— Да, я предлагаю забить тебе на свою гордость только в порядке исключения в случае с этим человеком! Он никогда первым не переступает черту, и я не позволю его провоцировать. А также для тебя отныне сухой закон, а то еще напьешься и пойдешь к нему выяснять отношения.
— Жень, мы же с тобой служили, и ты прекрасно знаешь, на что я способен.
— Знаю, — кивнул Комбат. — Поэтому и говорю, забудь. Ты здесь только первый день. Тебя быстро введут в курс дела, а когда ты ознакомишься с деяниями Варга, тогда, я тебя уверяю, к нему идти ты не захочешь. Не зря же ты наш Тактик.
— Все равно мое мнение о нем не поменяется, — стоял на своем тот.
Комбат знал об упрямстве своего старого друга, но идиотом тот не был. Антон служил в его подчинении много лет, и за время службы они успели хорошо узнать друг друга.
— Мы с тобой это больше обсуждать не будем и точка. А с твоими людьми я сам проведу разъяснительную беседу. Да, и еще, твоим Димой уже занимается медик и быстро вернет его в строй. Кстати, с помощью зелья, которое передал нам ранее Варг.
— Может мне пристрелить его все-таки? — попытался достучаться напоследок Антон.
А потом в дверь постучали. Этот стук Комбат уже прекрасно выучил. И поднял голову к небесам.
— Система, дай мне силы справиться…
* * *
— Ну, ты милый и устроил… — вместо доброго утра повисла на моей шее восторженная Полина. — Вся наша группа обсуждает сейчас, как ты сломал руку тому типу.
— Поль, дай хоть в душ сходить, — сонно зевнул и попытался вырваться.
— Конечно…конечно, но вначале расскажи, как всё произошло, а то уже столько всего наслушалась от людей, что не знаю, кому верить.
Ну что мне делать с ее любопытством…
Сам потом понял, что погорячился. Напугал людей, выставив себя каким-то зверем. По большому счету мне плевать, однако мне с ними жить в одном здании. Надо было просто вмазать ему или тихо палец сломать. Перелом руки действительно жуткий вышел, открытый перелом всегда выглядит не очень красиво.
Не надо было ему лезть ко мне. Уж слишком не люблю людей, трогающих мое имущество. Очень мало у меня в жизни было лично моего, чтобы позволить его забрать другим.
Никому такое я, правда, не скажу, пусть думают, что меня все устраивает и так будет с каждым. Скорее всего, так и будет с тем, кто перейдет мне дорогу. В такие моменты адреналин зашкаливает, и я действую быстрее, чем думаю.
Если бы не многочисленные свидетели, скорее всего, я бы его прикопал и делов-то.
Те люди не успели для меня даже стать своими. Так… простые прохожие, которые уже не очень мне нравятся.
— Ладно, — сдался я этим красивым просящим глазкам. — Слушай, как было…
Спустя десять минут.
— Вот он идиот. Забрать у тебя лук и еще оскорбить. — Представляю, как наши ребята в этот момент испугались.
— Ну, они все были в балаклавах, так что лиц их я не видел. А вот Шатун побледнел знатно.
— Спасибочки, — подарили мне поцелуй, — беги уже в душ.
— Спасибо, что разрешила, — шутливо поклонился и поперся в ванну.
Стоя под теплым душем, не хотелось ни о чем больше думать. Просто было лень, полночи этим уже занимался, пытаясь угомонить свой гнев. Кажется, почти успокоился.
А вот, вернувшись, я был очень зол и даже пошел к Комбату высказать свое отношение к двум мудакам, которые сорвали нам операцию.
Им же по-русски было сказано: Вас спасут, только не мешайте.
Тактик, командир группы, который заступился за покалеченного, оказался другом Комбата. Он почему-то решил, что может командовать и тем более открывать на меня свой рот. Как же он ошибается, болезненный.
Еще в кабинете у Комбата, он мне тыкал и брызгал слюной, высказывая, что думает обо мне. А потом решил удивить меня, назвав свой шестой великий уровень в доказательство свое силы и героизма.
Вот там мое плохое настроение как рукой сняло, вызвав смех. Жалкая шестерка… смеет мне указывать.
Блин…вообще-то плохо так даже думать, недолго и звездную болезнь словить. Нужно быть сдержаннее в своих мыслях. Самоуверенность еще никого до добра не доводила.
Каюсь, не сдержался и огласил свой уровень, понты — наше всё. Даже Комбат выпал в осадок. Он почему-то думал, что у меня максимум десятка. Я заметил, что он меня как-то странно разглядывает, вроде без злобы и зависти, но с нескрываемым уважением.
Вообщем, сообща решили, что прекратим конфронтацию и будем соблюдать мир, а если совсем точно, то это они решили между собой. А мне просто было на него наплевать. Не лезь ко мне, занимайся своими делами, только не во вред нашему обществу и все будет гут.
Закончив утренние процедуры, вышел в гостиную, где меня ждал вкуснейший завтрак.
Все больше склоняюсь к версии, что Полина имеет навык, тесно связанный с кулинарией, и уровня так седьмого, не меньше.
— Игорь, представляешь, во вчерашней группе оказалась моя подруга, и пока ты мылся, она заходила в гости, — начала издалека заходить девушка. — Можно я сегодня приглашу ее на ужин? Вот она удивится, когда узнает, кто мой мужчина.
— Она подумает, что ты живешь с монстром, что я удерживаю тебя силой, и начнет собирать против меня крестовый поход, — весело озвучил свою версию, которая вызвала легкие смешки.
— Главное, чтобы она третьей не захотела стать, — не понял, к чему это сказала улыбчивая Катя.
— Не-е-е, — протянула Полина. — У нее вообще-то муж есть, к тому же я ее рядом долго видеть не хочу. Не такие мы уже и близкие подруги.
Настроение у девушек было отличное, они весело общались и смеялись. Дети убежали играть на какой-то этаж, там сделали уже детскую комнату. Катя сказала мне по секрету, что они там уже начинают захватывать власть в своем детском мире.
Поблагодарив всех за вкусные макароны по-флотски и рыбный салат, я встал и-за стола.
Еще только утро, делать особо нечего и я решил проведать Прапора.
С Михалычем мы опрокинули по одной рюмочке чисто за встречу и с полчасика потрещали о жизни. Потом сдал ему все барахло, которое мне без надобности и смог оценить объём его склада. С прошлым он и близко не сравнится, всё-таки четыреста квадратов под склад вполне неплохо. Из ближайших магазинов были конфискованы стеллажи, и теперь он важно восседал в мягком кожаном кресле как дракон, охраняя свое сокровище.
После Прапора направился к Шатуну узнать, как он себя чувствует, а то вчера бедолага перенервничал.
Сегодня он опять называл меня братишкой, от вчерашнего сурового мужика не осталось и следа. Все же странные люди эти вояки, такие серьезные на вылазках и такие раздолбаи дома.
После Шатуна пошел побродить в своей невидимости среди людей и послушать, кто что говорит.
