— Катя, Катя! Я здесь! — вдруг замахал рукой Щербинин, и из толпы детей им навстречу выбежала голенастая девчушка лет тринадцати в ярком зеленом пуховичке и серой вязаной шапочке.
— Папа! — она с визгом бросилась на шею худруку и повисла бы, если бы не была с ним одного роста. Из-под ее шапки торчали две косицы, а на щеках алели кругляши румян, определенно нанесенные искусственным путем.
— Устала, дочка? — спросил Щербинин, одновременно подмигивая Макару.
— Еще бы! Репетиция и две елки! Упахалась, с ног валюсь! — заметив Макара, девочка с интересом стала его разглядывать. — Здравствуйте!
— Здравствуйте, — улыбнулся в ответ Макар, подумав, что наступил подходящий момент, чтобы откланяться.
Но худрук радостно заявил:
— Макар Дмитриевич — наш друг, Катенька. И сейчас мы вместе отправимся обедать. У Макара Дмитриевича шикарная машина, так что поедем, как короли!
Возразить Чердынцеву было нечего. Собственно, он и сам хотел предложить подвезти «упахавшуюся» младшую Щербинину вместе с отцом, но попросту не успел. А как говорится, кто первый встал, того и тапки. Тем более, борщ давно переварился, и желудок требовал свежей пищи.
В дороге Катенька рассказывала обо всем на свете, и от ее болтовни у Макара звенело в ушах. И это было даже очень хорошо, потому что мозг уже кипел от мыслей, связанных со смертью Горецкой.
— Катюша у нас с девяти лет выступает, — гордо заявил Щербинин. — Кого только не переиграла — и снежинку, и Снегурочку, и пажа в «Золушке», и Динь-Динь.
— Динь что, простите? — переспросил Макар.
— Фею Динь-Динь, — с придыханием пояснил худрук. — Амалия Яновна находила, что у Катеньки есть способности.
— Ну, если находила, значит, искала… — пробормотал Макар, разглядывая мелькавшие за окном незнакомые улицы. Движение было спокойным, и это даже немного нервировало. Все-таки Чердынцев привык совсем к другим скоростям.
— Нет, Горецкая, конечно, совсем не… — Щербинин осекся. — Ну как бы…
— Я понимаю, — усмехнулся Макар.
Щербинины жили в простой пятиэтажке в ряду таких же, у каждой из которых была маленькая детская площадка и небольшой скверик. В общем-то все это выглядело довольно мило, если не учитывать сугробы и близость мусорных баков.
Катенька рванула к дому первой со свойственной ее возрасту прытью.
— Надо было торт купить, — озадачился Макар. — Где тут у вас магазины?
— Ах, оставьте, Макар Дмитриевич! Этого добра у нас и дома навалом, — отмахнулся Щербинин. — Конфет, я имею в виду. Вы любите сладкое?
— Терпеть не могу, — честно признался Чердынцев. — Тогда цветы надо было взять.
— Сразу видно — москвич! — восхитился худрук. — Но мы народ простой, к сантиментам не приучены.
— Вы народ творческий, возвышенный, — хмыкнул Макар.
— Вот именно! Нам за радость нового человека приветить! Вкусить, так сказать, свежего взгляда на вещи и мир. Ну и пообедать в достойной компании.
Дверь им открыла худенькая симпатичная женщина с приятной улыбкой и коротким каштановым каре.
— Алик, — она с такой любовью посмотрела на мужа, что Макар усомнился в собственной привлекательности. В глазах этой женщины недотепистый, в стареньком пальто и несоразмерной шапке, Щербинин выглядел по меньшей мере Аленом Делоном в лучшие годы.
— Марьяна, — представилась она, пропуская их внутрь. — А вы — Макар. Очень приятно. Красивое и редкое у вас имя.
— Как и у вас, — Чердынцев пожал узкую женскую ладонь.
В квартире пахло пирогами, и само жилище Щербинина было похоже на сборный пирог. На стенах вперемешку висели какие-то натюрморты, дипломы, фотографии и детские рисунки. В прихожей Макар налетел сначала на стоящие у стены лыжи, а потом задел детские санки. Извиняясь, он попытался собрать и поставить все на место, но в итоге ему на голову со шкафа сползла резиновая «ватрушка». Марьяна расхохоталась и потащила его в ближайшую комнату.
— Раздевайтесь здесь. Тут Алик работает. А у него всегда все на своих местах. Ну а дальше — наше женское царство. Мойте руки и проходите на кухню. Вы уж простите, но в гостиной у нас новогодняя подготовка полным ходом. Девчонки елку наряжают и декорации мастерят. Вы останетесь в Добринске на Новый год?
— Нет, — покачал головой Макар. — Мне нужно в Москву.
— Понимаю, — согласилась Марьяна.
— Ну что, батенька, готовы? — Щербинин, вытирая руки, появился в дверях. — Идемте. Сейчас девчонки прибегут, я вас познакомлю.
И действительно, уже через пять минут кухня была полна детей. У Макара затроилось в глазах — наследницы худрука были похожи как близнецы и отличались только ростом. Те же косички и широкие улыбки, вот только у младшей глаза были материнские — миндалевидные и темные.
— Ну, Катю вы знаете, а это Ира и Лялечка. Ирочка во втором классе. Лялечке скоро пять, и она у нас совсем уже девица, — Альберт Венедиктович усадил на колени младшенькую и потерся носом о ее пухлую щечку. — Винца бы нам, а, Макар Дмитриевич? Помянуть Амалию Яновну, но… — он развел руками. — Теперь уж завтра…
— Да, мне же еще надо подготовить все… — Чердынцев занял предложенный ему стул и положил салфетку на колени. Тут же перед ним появилась тарелка зеленых щей, щедро сдобренная сметаной, чесноком и зеленью. Ложку Марьяна сунула ему прямо в руки, а затем стала рассаживать вокруг стола дочерей.
— Алик, — она многозначительно посмотрела на мужа, словно напоминая ему о чем-то.
— Ах да, вот что, — обратился Щербинин к Макару. — Марьяна у меня в службе работает. Вот и предлагает…
— В службе? — не понял Чердынцев, с аппетитом поглощая суп.
— Ну да! В похоронной! — мягко улыбнулся худрук.
Макар кашлянул и приложил салфетку к губам.
— Вы ничего такого не подумайте, — Марьяна резала хлеб и выкладывала его на тарелку. — У нас и так цены хорошие, а мы еще скидку вам сделаем. Это же все-таки для Амалии Яновны. Я уже венки шикарные заказала, — покраснела она. — Для театра и от нас с Аликом… Если вы не захотите, то мы не обидимся, правда! Только ведь на качественные и красивые венки время требуется, их в первую очередь выкупают. А тут даже без брони.
— А что, это все еще и бронировать надо? — выпучил глаза Макар
— Так не Москва ведь… — пожала плечами Марьяна.
— Ну да, — кивнул Макар. — Знаете, это даже очень хорошо, что вы вот сразу все сказали. Давайте договоримся — вы закажете то, что нужно, а я оплачу. Мне кажется, торг в таком вопросе неуместен, а Горецкую вы знали лучше, чем я.
— Спасибо за оказанное доверие, — просто сказала Марьяна и придвинула к Макару тарелку с пирогами.
Сидящие напротив девочки орудовали ложками и, как понял Макар, пинались под столом. Пару раз прилетело и ему. Та или другая виновница тут же опускала хитрый взгляд, продолжая наблюдать за Чердынцевым.
