— Бодливой корове Бог рогов не дал, — прокомментировал это Стриж.
На носилках зашевелилась Лаура.
— Пить, — тихо попросила она.
Разговор продолжили, когда девочка напилась и уснула.
— А лет тебе сколько? — полюбопытствовал Стриж.
Вопрос был не особенно вежливым, но и обстоятельства не сказать, чтобы располагали к соблюдению условностей. Сейчас жизненный опыт соратницы важней этикета.
— Тридцать два стукнуло в прошлом месяце, — просто ответила Миа, а потом поправилась: — В прошлой жизни.
— А как вы в космосе путешествуете? — Лёха поудобнее пристроил носилки на плечах. — Ты вот говорила про ворота какие-то, который «пробойник» открывает. Это как? Просто между звёздными системами, или можно в параллельный мир попасть?
— Ну, если кто в параллельный мир попадал — то оттуда уже не возвращался, — ответила девушка. — Я не физик, так что могу сказать как это выглядит со стороны пользователя. В космосе конструируют специальное устройство — врата. Они аккумулируют энергию ближайшего светила и могут сделать что-то вроде дырки в привычной физике мира. Корабль входит в неё и выходит уже в другой точке. Если на выходе стоят такие же врата — выкинет точно, вплоть до десятков метров. А если нет — может раскидать в масштабах целой солнечной системы. Особо невезучих затягивает в гравитационный колодец, или подставляет под летящие метеориты, так что без крайней нужды перемещаются от врат к вратам. Существуют ещё мобильные врата — огромные корабли-пробойники, но стоят они так много, что не каждая планета может себе такой позволить. И даже не каждый союз из нескольких миров.
— Клёво, — восхитился Лёха. — Это что, прям — раз, и на месте?
— Ага, но некоторых тошнит при переходе. — Помолчав, она задумчиво добавила: — Слушай, а ведь я помню, что меня аж выворачивало после того, как я тут оказалась. Урывками, но помню. Как думаешь, просто совпадение?
— Меня тоже, — припомнил заблёванную рубаху Стриж. — Правда, сам процесс не помню, а вот шмотки испоганенные — весьма даже. И… — он на миг прикрыл глаза, вспоминая. — Чёрт, может, то бред был. Но помню, что пел кто-то надо мной. И было очень больно.
— Не, у нас прыжки обходятся без вокального сопровождения, — хохотнула Миа.
Стриж помолчал, обдумывая информацию.
— Вот чего я не учёный какой! — наконец с досадой воскликнул он. — Хрен знает — что и как, блин. Сходство — есть. А на деле… Мля, и спросить же толком не у кого.
— Ну почему же? — возразила Миа. — Нужно только выяснить кто и как выдёргивает наших мёртвых земляков в этот мир, и поставить это дело на поток. Физики тоже умирают. Когда-нибудь нам попадётся кто-то, способный разобраться в вопросе. А может даже открыть нам врата домой.
— Ну, если туземцы могут сюда нас выдёргивать — может, есть и способ отправить обратно. Только как с точностью? А то вытаскивают же нас, получается, из разных временных эпох. И отправить могу так же, наобум. Засувенирят куда-нибудь к первобытным — и привет.
Лёха запустил руку в перекинутую через плечо торбу и выудил сухарь и продемонстрировал спутнице.
— Будешь?
— Не, — отказалась эльфийка. — Жуй, тебе ведь теперь нужно есть за двоих.
Сказала, и рассмеялась собственной незатейливой шутке.
— А ведь тесты не показали беременности, — отшутился Стриж. — Блин, надо ж было залететь демоном… — и вгрызся в сухарь.
— Ну а ты чем занимался? — поинтересовалась Миа. — Ну, до того, как подался в одержимые. Вроде говорил, что офицер.
— Ну да, — Лёха добавил к сухарю кусок солонины. — Спецура я. Развед-диверсионные которые.
Отхлебнув чуть из фляжки, он продолжил:
— Только прям даже стыдно: у меня нет ни полётов в космос, ни инопланетников… Всё по Земле родной, да в основном пёхом. Даже из живности — только кошка вредная, да недопёсок сеструхин, породы чихерня-чинехерня.
— Это как? — не поняла Миа. — Что за «недопёсок»?
— Собака декоративной породы, — объяснил Стриж. — Не знаю, есть ли они в будущем. Такой шмырёк размером с рахитичную крысу, за которым глаз да глаз нужен, чтоб тараканы ненароком за обои не уволокли.
— Моей Чиките она бы понравилась, — вздохнула эльфийка.
— Дочка? — Лёха прекратил жевать.
— Фамильяр… Тиаматская гарпия, крупная хищная птица. Умница, но любила пошкодить. Иногда охотилась на мелких городских собак. Сколько штрафов я оплатила…
— Знаешь, если бы она прибила сеструхину самосерьку — тебе с удовольствием заплатил бы я, — усмехнулся Стриж. — До сих пор хочу придушить доброхота, подарившего мелкой это недоразумение. Манька — ну, кошка наша, — поначалу думала, что это крыса такая и попыталась придушить, но… — он хохотнул, вспомнив тот случай, — …визгливая сволочь обгадилась так, что пришлось отмывать и её, и кошку и половину квартиры.
— Зато теперь у тебя любимец, который грозит сожрать себя самого, — напомнила Миа и Лёха помрачнел.
Да, сегодня он чувствовал себя куда лучше, не говоря уже о практически исчезнувших следах побоев, но даже постоянное движение не могло согреть тело, а в голове, на грани слышимости, всё ещё звучало нечто чужеродное, напоминая о себе. И Лёха мог поспорить, что новый «квартирант» не передумал его жрать, а просто провёл ревизию пищевых запасов и делает всё, чтобы растянуть их на максимально долгий срок.
Наверное, поганец тоже хочет жить. И Стриж хорошо его понимал.
Глава 7
К дороге они вышли примерно после полудня. Солнце припекало так, что Миа обливалась потом, но Лёха так и не смог согреться. Это пугало. Холод пронизывал тело, вызывая непрошенные ассоциации с покойником.
Отгоняя дурные мысли, Стриж оглядел раскинувшийся за кромкой леса тракт.
— Местная федеральная трасса, — нарочито-бодро оценил он, останавливаясь на опушке.
Широкая, мощёная каменными плитами дорога напоминала древнеримские, виденные в исторических фильмах. Движение по ней шло без всякого подобия правил: пешеходы, всадники, повозки, перегоняемые стада животных — все перемещались как им заблагорассудится. Странно, что обходилось без аварий и заторов.
Шум стоял страшный: орали дурниной люди, требуя пропустить, уступить дорогу, обкладывая мешающих руганью, ржали лошади, мычали коровы, скрипели колёсами повозки, создавая натуральную «дорожную какофонию». Именно благодаря этому гаму последнюю часть пути по лесу они проделали уверенно, ориентируясь на звуки человеческих голосов.
Какое-то время беглецы приглядывались к разношёрстному люду, что двигался к городу. Пешие и конные, одиночки, небольшие группы и организованные караваны — вряд ли ещё пара путешественников с раненой привлекут особое внимание. Тем более, что среди путников было немало и остроухих. В основном они держались возле хорошо одетых людей в сопровождении охраны — очевидно, купцов, или местной мелкой знати. Некоторые полукровки были даже неплохо вооружены, и среди них иногда попадались женщины.
