— Я забираю тебя, — наяривал ложкой искусственный крем Демон и смотрел на меня тёмными, пугающими глазами. — Алёна, ты потеряла свою Бесконечность, я приобрёл.
Вероятность того, что Корней Славный будет принуждать меня к сексу, была ничтожна мала. Скорее я его, если отправлюсь с ним жить…
Проклятый Акила Род!
Он же хотел, чтобы я поехала с Кором и… следила за ним.
Знал? Он мог знать, что так и выйдет?
— Мне надо подумать, — стало не по себе.
Неужели я наивно предполагала, что поживу в своё удовольствие?
— Нет. Ты можешь взять с собой что хочешь. Я никому тебя не оставлю.
Чёрт! Я даже на Лихо согласна. Хорошо, что Гоша Дрёма не единственный мой волчий сын, и мне в принципе есть куда от Демона сбежать. Но! Но нужно ли? Я же знала, чем может закончиться вся его свистопляска с источником Бесконечности. И лучше быть в курсе, что он задумал.
Не первый раз в жизни меня к Демону такого уровня кидают. Выдержу.
— Кор, так нельзя, — последняя надежда.
— Не получится, Алёна Ярославна. Волки слишком коварны, чтобы я им тебя оставил.
Сигареты заканчивались, их можно только в Лесу купить. Валентин вряд ли ко мне придёт ещё раз, после того, как Ириней от меня наглядно отказался.
Горько рассмеялась. Только, блин, устроилась хорошо!
— На зиму глядя в ледяной замок. Кор, я теперь человек. Ты готов взять ответственность за меня?
— Конечно. Я провёл электричество и утеплил нашу комнату. Ты не будешь мёрзнуть и голодать. Обещаю.
— Тепло и еда. Что девушке ещё нужно?
Я улыбнулась ему. У Демонов один год шёл за пять человеческих. Он меня старше, но жизненный опыт… Это такая вещь, которую нужно заслужить.
Я подлила ему ещё чая, сама закурила.
— Костя принёс тебя мне поздней осенью, — прошептала я, и Кор недовольно поморщился. — Твоя мать была важенкой, а отец волк. Папа твой пытался защитить свою жену от сородичей. Она родила тебя и, укутав в одеяло, скинула с горы, выкрикнув в пропасть имя Кости. Лучистый нашёл свёрток. У тебя было вывернуто плечико и сломаны ножки, ты не успокаивался, кричал всё время, пока Костя Лучистый тебя нёс ко мне. А потом ты стал крепким и рос быстро. Спокойный.
У меня потекли слёзы по щекам, я смотрела в его красивые карие глаза и пыталась пробудить хоть каплю того добра, что взращивал в нём Лучистый.
— Зачем они убили его?
— Ты был там. Ты всё слышал. Костя мог бы отрезать своей гарпии крылья, чтобы она не улетала, не стала изменять ему. Но пожалел. Он вас всех жалел. Так сильно…
У меня встал ком в горле, пальцы задрожали.
Я ненавидела Пассариона Андреевича Пасечника, который дал мне поверить в то, что Демоны имеют право на существование. И Костя был настолько прекрасен, что я свято верила! А потом оказалось, что коварный Пасечник решил таким оригинальным образом убить Многоликих. Кора в данный момент невозможно уничтожить, он так защищён, что с его присутствием нужно смириться. И он мечтает убить Многоликих из жажды мести. Только вот убивая Многоликих, он угробит все оборотные племена. Это самое вероятное альтернативное будущее.
Корнея можно свернуть с пути. Двумя способами.
Первый: Мне стать его парой, и я найду момент, чтобы убить его. Моё будущее в таком варианте мне не нравилось. Я не хотела спать с Корнеем Славным, и обманывать его. И убивший Бесконечного, сам становится Бесконечным. Мне не хватало ещё Демоном обратиться.
Второй вариант: Я смягчаю его сердце заботой об истинной паре. А чтобы он навсегда забыл о мести Многоликим… Убить Многоликих. Двуликие должны это сделать, иначе, Демоны выйдут по призыву Кора и убьют все племена, и Лес станет принадлежать только им.
Собственно я знала это ещё год назад, когда поняла, что Корней Славный выжил. Я знала, что его нужно пробудить для любви.
— Я поеду с тобой через два месяца, если ты не передумаешь, — сказала, ласково улыбаясь.
— Не надо обманывать меня, Алёна Ярославна.
— Никогда, — тихо отозвалась я, плохо видя его через пелену слёз. — Никогда не обидела Костика, никогда не посмею навредить тебе. Именно потому, что не посмею! Не посмею тебя обидеть, я не должна быть с тобой! Выполни мою просьбу.
Он всё прекрасно понимал. Он так хотел хоть кому-то довериться… И понимал, что если это буду я, то предам его.
И зная это! Зная наверняка, что я изменю ему и убью его, он летел в этот микрорайон, как мотылёк на пламя. Так поступал Костя! Любил Марусю, зная наверняка, что она предаст его и подведёт под смерть.
Может, пора изменить семейные традиции?
— Говори, — он отодвинул от себя чашку с недопитым чаем.
— Она умирает, у неё рак головного мозга, — сказала я, вытирая салфеткой слёзы и потёкшую тушь. — Два месяца своей жизни отдай ей.
— Истинная?
— Да. Просто попробуй украсить чужую жизнь, ничем не обидев. Я буду здесь, точнее ближе к Москве поеду со временем и открою свою клинику, это моя мечта. Ты всегда сможешь меня найти, я не бегу от тебя.
Акила прав в одном — никто не способен противостоять этому чувству. Любовь правит нами, она в каждом есть, только нужно дать ей возможность войти в душу, не запирать двери.
— Ради Кости, — посмотрела на него пристально, проникая в его ослабленную защиту, в его детское хрупкое сердце. — Он для тебя ничего не жалел, тем более времени.
— Совести у меня нет, Алёна Ярославна, — печально ответил Кор.
— Так как?
— Я приду за тобой через два месяца, только обещай, что не пойдёшь с волками.
— Нет, не пойду. Приходи через два месяца, если девушка выживет. С ней приходи. И отпусти гарпий на волю, они тебе не принадлежат.
Я поднялась на ноги и поманила его за собой.
Мы оделись в тишине. Дверь я закрыла изнутри, сумочку накинула на плечо.
Он подошёл ко мне совсем близко.
Я знала наверняка, он не целовался никогда. Но хотел попробовать. И мне он доверял. Я ему не особо, но это уже мои проблемы, как ни крути я зрелая, а он нет. Наклонила голову и прикоснулась к его узким красивым губам. Кор неопытно подался ко мне, и я почувствовала, что он возбуждён. Провела по губам его языком, окутала нас своей маной и перенесла в пространстве.
Третий этаж онкологического центра встретил полутьмой в коридоре и запахом медикаментов. Всё здание пропиталось смертью и болью. Кор это почувствовал. В Лесу нет таких мест, а он не так часто бывал у людей. Отвернулся от меня, настороженно изучая двери. Где-то далеко на посту медсестры горела настольная лампа. Женщина нас не могла видеть.
— Здесь, — указала я на дверь. — Два месяца, Корней Славный. Пусть её жизнь хоть раз станет сказкой.
