Но едва я только открыла рот, как ошарашенно замерла, когда прямо перед глазами пронесся черный вихрь. Аштар не остался снаружи, а влетел во все еще распахнутую дверь и со всего размаха ударил Майера по руке, выбивая бокал. Драк-шелле, обычно добродушный и беззлобный, впервые на моей памяти взвился и заорал так, что стены содрогнулись:
– Ты что творишь, демон?! Жизнь надоела?
Аштар выглядел растерянным, словно его заставили подойти и треснуть дракона, а сам он в этом участвовать не собирался. И притом спешил объясниться:
– Не пейте это…
– С чего вдруг?! – Майер все еще не успокоился.
– Я не знаю! – Аштар глядел то на него, то на меня. – Слуги не стали бы просить студенток о такой услуге! Даже если бы считали их любовницами шелле! Тем более, если бы считали их любовницами шелле – а об этом в университете почти все сплетничают.
– Но ведь они нам не любовницы, – закономерно заметил Майер, мгновенно откинув злость.
– Какая разница, если в это все верят? – настаивал Аштар более уверенно. – Сами подумайте! Даже если слуг не хватает, они никогда не стали бы просить студентов отнести хоть что-то для шелле. Но если все-таки решили бы попросить о любой работе, то точно не самых привилегированных, а сплетни сделали Айсу и Мариту именно такими. И почему именно Айсе всучили вино, а Мариту задержали? Не был ли смысл в том, чтобы разные посылки доставили разные девушки?
– Думаешь, яд? – продолжил Элвин его мысль. Подошел к другу, взял распечатанную бутылку и принюхался. Задумчиво прошел дальше, наклонился над фруктовой корзиной и тоже повел носом. – Вообще ничего не чувствую.
– Паучий глаз? – задал Майер непонятный вопрос.
Я прошептала:
– Какой еще глаз?
Аштар, который замер со мной рядом, так же тихо ответил:
– Лекарственное растение, но именно его драконы не распознают по запаху. И для них оно по этой причине является опасным ядом, может и убить. Но попытка отравления рассматривалась бы в любом случае – независимо, привело бы это к смерти шелле или просто к временному поражению тела и магических сил. Поздравляю, отравительница.
Мне сделалось плохо:
– Я?! Надеюсь, здесь все понимают, что я никогда, ни при каких условиях не пожелала бы вам обоим зла?
– Понимаем, – Элвин кивнул с проскользнувшей улыбкой и выдал очень неуместную в таких обстоятельствах шутку: – Ты могла бы отчасти пожелать зла мне, но точно не моему веселому приятелю. Ты в нем души не чаешь – собственно, как и все, кто близко с Майером знаком. Но сейчас не об этом. Это снова произошло, причем самым топорным образом.
– Опять? – ожила Марита. – Но тогда это точно не Кейра! Нам все это выдали в столовой…
– Что еще за Кейра? – заинтересовались драк-шелле. А Элвин еще и добавил недовольно: – Разве вы не собирались нам сообщать обо всех подозреваемых?
Поучаствовала определенно не Кейра. Откуда у простой студентки доступ к винам для шелле? Я отступила на шаг, не мешая разговору. Марита им вкратце рассказывала про бывшую соседку, а драконы сокрушались, что Хинанда с братьями Кеймарами все еще не вернулись. Последние могли бы сказать наверняка – есть ли яд. А теперь придется или закрыть глаза на происшествие, или обратиться к директору. Тот снова поднимет немыслимую панику и спугнет преступника. Я сделала еще один шаг назад. Слишком топорно выполнено, даже ничем не прикрыто. Огромный риск, а на него человек пойдет лишь в крайней степени отчаянья. Я развернулась и почти побежала на выход.
– Княжна, ты куда?
Я не ответила Элвину, спеша поскорее добраться до места.
Служанку из столовой даже разыскивать не стала – и без того было ясно, что она действовала не по собственной инициативе. Молодая и неопытная девица, которой пожилая повариха со стажем передала свое распоряжение. Девушка, скорее всего новенькая, даже не подумала, что это чем-то может быть чревато: ей сказали – она сделала. Я сразу же метнулась к корпусу работников, а там задрала подбородок повыше и потребовала, чтобы меня проводили к комнате Тайши. Такую интонацию почему-то никто не подумал поставить под сомнение и мне боязливо указали на дверь.
Спальня была заперта – неудивительно, если сейчас разгар рабочего дня. Но я была невообразимо зла, а это отличная пища для демонской силы. Без труда плеснула из пальцев почти черный дым, обернула им руку и ударила прямо в замок. Слабая щеколда вылетела от такой атаки, дверь распахнулась с треском. Я влетела внутрь и начала беспорядочно раскидывать вещи, заглядывать под матрас и выдвигать ящики шкафов.
Вероятно, о моем вторжении все-таки сообщили в столовую, поскольку через несколько минут от входа раздался голос, дребезжащий от страха:
– Вы что-то ищете, сударыня?
Я к ней даже не обернулась:
– Ищу, Тайша, ищу! Любые доказательства – сухой пучок паучьего глаза или какую-нибудь очередную украденную побрякушку шелле, которую полагается позже спрятать в моих вещах. А лучше бы найти хотя бы намек на причину такой ненависти ко мне!
– Ненависти? У меня нет к вам ненависти.
Я рассмеялась с яростью, вообще забыв о том, что я человек, а не демон.
– Тогда еще любопытнее, Тайша! Ты пока начинай за себя волноваться, раз сама себе приговор подписала. Шелле вино даже не попробовали! Но если бы тебе удалось их отравить, они все равно никогда не подумали бы на меня. А ты, дура старая, уже на плахе будешь объяснять палачу, что же в твоем рассудке помутилось!
– Остановитесь, сударыня. – Женщина прошла внутрь и присела на край развороченной постели. – Я не хотела их отравить.
– Не ври мне! – заорала на нее еще громче, готовая уже схватить за грудки и вытрясти всю правду. – Не смей врать своей княжне!
Повариха неожиданно успокоилась, хотя оставалось такой же бледной, и повторила почти шепотом:
– Я не хотела их отравить… до смерти. В смысле, от такой дозы дракон не умрет, хотя будет чувствовать себя препогано… Милорды Сао и Ео – очень добрые, я ни одного грубого слова от них не слышала, для меня было большой радостью готовить для таких порядочных и благодарных господ. И точно я не причинила бы любому из них большого вреда. Даже ради вас, сударыня. Плохо, что никто из них не выпил, тогда преступление нельзя было бы замять – и они либо вас окончательно взяли бы под свое крыло, либо казнили.
Застыв в воздухе, я рассматривала ее мертвенно белое лицо, пораженная тем, что Тайша наконец-то начала говорить открыто – она только что призналась!
– В чем же твоя цель? – выдавила я.
Повариха вздыхала, терла пухлые красные руки, отводила слезящиеся глаза. Но потом вскочила на ноги, будто ее подорвало, кинулась в сторону и упала на колени перед высоким шкафом, долго искала что-то под ним, затем достала письмо. Зачем-то судорожно долго разглаживала и расправляла, но все же созрела и протянула мне со словами:
