С меня хватит!
Неожиданно для самой себя я испытываю вовсе не страх. Не впадаю в панику. Я чувствую злость. Ярость клокочет в груди. Я вспоминаю каждое мерзкое слово своих родственничков в кабинете нотариуса, жалящие слова сотрудников этой грёбаной фирмы, откровения свекрови. Вспоминаю всё, что мне довелось пережить за последние пару месяцев, и понимаю: всё, что произошло, каким-то образом связано с делами на этом складе.
Из-за этого наследства я не только оказалась здесь, прижатая к стене, но и… забыла своего мужа!
Я пока не знаю причин, не знаю, кто и зачем сделал это со мной, как и не знаю, что именно, но теперь я твёрдо убеждена — я не стану больше терпеть!
И прятаться за спиной Акманова больше не стану! Не хочу, чтобы кто-то считал меня его самой большой проблемой и ошибкой. С меня довольно!
Мне нужно взять себя в руки и перестать трястись как осиновый лист от каждого шороха. Я должна пойти в офис, пересмотреть все бумаги отца и узнать все его тайны. Я должна узнать, что скрывают на пятом складе, из-за чего весь сыр-бор. Я должна найти всех, кто замешан в незаконных перевозках. Я должна узнать, почему я забыла мужа. Я должна узнать, кто в этом виноват. И я, чёрт возьми, узнаю!
Упираясь дрожащей рукой в шершавую стену, покрытую зелёной краской, я поднимаюсь на непослушные ноги и привожу себя в порядок.
Я больше не буду девочкой для битья. Я больше никому не позволю вытирать об меня ноги. И мне надоело быть послушной.
Я всю жизнь была послушной, и куда меня привела эта дорога?
Я выхожу из больничной уборной в коридор с приглушённым светом. В трёх метрах от двери, прислонившись спиной к стене стоит Акманов. Взгляд опущен на ноги или в пол. На лице — хмурое выражение.
Услышав мои шаги, муж поднимает взгляд. Внимательно всматривается и облегчённо расслабляется.
Я направляюсь прямиком к нему. Обвиваю руками шею, игнорируя удивление мужчины, и ловлю губами его губы.
Денис поддаётся мне недолго. Как только его руки ложатся на моё тело, прижимая меня так тесно, что я чувствую его жар, его твёрдость, биение его сердца, мне остаётся только подчиняться властным и настойчивым губам мужа.
— Ого, — усмехается он. — Я готовил оправдательную речь, но ты умеешь удивлять, Луковка.
Он берёт меня за руку и ведёт назад, к палате Лины. А там сидит его мать. На её лице читается недовольство, даже брезгливость.
Быстро, чтобы не успеть передумать, я сажусь рядом со своей свекровью и кладу ладонь ей на руку.
— Римма Германовна, я не идеальная сноха, я принесла столько проблем вашему сыну, что я прекрасно понимаю ваши чувства. Но я не его ошибка. Пусть я не помню многого, но я люблю Дениса, и обязательно всё исправлю. Я сама разберусь в безобразии, доставшемся мне от отца. Сама. И с Линой помогу, если нужен будет уход… Простите и дайте мне шанс реабилитироваться в ваших глазах.
Она скептически усмехается и ничего не говорит. Мне и не нужно. Главное я сказала. А всё остальное мы решим со временем.
Никто больше не назовёт меня проблемой моего мужа. Не позволю!
Я встаю и уверенно улыбаюсь Денису.
— Ты должен остаться здесь. А я поеду домой.
— Нет, Лукерья. — Он качает головой, но смотрит на свою мать.
— Денис, ты сейчас нужен своей семье, — тихо говорю ему.
— Ты тоже его семья, — говорит Римма Германовна, — езжайте домой. Я позвоню, если будут новости.
— Спасибо, мама! — Тихо бросает Денис, подхватывая мою руку.
В его тоне и укор, и благодарность, и уважение, и недовольство.
Но он уверенно ведёт меня к выходу, по пустынному, полутёмному больничному коридору, и я следую за ним.
Мимо нас проходит полуночный пациент больницы. Глубокий капюшон его толстовки скрывает его лицо, но я уверена, что этот мужчина наблюдает за мной.
Я посылаю ему ослепительную улыбку и от души выставляю вперёд средний палец.
Я принимаю приглашение сыграть. Но игра будет по моим правилам.
28. Он
В машине я всё-таки не выдерживаю.
— Луковка, по поводу того, что ты сказала моей матери, ты же не серьёзно? Ты ведь не собираешься на самом деле нарушить данное мне обещание и отправиться в офис?
— Именно это я и собираюсь сделать, Денис, — вздыхает она. — А ты проследишь, чтобы всё закончилось хорошо.
В её взгляде, направленном прямо мне в глаза, пугающая решительность и… мольба. Какая-то отрешённая. От которой у меня опускаются руки.
Я вдруг понимаю, что она действительно всё решила. И плевать ей на реальную опасность и на последствия. И спорить бесполезно.
Чёрт бы побрал мою мать! Вечно ей надо вставить свои пять копеек! Высказать своё мнение, наплевав на все прочие аспекты происходящего.
— Я больше никому не позволю считать себя твоей ошибкой, приносящей одни лишь проблемы… — Шепчет Лукерья и заливается горькими слезами.
Господи, мама! Ну какого хрена?!
— Маленькая, я никогда не считал тебя ошибкой или проблемой, никогда, Луковка. Ты слышишь? — Я отстёгиваю ремень безопасности и притягиваю её через консоль к себе на колени. — Не плачь, моя девочка, ты — не ошибка. Никогда не была и никогда не будешь. Успокойся, Лукерья.
Покрываю поцелуями её лицо, стирая слёзы. Поднимаю подбородок и целую упрямо сжатые губы. Лукерья поражённо стонет мне в рот, позволяя углубить поцелуй.
Она успокаивается. Теперь её беспокойство связано с причинами другого характера. Она ёрзает на моём теле, пробуждая во мне лишь неуёмное желание.
— Поехали домой, Денис, — шепчет жена, отрываясь. — Поехали! Я хочу перейти на новый уровень.
Она отстраняется, перебирается обратно на пассажирское сидение, пристёгивается и смотрит в окно. Притихшая и печальная.
И моя внезапно вспыхнувшая было радость гаснет, потому что я понимаю, что ни черта она не готова, а снова пытается что-то кому-то доказать. А такого счастья мне не надо.
Мне и так хватает заморочек, чтобы взваливать на себя непомерный груз ответственности за её душевное состояние. И пусть скоро взвою от отсутствия нормальной физической близости, но… придётся терпеть и дальше. Последнее, что мне нужно, — чтобы Лукерья замкнулась и перестала подпускать меня к себе. С этой её сумасбродной идеей её недоверие может сыграть на руку недоброжелателям.
Дома я сразу занимаю душ. Надеюсь, что Лукерья ляжет и… сразу заснёт. Не уверен, что смогу сдержаться, если она продолжит настаивать.
Но жена и здесь умудряется порвать шаблон: она уверенно открывает дверцу кабинки и становится рядом со мной, под обволакивающие струи воды в режиме водный туман.
— Я хочу, Денис… — Шепчет она, прижимаясь ко мне. — Сделай это…
