Но белой волчице не стоялось спокойно, лапами передними перебирала, скулила тонко и внимательно смотрела, как уходили волки с холма вниз.
Коровы рванули врассыпную почувствовав волков, видимо медведи их уже не пугали. Охрана бурая появилась, со стороны деревни бежали, и десяток со стороны леса.
Род поднялся на задние лапы, возвысившись над всеми. Расправил широкие плечи, засияли сквозь шкуру его сине-зелёные крылья.
В лапе когтистой заиграли молнии. Род размахнулся и пустил на поле колдовское заклинание…
Я отвернулась. Медвежат он убил, не успели они сбежать.
Неужели косолапые наивно полагали, что им ничего не будет за произвол?
Тогда в чём винить стаю?
Тупые какие. Нападая на волков, знай, что ответка прилетит сразу. Или они наивно подумали, что семья котолаков и семья волков ничего не стоят?
Я оглядывалась постоянно. У меня кураж был, но и дурное предчувствие имелось. А оно меня пока не обмануло ни разу. Акила не зря меня предупредил, что можем разделиться.
Принюхалась. Никого. Мы остались с Кристиной одни на краю тайги. Шумели на горячем ветру кроны высоких деревьев, над ними пролетали облака. На поле боя муж запретил ходить, в лесу оставаться оказалось страшно. Я по бокам Кристины стукнула пятками, и она побежала с холма. Решила остаться на границе, спрятаться в кустах в небольшом перелеске с молодыми деревьями. Так безопаснее, и на битву можно посмотреть.
Следила за Афанасием. За ним легче, Альфа исчез.
Шкура Святобора с серебром седины, мглистые подпалины на боках. Крупный волк-оборотень в холке на четырёх лапах два метра, килограмм семьсот живого веса. Но на скорость габариты не влияли. Против волков и зайцев с его размерами тяжело выходить, но на то он и Охранник от медведей, чтобы с мощными, гигантскими хищниками справляться. Ещё Демонам мог противостоять. Лучше такому под лапы не попадать. Медвежата поменьше быстро сообразили, где в стае страшные Убийцы, и делали свои мозолистые пятки от Святобора и его сына Демьяна.
Видимо у медведей храбрость и самоотдача при совместной охоте не в почёте. Что-то я не видела единства, чего не скажешь о волках. Даже удивительно, что такие оборотни, как волки, в меньшинстве. Мы должны быть ведущим племенем.
Пасть у Святобора с такими клыками, что медведям несдобровать. Пять рядов. Три сверху, два снизу, в пасть не влезали, торчали снаружи.
Одурел. Запах крови врага нос щекотал, волк заметно опьянел от битвы. В раж входил. Рычал перекрикивая рёв медведей. Это так сильно влияло на волков поменьше, что они с остервенелой яростью начинали биться. А Святобора подбадривал Акила, который вступил в битву с белым медведем и его бурыми бетами.
Альфа исчез. Только один медведь в этой семье мог его видеть. Андрей Шатун. И белый медведь появился. Был он младше даже Афанасия, поэтому Акила его сильно не боялся, хотя размеры медведя поражали. С Рода размером. Широкий, сильный. С большой головы свисали белые косы, сама морда в синем узоре колдуна. Шаманили медведи понемногу. Изобретали письмена магические. Впечатлил Шатун, если честно. Но только волк быстрее двигался и колдовства у него поболее.
Зверство плескалось через край беснующегося Альфы, и медвежьи шкуры летели одна за другой по сторонам.
Волку тоже не поздоровилось, припечатали, поранили. Каждая его рана, как моя. Я знала, где именно болит и насколько серьёзно. Несерьёзно. Род даже не почувствовал, он быстрее и ловчее.
Альфа в сторону от медвежьей лапы прыгнул. Его Андрей Шатун сильным заклинанием пырнул. Ударной волной. Род вверх подлетел, в воздухе перевернулся, изворотливо приземлился на четыре лапы.
Манёвр в сторону, вцепился своей нереальной пастью подвернувшемуся молодому медведю в шею и, как Тузик грелку, стал драть, мотая головой. Всё что в шее находилось вырвал. Не добивая жертву, метнулся к Шатуну.
Но в какой-то момент между моим Альфой и белым медведем появилась бурая медведица… Почему медведица, я просто почувствовала, раз это знал Акила, знала я.
Плохой противник. Эта оборотница была возраста моего мужа, и колдунья такая, что Акила хвост поджал и пригнулся, пропуская над собой поток огня, который кинула бурая медведица.
Она пришла защитить Шатуна от чудовища, то есть от моего мужа.
В это время белый медведь метнулся к домам, где беспредельничали волки. По дороге Андрей Шатун подцепил с земли ревущую Меланью, девочка тянула к нему ручки. И вместе с толстозадой женой, которая обернулась зверем, белый медведь перенёсся в пространстве.
Я бы могла попробовать сбить заклинание, не дать семье уйти, но не стала этого делать. Потому что Альфой не велено.
Медведица, старая колдунья, пришла с запасом маны настолько серьёзным, что Акила не успевал увиливать и отбиваться от налетающих на него медведей. Я бы на это долго смотреть не смогла, но на помощь Альфе кинулся Святобор.
Бета несся по трупам. Не отвлекался на мелочи. Медведица не руководила медвежьим лежбищем, не была гигантской. Её спокойно можно было утомить, обхитрить и загрызть. Волки не боялись её.
Святобор оттолкнулся от земли. Так прыгнул, что остались от задних лап его следы и овраги на иссушенной земле. Кинулся на врага смело. Летел прямо на заклинание старой медведицы.
Горело голубым, зелёным и жёлтым огнём колдовство вокруг, Альфа на лапу бурой медведицы налетел, клыками своими вцепился в неё. Род так рванул клыками конечность, что отпустила колдунья, не смогла убить Святобора.
Старуха решила погибнуть в бою, иначе я не поняла, на кой чёрт ей было истощать себя до последней капли маны. Как шарахнула вокруг себя ударной волной вместе с огнём, я прикрылась от заклинания. Если кто выжил…
Альфа точно жил.
Пыль, дым окутали всё поле. Кристинка настороженно метнулась на холм обратно к лесу. Остановилась между стволов гигантских деревьев, что истощили корневищами землю вокруг. Этим жарким, засушливым летом под гигантскими соснами ничто не могло выжить.
Полили почву кровью оборотной…
Я в ужасе принюхалась. Вокруг лежали трупы Диких волков, хотя их здесь не должно было быть…
— Приятно смотреть, когда хищники убивают друг друга, — послышался мелодичный голос Елени.
* * *
Акила говорил, что она родилась Дамкой, потом стала волчицей. У неё было много мужей, потому что волкам она сильно нравилась, и её тягали от одного логова к другому. Потом она досталась Пассариону Андреевичу Пасечнику Бесконечному волку. Но его она не любила и убила однажды Еленя, сама стала Еленей.
Любила ли она хоть одного из своих мужей? Я когда-нибудь узнаю. Но в данный момент эта огромная бабища выглядела полностью бездушной, страшной уродливой скотиной. Даже не верилось, что волчицей когда-то была.
Когда Акила что-либо рассказывал о Пасечнике, то чувствовалось негодование, раздражение и явная неприязнь. Он был недоволен, что Пасечник своей юной жене передал очень много скрытых знаний, а потом бездарно женщину потерял, отдав другому племени. Вражескому племени!
