— Нечего время терять, — командовал Макси Волколак.
Он отвернулся от нас и громогласно объявил:
— По машинам и на запад. Все слышали?! К людям не идём. На запад!
— Я не поеду с ними! — кричал из толпы мальчишка.
У Макси Волколак десяток дочерей и один сын, маленький лет десяти, это он собирался с папой оставаться.
Дрёма был вымотан, отошёл к белокудрой тощей девице и взял на руки своего младенца. Они там любили друг друга, шептались, целовались…
Не сорваться! Не разрыдаться! Я не одна.
Поймала Василису за шею и поцеловала в морду. Волчица начал меня вылизывать, Кристинка с кровавой мордой присоединилась.
Другое дело! Настроение поднялось.
Я выпрямилась и посмотрела на волков.
— Блондин! — крикнула я.
На мой призыв повернулись все блондины.
— Ты! У которого жена Огненного пса обломила.
Дядя Миша, делал вид, что Скрытый. Они не знали, что я их всех вижу. Стоял Огненный пёс недалеко от меня и мотал головой в недовольстве. Я только рассмеялась на это.
Альфа и Пропащее племя
Его звали Кирилл Квасура. Этот жезл, что я выкрала у Демона в замке, оказался полностью его изобретением.
Кор выпендривался, утверждал, что усовершенствовал артефакт, но оказалось почти ничего не сделал, только источник поменял.
Кирилл — механик. Вертел в руках магический предмет. Второй предмет принесла Алина. Тоже жезл с мутным камнем в оправе. Эта вещь лишала оборота.
Это же уникальные изобретения!
Пока Кирилл рассматривал статуэтку орла с бараньими рогами, я издевалась над Кристиной и Василисой. Им очень не нравился вынужденный оборот, который происходил под светом мутного минерала. Алина утверждала, что нашла эту вещицу на руинах старого города, но была она изобретена Квасурой.
Наводишь колдовской жезл на Дикую волчицу, с неё слетает оборот. Принудительно, поэтому не очень приятно.
Пропадала шкура, слетал мех, появлялось лицо. Кристинка хорошенькая блондиночка жмурилась, личико кривила. Кричали беззвучно сочные губки, морщился носик.
Разбежались от меня Дикие.
— В общем я эту штуку конфискую, — сказала я Алине, которая сидела на скамейке у входа в гостиницу.
Она кормила по очереди своих тройняшек большой белой грудью, выглядывающей из ворота зелёного платья. У Алины было две няньки, поэтому она не похожа на замученную мамашу. Но няньки смылись, пока дети спокойные, и Алина своими малышами занималась сама.
— Бери, я в паре с мужем работаю, мне не нужно, — спокойно ответила она, приголубила черноволосого мальчика, копию Владимира Гурьяновича.
— А мне так очень нужен такой жезл. Я Еленю из оборота выбью, и рога ей отрежу вот этой штукой, — я забрала из рук Кирилла другой жезл.
Они промолчали.
Кирилл интересный мужчина белокурый голубоглазый. Его жена питерская принцесса из Пропащего племени. Я была из Московского, она северянка. Ревнивая и слегка стервозная. Жизнью явно недовольна. Хорошо, что не досталась дяде Мише, мне что-то его жалко стало. Такая стерва только для Кирилла, который вообще непробиваемый. Настолько спокойный мужик, что я сама рядом с ним успокоилась.
А ещё невероятно талантлив.
— А почему ты не колдуешь? — поинтересовалась я у Квасуры, заглядывая ему в глаза, что вызвало негодование у его супруги. Бешеная, ревнивая и ненормальная. Или глубоко беременная. Похоже, это одно и то же. Близко к нам не подходила, потому что видите ли их высочество меня презирало.
Я — царица, и мне пофиг!
Батя волчий сказал, что если не вернётся, я год ими буду править, пока замуж не выйду. Затем, видимо, Демьян должен был взять бразды правления.
Естественно, вся местная стая недовольна таким раскладом.
Но они знали! Их волки чувствовали иерархию! Это люди противились воле сильнейшего. Не то, чтобы я рвалась властвовать, но у них настоящий раздрай, и законов они не знают.
А я знаю. Без лишней гордости, законы текут по моей крови.
— Я не колдун, Теона Марковна, — улыбнулся Кирилл.
— Ты — колдун, — заявила я, даже не замечая, что говорю напевно, как делал Акила. — Я вижу Кругами, и твои способности словно спят. Тень у человека к телу прикреплена и появляется в определённых условиях. Так и Круги колдовские. Так вот твою «тень» кто-то от тела отделил. Это противоестественно.
Кирилл сообразил и вскинул светлую бровь.
— Что нужно, чтобы прикрепить эту тень, этот Круг обратно?
— Я подумаю. Для начала надо узнать, кто и зачем тебя лишил колдовства.
— Для того, чтобы он не колдовал, а изобретал крутые штуки? — предположила за моей спиной рыжая Алина.
— Тогда это сделал Пасечник, — решила я. — Я про него такого наслушалась, он мог знать наперёд. Будь ты колдуном, — показала им два жезла, — не было бы таких крутанских штук!
Они ничего не ответили, но Кирилл явно приободрился. Конечно, столько лет жить и жаждать стать колдуном, и вот наконец-то возможность. Жена его уезжала на машине с подростками, пошёл провожать. Гладил её живот, целовал…
Все целовались и обнимались.
Кристинка с Дёмой, Василиса с Лёшкой.
Я села на лавочку к кормящей Алине и тяжело вздохнула.
— Ты пахнешь какими-то шкурами, — наморщила она нос.
— А ты дешёвыми духами, — фыркнула я.
— Вот не надо врать! Не дешёвые, кучу денег выложила.
— Будто волчица так должна пахнуть.
— Извини, чуть больше года назад я была человеком и жила среди людей!
— Я тоже… Почти так же. Алина, а вот та женщина, которая ругается с Нилом Ильичом, она кто?
Красивая, белокурая, грудастая. Волчица взрослая. Она дралась с мужем. Странно, если они истинные, зачем так. Но даже Запасные редко дерутся. А у старика Лихо на лице царапины.
— Жена его. Истинная пара.
— А почему ругаются?
— Все считают, что это идеальные отношения, потому что они чистокровные волки, — выпалила Алина, но при этих словах фыркнула. Не верила в такие байки. Правильно и делала.
— Истинные так себя не ведут, чтобы ты знала.
— Я знаю, у нас с мужем другие отношения.
— Она мне кажется подозрительной, — наблюдала за женщиной, которая тихо что-то втирала своему мужчине, и тот показывал ей клыки. Ну, и она в ответ.
— Мне тоже, — прошептала мне на ухо Алина и оглянулась по сторонам. Устроила малыша удобней под большой налитой грудью, двумя пальцами направив в крохотный ротик свой сосок. И ничего более нежного я не видела. — Эта Люба Снегурочка, у неё есть сын, зовут Вася. Он настоящий волчонок, но она его не любит и даже ненавидит, а любит своих детей — единорогов.
