Я не хочу признавать.
Это просто кошмар.
Перескакиваю вывернутые из кирпичей камни. Лестница тоже мокрая, кровь омывает мои ботинки, хлюпает в них, я только сейчас это замечаю. Ещё тёплая кровь. Она утекает вниз, но я бросаюсь наверх, ударяюсь о стену крылом, и меня разворачивает, прикладывает о ступени. Ступени тоже в крови, мои руки в крови, она везде. Чей-то палец… с кожей вырванные пряди серебристых, как у меня, волос. Я поднимаюсь выше, врываюсь в верхний зал.
Переодетый в меня Халэнн лежит переломанной куклой, светлый подол моего платья весь в пятнах крови. Других тел я не замечаю, бросаюсь к нему. Он мой, мой, теперь я понимаю, что это за чувство, что меня разрывает: он уходит, мой Халэнн уходит от меня навсегда.
– Халэнн! – кричу я, но из горла вырывается хрип.
Я уже на коленях, зажимаю раны Халэнна, но их слишком много, кровь сочится сквозь пальцы, вырывается ослабевающими толчками. Я путаюсь в его длинных, выращенных специально для превращения в меня серебристых волосах, задеваю драгоценные цветы-амулеты на лифе, призванные создать для семьи иллюзию, что он – менталист с поднятым щитом, что он – это я.
– Ты же знаешь лечебные заклинания, – хрипло, неузнаваемо, почти беззвучно шепчу я, – ты боевой маг, вас учат…
Серебристые глаза Халэнна темнеют, он слепо смотрит на меня, пытается поднять руку.
В обращённом на восток круглом витражном окне с клыками выбитых стёкол медленно разгорается солнечный свет, пытается дотянуться до меня и Халэнна.
– Неспящие, – выдыхает он, и меня разрывает пополам, боль невыносима до крика, я кричу-кричу-кричу, пытаясь заглушить её, раствориться в этом крике, спастись от ощущения умирания, разрушения, от чувства, что мне вживую выдирают сердце…
Я дёрнулась и свалилась на каменный пол, всё ещё крича, путаясь в крыльях и одеяле. Было темно, меня трясло. Кто я? Где? Я уткнулась в одеяло на полу, заглушая крик и сиплое дыхание.
– Господин Халэнн, – голос Сирин Ларн дрожал, она вся пульсировала ужасом. – Вы в порядке?
И я поняла, кто я и где, мгновенно осознала всё.
– Убирайся! – рыкнула, ломая её волю нотами подчинения.
Сирин Ларн убежала в соседнюю комнату, но даже так я чувствовала её страх и страх дрожащей на ложе Энтарии. Я грубо вторглась в память Сирин и убедилась, что в сумраке она не разглядела моего женского тела.
Вцепившись когтями в каменный пол, опустив крылья, я заставила кости перестроиться. Забралась на каменное ложе и застыла, тяжело дыша.
Снова потянулась к Сирин Ларн, вгрызаясь в её воспоминания, сглаживая их, превращая мой полный животного ужаса крик в слабый вскрик, как при лёгком кошмаре, добавляя в воспоминание мой довольно спокойный ответ: «Всё в порядке, просто дурной сон, не беспокойся». Подправляя и её возвращение в их комнаты с панического бегства в неслушающемся теле на простой уход. Сирин Ларн успокоилась и перебралась на свою кровать.
Трогать воспоминания Энтарии не стала, всё равно, судя по обычному явлению кошмара, сейчас рассвет, и скоро мне с ней опять работать, тогда всё подчищу.
Дыхание постепенно выравнивалось, и я услышала шелест дождя. Принюхалась: пахло влагой и Ларнами, ни следа пьянящего аромата Элоранарра.
Создав миниатюрный шарик, я осветила запястье. Герб Аранских с именем Элоранарра золотился на запястье полностью прорисованный и достаточно яркий, чтобы не беспокоиться о здоровье поставившего его дракона.
Значит, Элоранарр так и не возвращался в наш лагерь с тех пор, как отправил меня сюда.
Полтора дня он бродил по горам, избегая встречи со мной, давая возможность обдумать ситуацию, что-то для себя решить, откладывая разговор об отношениях между нами и дальнейших действиях.
Из спальной я вышла в пещеру у выхода, присела возле очага, прижалась спиной к чуть тёплым камням. Маленькая световая сфера, парившая рядом со мной, постепенно гасла, возвращая пещеру темноте.
За завесой дождя ничего не было видно, ни единого лучика восходящего солнца. Ментально отгородившись от присутствия Ларнов, я позволила мыслям течь, падать на меня, подобно каплям дождя.
Сейчас, когда запах Элоранарра не сводил с ума, мне было стыдно за своё поведение, за то, что невольно зарождала у него неприятные мысли об отношениях с мужчиной. Это напомнило о необходимости воспользоваться зельем, я достала флакон из пояса-ножен Многоликой. Он был холодным, а пробка шершавой. Пахучая жижа прохладой разлилась по пальцам, уже подогретая ими перекочевала на запястья, за уши, ключицы… Я старательно повторяла ежеутренний ритуал.
У меня возникло жуткое ощущение, что этот ритуал будет повторяться бесконечно долго, всю мою драконью жизнь, хотя это глупое предположение. И всё же мне стало страшно от мысли, что я всегда буду изображать Халэнна. Я любила его и хотела, чтобы он был рядом, но я не хотела жить его жизнью.
Впрочем, я уже не вполне представляла и собственную жизнь без этого притворства. Обычно у меня не было времени думать об этом, это сейчас здесь от безделья я томилась и копалась в себе, мне снова было больно.
Наверное, следовало придумать, что я, кроме управления состоянием и вассальными родами, буду делать после мести Наспящим, но будущее казалось такой же серой непроницаемой для света завесой, как пелена дождя, омывающего вход в пещеру и окружающие нас горы.
* * *
Присутствие Элоранарра я ощутила на закате, почти случайно зацепив его своим поисковым заклинанием. Я сидела на каменной дуге моста и любовалась блеском водопада, как и полагается дракону стихии воды.
После дневной обработки сознания Энтария чувствовала себя лучше и выбралась посидеть возле остывающего очага. Взглядом она то и дело касалась меня, и в эти моменты меня обдавало холодком её тревожных эмоций.
Сирин Ларн, устроившись на пороге, перебирала собранные на склоне травы.
Элоранарр устроился на скале, наблюдал издалека.
Как же мне хотелось распахнуть крылья, перелететь к нему и прямо спросить:
– Что будем делать?
Но тогда пришлось бы объяснять, как я узнала его местоположение, поэтому приходилось сидеть, ощущая на себе давление его пристального взгляда.
А ведь Элоранарру пора остыть, его повышенное возбуждение должно было пройти… Или он боялся, что всё начнётся снова?
Вздохнув, я поднялась, потянулась и направилась в пещеру.
– Спокойного вам сна, – с ноткой повелевания пожелала драконессам и в полумраке забралась на своё каменное ложе. Перестраивать кости даже не думала, надеясь на приход Элоранарра, мысленно обращая к нему всевозможные речи, взывая к благоразумию.
Сестёр Ларн убаюкивал мой слабый приказ, и вскоре они тоже вошли внутрь и легли спать.
