– Да, дорогая Милана, но зато все места возле него уже заняты, а я свободен.
Она засмеялась нежным мелодичным смехом, чем-то похожим на смех леди Заранеи, ответила смешливо:
– Вы так свободны, что у вас очередь из свиданий с разными леди на месяц вперёд расписана.
– Но для вас, моя дорогая, я готов освободить любой день недели.
– Благодарю, граф, но я не люблю драконов с очередями из…
Их голоса затихли вдали, а я стояла в оцепенении.
Закрыла глаза.
Звуки были так далеко, ощущения странные, и мне показалось, что я просто сплю, что это какой-то кошмар, из которого надо найти выход или вырваться силой.
Я не хотела обдумывать, осознавать, принимать услышанное.
Хотела забыть эти слова.
«Это не моё дело, не моё дело, не моё дело!» – повторяла про себя, но внутри, подстёгиваемая брачной магией, закипала ярость.
Резко выпростались, натянулись крылья. Я пронеслась над газоном и дорожками. Свет фонарей обжёг глаза, искрился. Перед башней я зависла, бешено хлопая крыльями. Звук разлетался по саду, смешиваясь с пением птиц и надсадным стуком моего сердца.
«Личная жизнь Элора меня не касается», – повторила я, но внутри всё горело, когти сверкали на руках, чешуя блестела на хищно скрюченных пальцах.
Телекинезом я захватила своё тело, сжала в тисках рвущейся из меня силы, не позволяя броситься вверх и стучать в окно, или ворваться внутрь и разрушать. Я держала себя в этих тисках так долго, пока крылья не устали поддерживать меня в воздухе. Тогда я позволила себе приземлиться.
Снова я превратилась в свою марионетку, но главное – это позволяло остановить порыв собственнического инстинкта. Телекинезом сдерживая и толкая, толкая и сдерживая, я прошагала к дверям и распахнула их. В тёмной башне пахло Элором. Сильный запах – он выдавал его возбуждение. Всё во мне опять кипело, требовало действий, жаждало прорваться яростным рыком.
Убрав крылья, шаг за шагом я заставила себя просто подниматься вверх, мягко ставила ноги на ступени – беззвучно, с великим напряжением, позволявшем не думать о том, что сейчас может происходить в спальне Элора.
Это не моё дело.
В конце концов, я не запретила Сирин Ларн попробовать себя в любовницы, и самому Элору сказала, что он волен выбирать, кого хочет. Он волен! Так даже правильнее: надо будет только подтереть воспоминания Сирин Ларн, и она перестанет быть моей проблемой: не придётся искать ей мужа, не надо придумывать, как убрать её от не желающей её видеть Энтарии.
Брачная магия действует от силы пару недель, а Сирин Ларн могла стать моей головной болью на несколько месяцев. Это выгодный размен. Выгодный!
Но внутри бушевал ураган, пламя, ярость, боль, желание дикое…
На верхней площадке я остановилась.
Две двери.
Так близко, но ведут разные стороны, будто в разные миры.
Элор не защищал от меня свою спальню, я могла бы сейчас войти, могла бы…
Что?
И зачем?
Занять место третьей, а то и четвёртой любовницы?
А потом сидеть и ждать, когда до меня дойдёт очередь?
Да лучше раз перетерпеть всю эту страсть и сохранить свободу, право выбирать, право действовать на своё усмотрение, чем униженно приползти к Элору или даже ворваться к нему и вышвырнуть оттуда Сирин Ларн, чтобы занять место в его объятиях, а потом ещё выслушивать, какая я плохая, потому что менталистка.
Я метнулась в свою комнату и закрыла дверь. В сумраке едва заметно белела смятая постель. Запах дома. Ощущение, что Элор за стеной, совсем рядом… Ярость, снова боль в ладонях, капающая с них кровь. Боль смешивалась с гневом – на себя, на Сирин с её гениальной идеей, на Элора, который зачем-то потащил её в постель, хотя мог бы спросить, зачем она к нему просится, мог бы попробовать ей помочь, мог бы оставить её формальной любовницей… Я понимала, что моя злость неразумна, что я не имею на неё права, но злость и щемящее ощущение в сердце не отпускали.
«Это просто магия, брачная магия, брачная магия!» – я бросилась в гардеробную, закопалась в сваленные в углу вещи, сдвинула старое покрывало и прижала к груди меховое сердце коллекции. Глаза жгло от слёз, моё сердце разрывалось, и, несмотря ни на что, физически я невыносимо хотела Элора. Казалось, его ладони скользят по моим плечам, его губы касаются моей шеи, ключицы, спускаются к груди… Брачная магия требовала своего.
Выпить порошок Дариона сейчас? Но что мне это даст? Тело онемеет, но собственнический инстинкт останется, желание убить Сирин Ларн не пропадёт, если возбуждение чуть убавиться, так это желание хотя бы как-то уравновешивает ярость. К тому же с порошком у меня бывают провалы в памяти, мало ли что я сотворю. Сейчас я должна управлять собой сама.
Прижимая моё любимое Покрывало к груди, я поднялась. Меня шатало на подгибающихся от желания ногах. Я неуверенно двинулась к выходу, наткнулась на вешалки с мантиями… Привалилась к дверному косяку. Прохладный. Какой же он прохладный. Кожа пылала, внизу живота горело. Я ненавидела это желание. Это мерзкое, отвратительное состояние потери контроля над собой, уязвимости… Нужно было с этим что-то делать.
Порошок? А если завтра он потребуется мне больше, чем сейчас? Сейчас ещё терпимо.
Проковыляв через комнату, я наткнулась на край постели и рухнула на неё, свернулась калачиком вокруг комка меха, пахшего Элором и цитрусовым маслом. Нужно было отвлечься. От Элора… Как же я ненавидела его сейчас и как безумно хотела.
Нужно было отвлечься.
Нужно…
Сейчас даже страх перед Неспящими казался благом, но сосредоточиться на нём не получалось из-за слишком ярких воображаемых ощущений. Мне казалось, что Элор рядом со мной, целует моё плечо, скользит ладонью по бедру, забирается пальцами между ног. Я закусила губу, сдерживая стон.
Отвлечься…
Я подумала о Сирин Ларн, о тех воспоминаниях, что я должна стереть прежде, чем ей поставят ментальный щит правителей, как Вейре и Диоре…
Сирин Ларн…
Я потянулась к её сознанию – такому знакомому, отмеченному аурой созданного дедушкой ментального амулета. Стена между комнатами пропитана магией, усложняющей ментальное воздействие почти до невозможности, но амулет служил и маяком, и проводником для магии Сиринов, и усилителем. Зацепившись за него, я скользнула в специально оставленные секретные лазейки, и резко провалилась в чужое сознание. Эмоции и ощущения Сирин Ларн накрыли меня, проникли в меня такие яркие и чёткие, что я потеряла ощущение собственного тела, собственного я…
Полумрак, тусклые отсветы перьев в витринах, шёлк простыней… запахи… всё такое незнакомое. Лёжа на боку, я сквозь светлые пряди разглядываю сильную руку принца, упирающуюся рядом со мной, его пресс. Непривычно смотреть на обнажённого мужчину, видеть его член, багровую, поблёскивающую головку. Принадлежать тоже было странно. Приятно, – принц оказался внимательным и заботливым, зря я испугалась, когда он повёл меня к своему родовому артефакту, – но странно. Из-за страха я почти ничего там не запомнила: только падение в шахту, сильные руки принца, когда он меня нёс, а потом – огромный тёплый золотой куб с барельефным узором. До последнего думала, что он меня обожжёт, не примет, не изменит так, чтобы я стала полноценной любовницей, и я бы такому повороту обрадовалась, хотя формальная любовница – это не совсем то, что требовал граф Рейр. Но получилось всё так, как он хотел.
