При упоминании огня Лёхин демон вновь яростно взревел. Стриж ощутил его жажду крови. Крови магов. Она была так сильна, что Лёха на всякий случай проверил языком свои зубы — не растут ли вновь клыки. Нет, в этот раз обошлось.
Он облегчённо выдохнул. Не хватало ещё вновь потерять контроль, как тогда, в бане. Или после ранения.
— На изучение каждой техники и заклинания уходят месяцы, так что маги предпочитают не тратить время на работу с неоформленной чистой стихией и после освоения огня сразу переходят к более тонким и полезным работам. Потому, когда дело доходит до простого стихийного удара, большинство атакует огнём.
Лёха кивнул, принимая объяснение. Демон, огорчённый невозможностью добраться до ненавистных магов, взрыкнул, словно хищник в вольере.
«Заткнись, сволочь!» — мысленно рявкнул на него Стриж. — «Утихни!».
Демон ответил недовольным ворчанием, словно понимал.
— Вернёмся к нашим баранам, — вслух сказал Стриж. — Точнее, к Лисе. На кого она сейчас работает?
— Госпожа лишилась пустышки больше полугода назад, — затараторил пацан, — а потому вынуждена была браться за мелкие заказы. Теперь же, с новой пустышкой, она не хочет размениваться на мелочёвку. Лиса оповестила постоянных клиентов, что готова к сложному, хорошо оплачиваемому делу, и ждёт.
— Ждёт… — задумчиво повторил Стриж.
Сев на задницу, он уставился в стену, словно ожидая увидеть там инструкцию по решению проблемы. Ну или разработанный и утверждённый командованием план действий. Но ничего этого, разумеется, Стриж не увидел — лишь разбуженного паука, высунувшегося посмотреть, какая сволочь мешает ему вкушать честно заработанный отдых. Лёхина рожа восьмилапому не понравилась — резво дав задний ход, паук ретировался в убежище.
— Как нанять эту сволочь? — Лёха вновь переключился на пленника.
— Нанять? — удивлённо икнул пацан, не ожидавший ничего подобного.
— Ты совсем тупой? — Стриж покрутил нож между пальцами, давая пленнику возможность насладиться игрой света на лезвии. — Что непонятного в слове «нанять»? Может тебя простимулировать?
Последние слова он прорычал нечеловеческим голосом: ярость демона едва не захлестнула разум. Стриж невероятным усилием смог остановиться, когда до лица завизжавшего от ужаса мальчишки оставалась пара сантиметров. Челюсти клацнули, ухватив воздух вместо плоти и демон разочарованно взвыл, протестуя против такого гуманизма.
Леха застыл, глядя в выпученные от страха глаза жертвы. Пацан боялся шевельнуться и, казалось, даже не дышал. Стриж молча смотрел на него, с облегчением чувствуя, как уменьшаются до нормальных размеров клыки и радуясь, что этого не видит Лаура.
Говорить пацан не мог, только часто-часто дышал, не отрывая взгляд от Лёхи.
— Позволь, я попробую, — слова Лауры выражали просьбу, а тон — приказ.
Стриж молча кивнул, не рискуя открывать рот и демонстрировать зубы.
Графиня встала перед учеником мага, брезгливо оглядела его с ног до головы, и тихо, но властно спросила:
— Если знатная госпожа желает инкогнито воспользоваться… услугами твоей наставницы, как ей поступить? Не пойдёт же она в этот притон. И не пошлёт слугу, который мог бы выдать личность хозяйки.
После Лёхи Лаура выглядела успокаивающе безопасной и ласковой. Взгляд пацана буквально прикипел к ней в беспомощной попытке выкинуть страшного зубастого покойника из своего мира. Так дети прячутся под одеялом от кошмаров, перед которыми пасует неокрепший разум.
— Господа посылают запечатанные письма через уличных босяков, — с готовностью заговорил сопляк. — Они же приносят ответ. Госпожа Лиса грамотная, ей шлют письма.
— Прям слишком грамотная, сучка, — в сердцах сплюнул Лёха.
Непонятно, на кого он сейчас больше злился: эту долбанную Лису, её обгадившегося ученика, злогребучего демона, или себя самого за потерю контроля.
— И сколько стоит её работа? — чуть успокоившись, спросил Стриж.
— Зависит от заказа, — всё ещё не глядя на него ответил пацан. — Обычного человека тихо убить — дюжина серебрушек или серебряный империал. А ежели кого непростого, или мага там из слабых — уже от шести империалов.
— Понятно, — Стриж посмотрел на трясущегося пленника. — Так, двигаемся дальше…
За час допроса сопляк выложил всё, что знал о своей наставнице: её привычки, адрес проживания, места, где любит есть, маршруты прогулок и профессиональные навыки.
Выпотрошив сопляка, что называется, до донышка, Стриж задумался, как с ним поступить. Хоть и сволочь — но всё же ребёнок. И у Лёхи рука не поднималась его убить.
— Прикончи его, — приказ Лауры отвлёк Стрижа от размышлений.
Он перевёл взгляд на сжавшегося в углу пленника и покачал головой:
— Нет. Я не убиваю женщин и детей.
Тут он запнулся, осознав, что затеял всё это как раз для убийства женщины, и исправился:
— Я не убиваю детей.
Графиня посмотрела на него, как на умалишённого.
— Ты сам рассказывал, как он пырнул тебя на мосту, — напомнила Лаура. — Он уже не ребёнок. Это ученик мага, отнявший жизнь у незнакомца ради, по сути, грабежа. И без раздумий попытается ещё раз, побежав к своей наставнице с новостями.
— Я не убиваю детей, — чувствуя себя полным идиотом, упрямо повторил Лёха.
Умом он признавал правоту девчонки. Но… Ничего не мог с собой поделать. Стриж прекрасно понимал, что реалии этого мира отличаются от земных. Точнее, тех, которым Лёха привык дома — в той же Африке, к примеру, нравы были ещё похлеще, чем здесь. И не просто так они пускали в бой детей-солдат. Знали, насколько «белым людям» сложно выстрелить в восьмилетку. И насколько сложно после этого жить.
Потому офицеры с боевым опытом нередко погибали от рук едва обученных детей. Просто не могли перешагнуть через себя. Не могли убить тех, кого бы должны защищать.
Это только в книгах герои запросто убивают кого угодно, а потом идут за пивком в ближайший трактир. Их не мучают кошмары, у них не бывает ПТСР. Они всегда брутальны, угрюмы и немногословны.
У настоящих, живых людей всё иначе. Они шутят и придуриваются днём, чтобы не сойти с ума от воспоминаний, что приходят ночами. А мёртвые дети возвращаются всегда.
— Он продаст нас как только мы его отпустим! — голос Лауры выдернул Стрижа из мрачных размышлений.
— Я это понимаю, — рявкнул тот в ответ. — Мне нужно время подумать.
— Тут не о чем думать! — приказной тон соплячки начал уже раздражать Лёху. — Его нужно убить.
Он вперил тяжёлый взгляд на Лауру и рявкнул, чеканя каждое слово:
— Мне. Нужно. Подумать.
Он вышел из каморки и поднялся на чердак — подышать свежим воздухом и поискать решение проблемы. Внизу гулко шагал охранный голем, видимо патрулируя территорию.
