В комнате будто потемнело, дыхание спёрло.
– …поэтому прошу тебя быть осмотрительнее, пока цели их визита в Столицу не выяснятся точнее, и не покидать ИСБ и дворец без охраны, а ещё лучше – ограничить своё пребывание этими двумя местами.
Его голос пробивался сквозь бешеный гул сердца. Оно бахало в барабанных перепонках, мир неумолимо сужался до меня и стола, разложенных на нём бумаг. Внутри всё дрожало. Я и не думала, что настолько боюсь Неспящих. Я размышляла о них, ненавидела, надеялась на месть, но теперь, когда мы оказались в одном городе – меня накрыла безумная паника.
– Халэнн! – Элор вдруг оказался рядом, развернул кресло вместе со мной, навис, вглядываясь в лицо, коснулся моих щёк.
Словно пузырь лопнул, и в мир вернулся объём – мы были в просторном кабинете. Звуки – дыхание Элора и моё. Краски – огонь его волос. Запахи – аромат раскалённого металла с искорками корицы. Я снова дышала, сердце перестало барабанить в голове.
Мы были слишком близко. Но в этой близости не было смысла. Я накрыла ладони Элора и отвела от своего лица, а он как-то неуловимо вывернул их, и вот уже мои руки оказались в плену его пальцев. Он присел на корточки, поймал мой взгляд.
– У тебя был такой вид, как тогда, при виде крови, когда ты почти потерял сознание, – с беспокойством пояснил Элор.
– Они убили девушек, которые могли стать вашей избранной, вместе с семьями, убивали тех, кто мог бы стать избранными вашего брата Линарэна, почему, почему вы ничего не сделали, почему не отомстили? Как вы можете спокойно с этим жить?! – Я понимала, что обвинения бессмысленны, ощущала, как от моих слов дёргался, словно от ударов, Элор, я даже знала ответ на этот вопрос (и не хотела, чтобы его озвучивали, напоминая о сложности моей цели), но сейчас не могла не выпалить этого, потому что внутри всё болело, кололо, ломало от осознания собственной слабости, от ненависти к охватившему меня страху.
– Потому что Неспящие сильны, – надломлено прошептал Элор. – Мы до сих пор не знаем, почему они ударили по нам тогда, хотя всё время существования нашего рода нами не интересовались. А нас… нас всего четверо, и лишь один с бронёй. И пока мы так слабы – не можем провоцировать их на более активные действия.
Опустив взгляд, Элор гладил мои руки, гладил и говорил – выговаривался – о том, что, как я остро чувствовала, мучило и его тоже, но что прежде он со мной не обсуждал, хотя мы оба связаны с этим, нас обоих сломало, по сути, одним и тем же:
– Неспящие отняли мою жизнь. Да, я дышу, служу империи и семье, но мою настоящую жизнь наследника, будущего императора, избранного и отца драконов правящего рода, бронированного золотого дракона – они отняли. Практически отняли надежду на то, что когда-нибудь я смогу познать радость единения со своей избранной, душевной связи с ней. И я ничего не мог сделать. И никто не мог, они появлялись и уничтожали цели молниеносно, минуя все защиты. Ты знаешь, сколько охранных чар висело на твоём родовом замке? Даже наши щиты стояли на нём, но это их не остановило. Есть версия, что всякий раз внутрь их пускал кто-то из домочадцев, подкупленный или зачарованный, потому что… слишком быстро они всё проворачивали. И ты знаешь главную проблему работы ИСБ…
Его голос, его полубезумный взгляд, мои видения и страхи – я остолбенела, не в силах собраться с мыслями и ответить. Элор же, судя по всему, истолковал моё молчание, как незнание, и пояснил:
– Магия. Главная проблема – магия. Чем сильнее замешанные в деле маги, тем сложнее его раскрыть. Мы не можем проследить контакты, потому что для встреч магам не нужно приезжать друг к другу, они могут телепортироваться в условленное место и всё обсудить, и без признания одного из участников мы никогда не догадаемся, что такой разговор был. Мы зачастую не можем отследить денежные взятки, потому что они получаются не через банк, а на таких встречах, и преступники утверждают, что золото и драгоценности достались им от предков или найдены в тайнике в доме. И хорошо, если экспертиза покажет новодел, но если расплачиваются старыми деньгами, слитками, давно добытыми драгоценными камнями и магическими кристаллами – что-то доказать очень сложно. Добраться до истины мешают клятвы крови, переступить через которые могут далеко не все, а раскрывать способ их обхода подозреваемым в преступлении слишком опасно. Воспоминания участников и жертв бывают стёрты, подкорректированы, заменены поддельными, некоторые участвуют в преступлении из-за ментальных установок – нечистоплотных менталистов хватает.
На слове «менталисты» его голос окрасился тёмными эмоциями, и продолжал Элор почти судорожно:
– Единственная наша надежда – проверка степени вины на судебном артефакте, но для её назначения сначала нужно фактически доказать преступление, и использование артефакта на одном существе ограничено из-за опасности этого метода для здоровья. Есть профессиональные преступники, которые исчерпали свой лимит и пользуются тем, что теперь к ним нельзя применить этот способ, по которому их вину в преступлении можно определить со стопроцентной вероятностью. А на немагах это всё не работает, зато их сознание легко контролируется и повреждается менталистами, так что стоит нам найти такого свидетеля – срабатывает какой-нибудь триггер, и они превращаются в пускающих слюни идиотов. И если у преступника с магическими способностями выше среднего есть хоть капля мозгов, поймать его можно только усилиями целой группы. С Неспящими… С Неспящими ещё хуже, потому что они не только сильны, они действуют в нескольких мирах, и если здесь в Эёране мы можем как-то их отследить, если в наиболее контактирующих с нами признанных мирах держим свою агентурную сеть, то в большинстве миров мы просто не можем за ними наблюдать. И это не говоря о том, что есть вероятность существования неизведанных миров, а Неспящие могут иметь к ним доступ, как и к опасным закрытым мирам, в которые мы не суёмся.
Я всё это знала и понимала. Если бы не эти сложности, с Неспящими разобрались бы давно, и единственный способ их победить – захватить достаточно крупную ячейку, выпытать у участников информацию о базе и других ячейках да натравить на них армию побольше. Но сначала надо найти ячейку и организовать арест так, чтобы Неспящие не успели сбежать.
– И… проблема в их верхушке, – Элор потупил взгляд. – Там высшие вампиры, чистые энергетические существа невероятной силы, в потенциале они сильнее бронированного дракона правящего рода, боятся они по сути только солнечного света, их надо связывать боем до рассвета, и это будет стоить жизни многим из тех, кто пойдёт на такое, даже если нам помогут архивампиры. А если у нас не получится, Неспящие отвлекутся от религиозных хлопот почитания Нергала** и обратят внимание на драконов – никому этого не хочется.
Против высших вампиров существовало ещё одно оружие – слово смерти. Пусть я не освоила его в полной мере, но работаю над этим и когда научусь подбирать слово для любого существа, достаточно будет встретиться с верхушкой Неспящих. Желательно по одному. Рассказывать о своей способности я не собиралась – слишком сильное оружие, в живых меня не оставят. Или скормят мой язык вестнику Бездны, чтобы я не смогла его восстановить и пользоваться словом.
