Пол Прай усмехнулся:
— Ваша правда, инспектор! Чистая работа! А что касается
этого чемоданчика, то вам сообщат по телефону, где он находится. Само собой,
звонок будет анонимный. Через пару минут после полуночи вас устроит? Тогда это
появится уже в утренних газетах.
— А почему именно в это время? Как-то странно — через
пару минут после полуночи, — подозрительно пробормотал инспектор Оукли.
— В этом случае у вас будет время позаботиться, чтобы
при этом звонке кто-то присутствовал. Ну же, инспектор, ведь должен же кто-то
подтвердить, что вы получили информацию. Ну а как она попала в ваши руки: от
неизвестного доброжелателя или с голубиным пометом — это уж, извините, ваше
дело.
Инспектор Оукли с жаром потряс ему руку.
В одном из наиболее фешенебельных пригородов высился
особняк, поражавший показной роскошью и дурным вкусом. Принадлежал он
Бенджамину Франклину Гилврэю. Дом стоял почти посредине прекрасно ухоженной
лужайки. Гилврэй был хитер, он решил, что особняк должен стоять на открытом
месте, посчитав, что так будет безопаснее. Он еще хорошо помнил те времена,
когда и ему приходилось дрожать за собственную шкуру.
Сейчас Гилврэй лежал в огромной постели, укрывшись
покрывалом из тончайшей ангорской шерсти. Но подушки под головой сбились в
какой-то бесформенный комок — по-видимому, толстяк провел беспокойную ночь. В
тонкую щель между портьерами пробивались бледные лучи утреннего солнца.
Да, Большой Форс Гилврэй и в самом деле не сомкнул глаз.
Из передней части дома до его слуха донесся какой-то неясный
шум. Надеясь, что все стихнет, гангстер попытался снова закрыть глаза, но шум
нарастал, становился все отчетливее.
Гилврэй раздраженно заворочался и, приподнявшись, отдернул
штору.
Что там за дьявольщина? Ведь его люди знают, что босс
требует абсолютной тишины в доме.
Он выглянул во двор, освещенный первыми лучами утреннего
солнца, и увидел странную картину. Посреди лужайки расхаживала толстая курица,
привязанная за лапу к вбитому в землю колышку. Она подняла голову, выпятила
грудь и настороженно оглядывалась по сторонам.
На куриной шее красовался металлический ободок, а из-под
него торчал сложенный листок бумаги.
Гилврэй яростно позвонил.
Двое охранников нерешительно отвели в сторону винтовки. Черт
ее знает, эту курицу, выглядит на первый взгляд вполне невинно! А может, это
ловушка? В конце концов, адскую машину можно приладить к чему угодно. На всякий
случай оружие оставалось под рукой.
Курица рылась в траве, разбрасывая в разные стороны кусочки
дерна. Едва слышно щелкнул выстрел, полетели перья, и убитая птица беспомощно
распростерлась на траве.
Под прикрытием снайперов один из охранников ползком добрался
до курицы и приволок мертвую птицу в дом.
Это была ничем не примечательная курица. Если не считать
одной маленькой детали — на шее у нее было нечто вроде ошейника, а под ним
белел сложенный вчетверо листок бумаги. Это была записка, адресованная Гилврэю,
и даже самые близкие ему люди потом признавались, что никогда прежде не видели
своего главаря в такой ярости.
«Дорогая курочка! Спасибо за очередное бесценное яичко!»
В конце записки стояли только инициалы — «П.П.». А все
утренние городские газеты вышли с кричащими заголовками на первой полосе: «Инспектор
Оукли вновь доказал, что нашей полиции по зубам самые хитроумные загадки!»,
«Найдены похищенные облигации на сумму около трети миллиона долларов!»,
«Инспектор Оукли получит заслуженную награду!»
Когда газеты показали Гилврэю, он побагровел от ярости и его
чуть не хватил удар. Особняк огласился хриплыми воплями бешенства, а сам
Гилврэй швырнул окровавленную тушку несчастной птицы через всю комнату. Курица
шмякнулась об стену, обрызгав кровью аляповатые дорогие обои, а белоснежные
перышки веером разлетелись по комнате.
Разорвав газеты на мелкие кусочки, Гилврэй швырнул их на пол
и принялся яростно топтать ногами. Охранники, держась на всякий случай поодаль,
только с недоумением переглядывались. Дело в том, что Гилврэй, всегда такой
самоуверенный, не часто выходил из себя. Поэтому сегодняшняя сцена несколько
подорвала их уважение к главарю.
— Слышать больше не хочу о проклятом ублюдке! —
вопил Гилврэй. — Пусть его прикончат, и как можно скорее!
А в это время Пол Прай все еще мирно спал сном изрядно
потрудившегося человека. В сладком сне он грезил о том, как его банковский счет
пополнится еще десятью тысячами долларов. Ему и дела не было до того, что его
соперник обезумел от ярости.
Как совершенно верно отметил инспектор Оукли, чистая была
работа!
