— Неизвестно, где они в данный момент. И у нас нет времени на поиски. Необходимо ваше содействие, мистер Кеннет. Необходим доступ к ресурсам ФБР. С помощью «Бехолдера» — мы найдём их за пару часов. Найдем и ликвидируем.
Кеннет Хейз медленно поднимается. Спанкман вскакивает с кресла для посетителей. Хейз подходит к высокому панорамному окну.
— Директор ФБР пойдет нам навстречу. Вы начнёте уже завтра.
Его палец указывает на едва-различимую точку, где-то далеко внизу, под пеленой свинцовых облаков.
— Взгляните, Спанкман. Это Белый Дом. Я рад, что вы можете разделить со мною этот вид. Искренне рад, что хоть чья-то голова в корпорации не набита дерьмом. Только не зазнавайтесь, молодой человек.
Спанкман смеется приятным голосом. Приличный, выверенный смех. Не слишком громко, но и не слишком тихо. Это не должно выглядеть как услужливое хихиканье клерка. Директор не любит театральные проявления. Отеческая улыбка Хейза становится наградой за его труды.
Через несколько минут скоростной лифт возвращает Спанкмана обратно — к проблемам, заботам, привычной суете. Он думает о своём месте в корпорации. О своем месте в новом мире. И эти мысли чертовски воодушевляют.
***
Пока Спанкман отдаётся фантазиям, директор Хейз думает о Хельге.
Пусть она и гений — наивно предполагать, что отец корпорации не знает всего, что происходит внутри главного проекта «Дайновы».
Дика Спанкмана. ожидает сюрприз. Последняя вечеринка в его жизни. Доктор Химмельарх готовит старое-доброе убийство.
Мистер Хейз не собирается ей препятствовать. Да, неприятно лишаться компетентного и амбициозного сотрудника. Дикки — человек на своём месте. Важный член команды. В конце-концов, просто хороший парень.
Но Хельга уже создала замену для Дика Спанкмана. Вырастила нового главу «Отдела 13» в баке с зелёной слизью. Этот человек, это существо — гораздо важнее для проекта. И несоизмеримо полезней для всей Америки.
9-1. Старые друзья
=================================
Рио-де-Помбре
Провинциальный город на границе США и Мексики
=================================
Высокий татуированный мексиканец вытряхивает из пачки последнюю сигарету.
«Дайнова Деликадос» — дешевое синтетическое курево, меньше всего напоминающее табак. Старая шутка из тюрем по обе стороны границы: если собрался пронести контрабанду в заднице, выбирай «Деликадос» — эти сигареты уже воняют дерьмом.
Мужчина чиркает спичками. Затягивается. Облокачивается о сетчатый забор. Наблюдает за вознёй людей и машин.
Парни в касках и оранжевых жилетах суетятся вокруг шеренги бетономешалок. Готовятся заливать очередной слой фундамента. Где-то работает копр, земля содрогается от ритмичных ударов. Вокруг стройки вырос целый город из вагончиков, ангаров и кранов. Над сетчатой изгородью возвышается щит с красноречивой надписью: «Дайнова Дайнамикс — Ваш лучший и единственный друг!».
Раньше здесь был пустырь. Через пару месяцев появится очередной супермаркет. Очередная синяя коробка без конца и края. Вечный бизнес чёртовых гринго. Мужчина кривится от досады. Недокуренная сигарета летит сквозь проволочную сетку.
Два года назад он сделал тайник в сотне шагов от трассы, на этом самом месте. Упакованная в целлофан сумка. Джентльменский набор человека его занятий. Фальшивые водительские права. Пять штук долларов мелкими купюрами. Пара одноразовых телефонов. Кольт с затёртыми номерами. Увы, пока он кормил клопов в тюрьме Рио-Браво — заначка оказалась под слоем бетона и арматуры. Очередная хреновая история в его копилке с хреновыми историями.
Мексиканец негромко матерится. Натягивает капюшон. Шагает прочь от стройки. Везёт как покойнику — иначе и не скажешь.
***
— Мадам, постойте. Одну секунду, сеньора! Скажите, где в вашем городе телефонный автомат? Обошел два квартала. Ни одной будки с телефонной книгой.
— Сынок, ты откуда взялся? Ты не местный?
— Да, сеньора. Приехал два дня назад. Работаю на стройке.
— Как вы осточертели своим грохотом! Как вы осточертели, сукины дети! Семь лет назад мы с мужем закопали Рыжего Томаса на том пустыре. Этот кот был частью семьи! А вы строите торговый центр на его костях!
— Простите, сеньора. Простите, ради всех святых. Я вас так понимаю, сеньора. Так вы не подскажите?
— На седьмой улице, возле автобусной станции. Кажется, там был старый таксофон. Если ещё работает. Сынок, ты плохо выглядишь. Ты не болен? Как тебя зовут, сынок?
— Пако, сеньора. Не беспокойтесь за меня. Я в порядке. Просто мало сплю. Работаю в две смены.
Пожилая женщина скептически рассматривает парня. Латаные джинсы, потёртая бейсболка, поношенное худи. Изнеможенное лицо, слишком бледное для мексиканца. Мешки под глазами. Ясный, но усталый взгляд. Он не похож на торчка или бездомного — обычный работяга, покинувший дом ради хлеба насущного. Из таких бедолаг сраные толстосумы вытряхивают всю душу. Наверняка, этот несчастный катает тачку от зари до зари. Или таскает строительный мусор? Сердобольная дама тяжело вздыхает. Запускает ладонь в сумочку, шарит — и протягивает парню пятидолларовую банкноту.
— Возьми, Пакито. Купи себе пару хот-догов. Возьми, не стесняйся. Не дай этим свиньям выжать из себя все соки.
— Благодарю, сеньора. Благодарю от всей души. Да хранит вас святая Камилла Картахенская.
Пожилая дама отмахивается, и направляется по своим делам. Её лицо расплывается в улыбке. Доброе дело каждый день — так учит евангелист с седьмого канала. Надо же! Такой приятный парень, пусть и мексиканец.
Пако засовывает деньги в карман. Он стоит и смотрит вслед доброй сеньоре. Как и она — Пако искренне улыбается. Госпожа Хельга права. Права почти во всём.
Человечество должно принять её дары.
Мир заслуживает спасения.
***
Через полчаса Пако входит в здание старого автобусного вокзала. Первое, что бросается в глаза — стенд с фотографиями разыскиваемых преступников. Там есть и его портрет. Снимок двухлетней давности. Улыбающийся во всю витрину громила, бритый мексиканец с квадратной челюстью. За информацию о беглеце управление шерифов обещает всего-навсего три штуки. Вряд ли они кому-то достанутся. Парень с фото меньше всего похож на Пако.
Он изменился. Он голодал целых два года. Этот голод невозможно усмирить тюремной баландой, дерьмовым куревом, косяком или дозой «Неонового Санчеса».
Два года в тюрьме Рио Браво стали настоящим испытанием — и настоящим подвигом.
Каждую минуту каждого дня Пако слышал, как бьётся сердце сокамерника. Чувствовал, как по венам Риоса бежит кровь. За решетками, за рядами колючей проволоки — шептал океан. Бескрайний океан горячей крови. Шептал и звал окунуться, насытиться, утонуть в багровой жиже.
