Она с визгом бежит к нам и тоже обнимает меня.
— Мы переживали за тебя, — хнычет та.
Ошибся, нихрена это не помощь, она еще больше топит меня. Я начинаю нервничать, а сердце громко колотится в груди.
Приходится гладить и ее по голове.
Вот она, моя умница. Аня тоже бежит сюда, она должна помочь.
…
Маленький предатель тоже обнимает меня, присоединяясь к Лизе.
Ну же, Катя, ты идешь так уверенно ко мне, давай, растащи их. У меня всего две руки, я не могу всех гладить одновременно.
— Я тоже очень рада тебя видеть, хнык, — ну, епрст… и ты туда же.
Где взять четыре руки?
Сопли, слезы и прочая женская фигня, вот что мне пришлось терпеть. А куда деваться? Правильно, никуда.
— Девочки, я весь в крови, не стоит обнимать меня так крепко, — пытаюсь выкрутиться.
— Стоит! — одновременно выкрикнули они.
Пиздец, — они уже все мыслят одинаково.
В итоге меня затискали, потом проверили на наличие увечий и ранений и только тогда отправили в ванную комнату.
Воссоединение вышло эмоциональным, как по мне, но я тоже был рад их видеть. Все же приятно сознавать, что тебя ждут дома. Для меня была припасены тазы с водой, и я наконец-то смог помыться. Но это не душ, так что сделал себе отметку позже придумать что-нибудь.
А потом я чуть не умер… от такого обилия съеденного. Полина наготовила всего как на роту солдат.
Рыба, мясо, суп, фаршированный кролик, и это только верхушка айсберга. У меня начинают закрадываться мысли, что у нее есть навык. Невозможно без навыка так быстро и много наготовить. У меня обычная гречка забирала полдня.
— Мне Катя помогала, поэтому мы справились быстро, — ответила она на мое заявление о магии.
— Ясно…ну вроде логично выходит. — В мое отсутствие у вас все хорошо было? Мне никого не придётся убить?
— Мне приятно, что ты за нас переживаешь, но все хорошо, правда, — мило улыбнулась Полина, а за ней и Катя. — Ты всех так запугал, что с нами даже говорить боялись.
— А что там за история с раскулачиванием? — мне успел сообщить Комбат про это.
— Да фигня, — отмахнулась она — Бабы решили, что я должна была поделиться с ними почти всем.
— Мне сломать им что-то? — вполне серьезно спросил Полину.
— Все хорошо, не переживай, я сама с ними поговорила, а потом еще Комбат, а за ним и Михаил Вячеславович, так что они теперь как шелковые.
— Что за Вячеславович? — подозрительно сузились мои глаза.
— Ты не знаешь, как зовут твоего собутыльника, — развеселилась Полина, а за ней и Катя.
А я реально не знаю, о ком это она.
— Прапора зовут Михаил Вячеславович, — насмеявшись вдоволь, поделилась она со мной.
— Вот оно как, — а мне удобно звать его Прапором.
Общались мы почти до самой ночи. Девочкам было интересно узнать буквально обо всем. Как я жил этих две недели, что там делал. Сильно в мелочи не вдавался, не хотелось травмировать их психику, но в общих чертах обрисовал ситуацию. Они должны знать, чего ждать от жизни.
Пришлось и про поцелуй рассказать, думал, будет скандал, однако реакция Полины меня удивила.
— Вот отпустила одного, сразу какая-то сучка прицепилась, — ревниво скривилась она, а потом они с Катей стали перемывать ей косточки.
Не понять мне женскую логику, темную и безграничную, как бездна…
Первый тревожный звоночек прозвучал, когда я уже собирался пойти спать, заметив Катину улыбку. Она была зловещей, не, наверное, мне показалось.
Второй звоночек прозвучал в моей голове, когда Катя вместе с девочками ушли спать в свою спальню. Я подумал, что они теперь уже не боятся спать одни и даже обрадовался, а потом заметил, что и Лиза с ними.
А в следующий миг, как только закрылась за ними дверь, Полина загребла меня в свои объятия и потащила в нашу спальню.
Я даже слова не успел сказать, как мой рот был занят этой захватчицей.
Мой мозг судорожно пытался понять, что здесь происходит, и не собирается же она заняться со мной сексом…
Шелковое платье медленно соскользнуло по длинным красивым ногам, оставляя девушку лишь в красном нижнем белье. Мое дыхание участилось при виде прекрасных форм Полины.
Или собирается?.. — пришло осознание, что сейчас произойдет.
Когда мы остались совсем без одежды, она подошла ближе и грациозно уселась мне на колени, потом последовал страстный поцелуй. На щеках ее выступил румянец, а глаза горели желанием.
— Я скучала, — прошептали такие манящие губы. — Очень скучала. Вижу, ты тоже скучал, милый, — загорелся странный огонек в ее глазах.
А я даже слова не мог сказать в ответ, что-то промычал.
Как же я ошибался, думая, что дома смогу выспаться.
Моя выносливость и желание Полины смешались в жгучий и страстный коктейль. Успокоились мы только под утро. Усталые, мокрые и ужасно довольные.
Полина, закинув на меня ногу, вырубилась бедняжка. А я, засыпая, пытался вспомнить, где я так оплошал и как теперь жить? Я ведь не смогу ее бросить… Я хочу постоянно видеть ее рядом с собой, так как мои желания превыше всего.
* * *
Могучий мужчина в годах, в полном боевом облачении вел свой отряд в три тысячи душ по пустоши и молился всем богам, чтобы он успел.
Граф Гефион утром отправил свою дочь на безобидное патрулирование степей вблизи своих владений, а спустя пару часов ему сообщили о засаде и похищении дочери.
Гнев, который он испытал в тот момент, трудно было передать словами, все слуги боялись даже посмотреть в сторону своего господина. Таким злым его никто никогда не видел.
Всем известно, что Тургусы похищают людей для проведения варварских ритуалов и удовлетворения своих инстинктов, и это бесило его еще больше.
Его маленькая девочка в опасности, как он смог такое допустить. Разведка сообщила, что ближайшее к ним племя сейчас в набеге во главе со своим вождём. Это значит, что во время отсутствия вождя племя лишний раз старается не выходить на охоту. Всё это странно.
Напасть сейчас на племя означает нарушить баланс, это приведет к масштабной войне, в которой выступит вся объединённая орда племен.
Однако ему было плевать… Он спасет свою девочку или отомстит за нее так, что Тургусы будут вспоминать его еще очень долго в своих самых страшных снах.
— Господин, в нашу сторону движется повозка, — прервал ближний воин его тяжкие раздумья.
— Там может быть моя дочь? — в надежде и с болью, наперед зная ответ, спросил он.
От Тургусов практически невозможно сбежать. Однако ему кинули кость надежды.
