– Ты его невеста?! – девушка схватилась за грудь, когда я вкратце описала, кто я и откуда. – С ума сойти! Вот уж не думала, шо в такой дали от дома увижу кого-то из своих! И пусть я не из имельских земель, я-то родом из Крахольского княжества, шо на другом конце Седьмой Окраины, но ты понимаешь – все равно к тебе ближе, чем к кому-то еще здесь… Послы великого князя девок у нас в середине лета набирали. А мамуся с моих пятнадцати лет сокрушалась, какой красавицей я уродилась. Предлагала даже лицо мне ножиком порезать, чтобы не приглянулась. Но рука не поднялась. Меня прямо в поле разглядели – еще до общего сбора на площади. И всё, говорят, такую в наложницы к самому господинчику Окраины. Они потом по княжеству покатались, двух бедолаг еще отыскали, а за мной на обратном пути заехали, не забыли. Мамуся до сих пор, наверное, слезы льет, что не уговорила лицо-то порезать…
Мне было немного завидно слышать, что какая-то неведомая «мамуся» разрывается от горя, что ее красавицу-дочь все же разглядели для великокняжеского замка, как она давно и чувствовала. И ведь чувствовала не без причины – Марита была необыкновенно хороша собой, мне такие девушки раньше не встречались. Она была не по-крестьянски тонкокостной, но пышной в нужных местах. И фигура ее еще не была главным достоинством: рыжеволосая смуглянка с необычными ярко-зелеными раскосыми глазами. Жесты грубоваты, Марита сутулилась, когда сидела, но мне отчего-то не было удивительно, что такую даже издали приметили и сразу определили в любовницы Зохару. Красота неземная, нездешняя, но идущая вразрез с ее деревенским говором:
– Ухохочешься, Айса, когда расскажу, зачем они меня сюда отправили! Привезли меня, понимаешь, в замок, мыли-причесывали дня три, откармливали как на убой, а потом на поклон к великому князю повели, но уверены были, что меня одобрит. Он и одобрил, а я от страха чуть дорогущий подъюбник не намочила. Жуткий он какой-то, страшный. Не старик даже – у нас в селе много стариков дряхлее, но все они в сравнении с ним красавцы. А у этого грязь какая-то в глазах, не умею я красочно описать!
Я кивнула:
– Прекрасно тебя понимаю, Марита. У меня от отвращения колени тряслись, когда я нашего с тобой Зохара увидела. Так почему тебя учиться отправили? Ведь от наложниц вряд ли ждут высоких манер и знания географии.
