Действительно, новое тело оказалось поразительно лёгким и прыгучим: он без труда подтянулся и быстро влез сперва на первую ветку, а потом и выше, прячась в густой кроне.
— Что, мой примитивный друг, по родной пальме соскучился? — ехидно поинтересовалась Миа, забравшись следом. — Вы ж там только-только от обезьян эволюционировали?
— Судя по твоим рассказам — вы там стремитесь обратно к ним, — не остался в долгу Лёха.
Спорить та не стала, вместо этого устраиваясь поудобней.
— Думаешь, продаст доктор пациентку? — шёпотом спросила Миа.
— Доверяй, но проверяй, — тихо отозвался Стриж. — Проверить не повредит. Вот и посидим, поглядим: не прилетит ли птичка поинтересоваться за Лауру…
Потянулись минуты. Что Лёха, что Миа прекрасно знали, что засада — это умение терпеливо сидеть и выжидать, ничем себя не проявляя, дабы не засадили уже тебе самому.
Примерно через полчаса из лечебницы вышла девушка с пустой корзиной. Оглядевшись, поправила чепец, изучила бумажку с какими-то каракулями, бережно сложила её и, положив в корзину, поспешила по улице.
Миа и Лёха переглянулись и продолжили наблюдение.
Наконец к двери лечебницы подошёл тип, описать которого можно было одним словом — неприметный. Встреть такого — и через секунду уже забудешь лицо. Одет неброско, среднего роста — классический шпик.
Беглецы хмуро переглянулись. Вряд ли им повезёт и тип пришёл за лекарством от простатита. Выходит, стуканул доктор.
Незнакомец постучал в двери. Высунувшийся «Борменталь» оглядел его с высоты собственного роста и пророкотал:
— Ну?
— Я по поводу хворой дочери рубежника, — пояснил шпик негромко. — Которая с магическим истощением слегла.
«Сука», — одними губами прошептала Миа и сжала пальцы на рукояти ножа. Лёха лишь скрипнул зубами, прикидывая, как тихо и незаметно подобраться к шпику и перерезать ему глотку. Голос демона, так и не смолкающий в голове, зазвучал особенно кровожадно.
— Да хоть по поводу кого, — равнодушно пожал плечищами «Борменталь». — Не велено про хворых всем встречным-поперечным рассказывать. Но… — он воровато огляделся, — … за серебрушку малую — так и быть, но только для тебя и не в передачу. А то до мастера дойдёт — и вылечу на улицу.
— Ну ты совесть-то поимей! — попробовал сбить цену шпик. — Куда серебруху-то, за что?
— За риск выхватить пинка под зад от учителя, — пояснил детина. — Не устраивает — проваливай, ищи кого подешевше.
— Демон с тобой, жадоба! — ругнулся шпик, доставая кошель. — На!
«Борменталь», абсолютно не впечатлённый гневом собеседника, взял монету и на миг скрылся из виду — видно, тоже кинул заработанное в воду. Стриж жестом показал Мие на ветку под ней и бесшумно скользнул вниз, доставая нож.
Девушка устроилась рядом. Лёха указал на шпика, распределяя цели. Себе он оставил сволочного «интерна».
— Ну вот, — начал «Борменталь». — Чего хотел-то от хворой?
— Выглядит как? — подался вперёд шпик. — Синеглазая, волосы светлые, лет шестнадцати на вид?
Детина потянулся и почесал спину.
— Не, такой не было, — честно глядя на шпика сказал «Борменталь». — У нас девка смуглая, в самом соку.
Он руками изобразил впечатляющие достоинства пациентки и причмокнул губами.
— Волосы тёмные, как и глаза, — продолжил он. — Двух пальцев на правой руке не хватает. От истощения магического слегла, её слуги принесли. Ежели посмотреть хочешь — ночи ждать надо, когда дохтур отдыхать отправится. Сейчас никак. И это, девку щупать не позволю, у нас тут всё же лекарня, а не бордель.
Лёха удивлённо моргнул и спрятал нож. Видать, не всё так плохо в этом мире, раз сохранились порядочные люди.
Шпик зло сплюнул, выругался и отбыл восвояси несолоно хлебавши.
— Ты это… Заходи, если что, — «Борменталь» помахал ему лапищей. — Всегда рад помочь хорошему человеку.
И тихо добавил:
— Ишь, расшастались… Куда только стража смотрит. Дармоеды желтопузые.
Дверь в лечебницу захлопнулась.
— Вот и ответ, — Лёха подмигнул Мие. — По крайней мере, тут мы за девчонку можем быть спокойны.
— Надо ему хоть бухлом местным проставиться, — всё ещё обалдело покачала головой эльфийка. — А заодно неплохо бы понять, как этот хрен про нас узнал. Явно или от стражников на воротах, или от кого-то, кто там пасётся.
— Нищие, — Лёха ухмыльнулся. — Я с таким сталкивался. Видела, там шпана мелкая отиралась? Вот один из них и стуканул, куда надо. Стража дороже, а такие вот мальцы оголодавшие за грош голыми на столе спляшут.
— Значит, нужно поскорее превратиться из оборванцев в приличных слуг средней руки госпожи, — заключила Миа. — Потому что ориентировка на беглых чужаков в обносках.
Лёха кивнул, спрыгнул с ветки и направился за оставленным в лекарне оружием.
Глава 8
Лауру на попечение медиков оставили с лёгким сердцем. Даже свёрток с её шкатулкой оставили на хранение, рассудив, что на рынке куда больше шансов остаться без ценного груза.
Стоило нагруженным трофеями беглецам пройти пару улочек, Стриж вдруг осознал некую странность. Не обращая внимания на удивлённо уставившихся на него Мию и прохожих, он зажмурился и принялся крутиться на месте, словно выполняя упражнение для вестибулярного аппарата. Покрутившись столько, что едва стоял на ногах, он, не открывая глаз, указал на дом доктора и спросил:
— Мелкая в той стороне?
— Ага, — не скрывая удивления подтвердила Миа. — Как ты это сделал?
— Я, мать-перемать, теперь ещё и грёбаный компас на нашу мелочь, — Лёха открыл глаза. — Хрен пойми как — но я чую, где она. Подозреваю, что она может таким же образом чуять, где я.
— Теперь мы можем не волноваться, что девчонку похитят. И, похоже, тебе не стоит особо рассчитывать на побег, если наша протеже, вернувшись к отцу, не захочет отпускать свою батарейку, — мрачно предрекла Миа. — Хорошо, хоть я не прошла через этот грёбаный ритуал…
— Время покажет, — Лёха поправил мешок со скарбом за плечами. — У мелкой вон… — он стукнул себя по лбу, — … уже как минимум один конкурент, от меня запитывающийся. Эх, ладно, всё решим по мере надобности. А сейчас — к насущным вопросам.
И зашагал к нужной вывеске.
Трофейное оружие они после часа споров продали за тридцать серебрушек, сохранив невозмутимые лица, когда продавец высыпал монеты в ведро с водой, а потом выудил всплывшие. Вообще, так делали все виденные Лёхой торговцы, что приводило того к двум самым правдоподобным версиям: это либо часть религиозного культа, либо какая-то магическая проверка подлинности валюты.
Себе же путешественники оставили по ножу, положив их в торбы — незачем лишний раз привлекать к себе внимание стражи острым предметом на поясе. Может, тут к остроухим относятся с повышенным подозрением, так что лучше поберечься.
