– Я лучше все равно не объясню.
Почерк родной матери я узнала сразу – видела много ее писем и записок для торговцев с заказами. Читала молча, иногда по несколько раз каждую фразу, чтобы абсолютно явственно понять весь смысл.
«Забудь об осторожности, Тайша, и толкни мою дочь к шелле еще раз. Десять раз. Сто раз, если успеешь. Пусть они или спасут ее, или убьют. Я помогала тебе, когда ты уехала в Центрину, а теперь я жестоко прошу уплатить долг и взываю к твоему милосердию. Знаю, какой ты добрый человек, потому пожалей мою дочь, Тайша. Быстрая смерть будет стократно милосерднее того, что сделает с ней Зохар. Он даже умереть ей не позволит – месяцами, годами. Можешь себе хоть на секунду представить, если бы такая участь ждала твое родное дитя? Не попросила бы ты в таком же случае хорошего человека ее спасти быстрой карой? Но я не могу продолжать быть столь эгоистичной, чтобы заставлять других людей страдать, пока не будет спасена моя дочь. Время на исходе, Тайша. Помоги!»
На этом было все, даже без подписи. Еще не до конца осознавая, я подняла взгляд на женщину, требуя полных объяснений. И она сразу затараторила:
– Это далеко не первое ее письмо, сударыня. Остальные я уничтожила, да и это собиралась, просто не успела. Княгиня в самом деле мне много помогала – по душевной доброте, как я думала. Но когда вас отправили сюда, она решила вспомнить все мои долги. Хотя ведь она права – и я бы вспомнила, и любая мать на ее месте взывала бы к тому же. Ваши родители и так ждали слишком долго. Они не хотели начинать, пока вы остаетесь в руках великого князя. Я уже поняла, что вы из-за чего-то рассорились с Элвином Ео, потому пошла на риск. Либо толкнуть вас к нему обратно, либо уж довести до вашей казни.
У меня в горле пересохло, аж больно было говорить:
– То есть княжество всерьез собирается поднимать бунт? Но они ждали… чтобы не я ответила за их решение?
– Конечно, собирается! – энергично, почти зло воскликнула Тайша. – Уже давно решено, что пора или погибнуть, или освободиться от этого гнета! Ведь и мои родные там, я не могу не быть на их стороне!
– Еще раз… – я никак не могла собраться. – Они решили погибнуть в борьбе за освобождение, но притом пожалели… меня? Зохар будет пытать меня и даже умереть не позволит, чтобы длить и длить мои страдания. Но от такого решения многие пострадают тем же образом. В чем же логика?
– Когда обзаведетесь своим потомством, княжна, тогда и поймете, что в этом мало логики, но много любви, – Тайша помолчала немного и попросила: – Не рассказывайте о моих преступлениях шелле, молю. Я даже не справилась с той единственной задачей, которую передо мной поставили.
– Не расскажу, – пообещала я и пошла от нее. – Если чистое зло существует, то это точно не ты.
Повариха вдруг прошептала:
– Вероятно, я и есть зло, ведь это не все мои преступления, сударыня. Даже ваша матушка обо всем не знает.
Я захлопнула едва приоткрытую дверь и вновь уставилась на нее. Тайша уже не видела смысла ничего скрывать, раз главное выплыло наружу:
– Это далеко не первый раз, когда я подсыпаю добавки в вино и пищу милорда Ео. Но до сих пор был не яд. На малюсенький мешочек сушеного корня мороки у меня ушло все жалованье. Из него в Первой Окраине готовят мощные приворотные зелья, но я не колдунья, да и боялась, что по вкусу будет узнаваемо. Потому добавляла мизерную крошку всякий раз, когда готовила.
Новость меня ошарашила.
– Но все шелле нередко ужинали у Элвина!
Она грустно усмехнулась:
– Надеюсь, что именно поэтому вас с Маритой приняли чуть теплее, чем могли бы. Я не знаю, был ли какой-то эффект вообще. Но мне приятнее было надеяться, что я не подписываю вам смертный приговор. Что делаю все возможное, чтобы шелле захотели отвести от вас руку палача, если до этого все же дойдет. Мне невыносимо было считать себя убийцей даже ради вашего блага, сударыня.
Но эффект был! И все грандиозные последствия сейчас оседали в моих мыслях, вынуждая дышать со все большим трудом:
– Вряд ли такая дозировка повлияла на всех. Но Элвин был единственным, кто постоянно трапезничал у себя! О боги… вот откуда взялась сумятица в его голове, которую он сам не способен понять… Вот откуда! Тайша, ты хоть понимаешь, что наделала?! Он ведь едва не разорвал помолвку с любовью всей жизни ради… ради пустышки!
– И что мне с того, сударыня? – Женщина смотрела прямо, хоть и красными глазами. – Что мне с его бед или бед его злобной невесты, если бы дракон спас вас и увез в Сердцевину?
– Ну да… А потом Элвин все осознал бы и умер от отчаянья. О да, забрать у дракона единственную настоящую любовь и подсунуть временную, накрученную морокой ерунду, чтобы после он себя проклял. Чудесный план, Тайша. Не вздумай больше этого делать. А лучше отдай мне остатки зелья, я выброшу их сама.
– Не сердитесь так, сударыня, – попросила она. – Ведь доза была столь мала, что не могла бы обернуть полное равнодушие любовью. Может, лишь прибавила каплю теплоты или усилила внимание, но из-за подобного помолвки не разрывают. Не все так однозначно, как вам сейчас показалось!
Я вышла от нее, больше не в силах смотреть на лицо человека, которого даже обвинить в злом умысле не могла. Хаос в мыслях затмевал мне глаза и мешал соображать. Новость про чувства Элвина меня раздавила. Про любовь ко мне и речи не шло, только о сумятице. Но я до той секунды даже не понимала, что сама ощущала приливы непонятного блаженства от его неожиданных эмоций в отношении меня. Но под ними ничего не скрывалось – в отличие от моих собственных. И сейчас я могла себя похвалить за выдержку: что все пресекла, остановила, провела черту, а не поддалась взаимному порыву. В котором взаимности-то и не было… Вот, оказывается, как разбитое сердце побаливает? Ничего, терпимо.
И что же случилось с княгиней Имельской, которая никогда меня не любила? А может, любовь в себе забить до смерти просто невозможно, она все равно проклюнется? Писать письмо домой, следуя совету Аштара, теперь вообще бессмысленно. Мои родные виновны, великий князь оказался прав в своих догадках. Виновны и просто ждали подходящего момента. С каких же пор? Наверное, с тех, когда я поехала сюда – в этом появился всеобщий шанс. Но если бы я сразу попала в замок Зохара, тогда меня уже никто бы и не пытался спасти – было бы невозможно. Шанс появился в связи с его решением, и мать – которая матерью мне в полном смысле никогда и не была – не смогла его упустить. Пусть шелле или убьют меня быстро, или возьмут под свое крыло. Она в любом случае посчитала бы меня освобожденной.
Я запнулась о замерзший корень, полетела вперед. Но так же бездумно поднялась и поплелась дальше, не разбирая дорожек и не выбирая направления. Я не могу просить их остановиться! Имельское княжество хочет пойти на немыслимые жертвы. Шестая Окраина, скорее всего, дала согласие помочь, отсюда и две перехваченные делегации. Но даже при таких силах у них нет никакой возможности победить армию демонов – вероятно, одну из самых сильных вообще во всей империи. Центрина не вмешается – это ее основной закон, потому силы слишком неравные. И все равно я не имела морального права взывать к осторожности. Хотя бы потому, что какой-то частью души понимала их выбор. Не дело это – формально владеть землей, на которой ты бесправен, и с которой все свободные стараются убежать при первой возможности. Но даже сбежавшие всю оставшуюся жизнь мечтают об изменениях, чтобы больше не оплакивать своих родных.
