Чувствовала остро, и это не давало расслабиться и полностью сосредоточиться на документах, на том, что надо сделать.
То есть я читала, обдумывала, выписывала цифры и заметки (порой лучше посмотреть на бумажку, чем перебирать в памяти нужные документы), но постоянно этот взгляд напоминал о том, что Элор рядом, что он смотрит, думает себе что-то…
Вдруг догадается?
Он видит лишь мой профиль, высокая стойка воротника скрывает отсутствие кадыка, грудь уплощена до предела и фактически вдавлена в выемку из прогнутых рёбер, нижняя часть тела вовсе скрыта подлокотниками — ничего, что могло бы выдать мою принадлежность к женскому полу, и всё же тревожно…
— У тебя такие красивые руки, — вдруг произнёс Элор. — И так приятно видеть в этих тонких пальцах мои сокровища.
Я уставилась на красное перо в руке — последний подарок Элора.
— Извини, что отвлёк, — раскаяния в словах Элора не было ни капли, в них чувствовалась улыбка.
А лично меня перепады в его настроении насторожили: слишком резкие даже для него, даже если бы его первой стихией был огонь или ветер.
Сама я чувствовала что-то подобное — так играла с нервами нереализованная связь избранных, так магия толкала к слиянию. И если мой источник на момент отбора цел и стабилен, просто постоянно терял магию, а сейчас лишь постепенно перестраивался, то источник Элора одномоментно перестроился полностью, и это должно сказаться на его характере.
Точнее, на эмоциях, сделав их нестабильными, словно у подростка.
Будто в подтверждение моих опасений о буйстве, Элор подскочил на кровати и зарычал:
— Да это уже ни в какие ворота!
— Что случилось? — мне удалось сохранить спокойный голос, хотя от его рыка тоже всколыхнулись эмоции и магия.
— Они мне менталистку подсовывают! Нагружают в смысле!
Внутри у меня что-то оборвалось: неужели ему скажут?
Глава 4
— А ты что так побледнел? — вскочив с кровати, Элор подошёл ко мне и присел рядом. — Нехорошо себя чувствуешь?
Я отстранилась от его ладони прежде, чем он успел коснуться моей щеки. Он смотрел нежно, обиженно, но я уже брала себя в лапы.
Даже если ему намекнули на менталистку-избранную, это явно был только намёк, иначе мы бы так не разговаривали.
Отговорка нашлась быстро, хоть и не самая лучшая:
— Представил, что ты мне ещё на менталистов жаловаться начнёшь.
— Не так и часто я тебе жалуюсь, — фыркнул Элор и погладил меня по плечу. — Что бы ты сказал, если бы тебе предложили покатать на себе вампира? Ну или не покатать, а дотащить собственноручно? — быстро исправился он, похоже, поняв, что задел больную для меня тему невозможности трансформации.
— Если предложившего такое можно послать — послал бы. А если нет… Не уверен, что донёс бы. — Помедлив, уточнила. — Но если очень надо и по делу, наверное, пришлось бы тащить. Но мягкого приземления вампиру бы ждать не пришлось.
— Эти идиотушки мои родственники просят меня побыть ездовым животным для Никалаэды Штар.
Вампиресса. Но и менталистка, да.
А главное — подруга из личной гвардии Валерии.
— Что у них случилось? — сразу заинтересовалась я.
— Да Валерия одну из своих девиц-гвардейцев потеряла, — пояснил Элор, продолжая вглядываться в моё лицо. — Девчонки, что с них взять. Наверное, увлеклась каким-нибудь парнем и забыла об обязательствах.
Судя по голосу, полной уверенности в этом варианте у него не было.
— Валерия хочет отследить связь с той девушкой даром Видящей? — догадалась я.
— Да. Как мне помочь тем же самым способом избранную найти — так нет, тяжело, а как свою загулявшую спутницу искать — сразу бросается, ещё и меня к этому приплетает. Вот скажи мне, с какой стати я должен помогать им и кого-то на себе катать?
— Потому что ты глава ИСБ, а пропавшая — из личной гвардии будущей императрицы. Когда будущие императрицы просят, глупо им отказывать.
— Пусть Арен Валерию возит, пока та высматривает соединяющую её с той девицей связь, а как найдут — я, так и быть, телепортирую эту девицу на место. Но на себе катать? — Элор скривился. — Фу!
У меня дёрнулся глаз.
Да ладно, какая разница? Всё равно планирую сбежать раньше, чем он на меня фукать начнёт.
Но то, что его в ездовые драконы для какой-то вампирессы присматривают — это непорядок. Даже если девчонка лучшая подруга Валерии.
Это чуть ли не кощунство!
На Арендаре бы и катала подружку. Хотя вряд ли инстинкты позволят ей пустить другую на своего дракона.
Снова поморщившись, Элор схватился за запястье и посидел немного со злым видом.
Похоже, через связь метки его донимали.
— Осторожнее с отказами, — посоветовала я. — А то отец твой притащит к себе пламенем, как в прошлый раз. Кстати, сиди подальше от меня: не хочу опять в двусмысленном виде явиться пред гневные очи твоего батюшки. И с креслом, стащенным из его дворца.
Я демонстративно отцепила пальцы Элора от подлокотника.
А сама подумала, что надо поскорее от метки Ланабет избавляться. Я точно знаю, что глава рода может через свою метку перетаскивать к себе сыновей, так и Ланабет, возможно, способна протащить меня. Не знаю, сработает ли это на паре Элора, всё же он не её сын, но лишнего поводка мне не надо.
— Кстати, по поводу притягивания ты прав! Абсолютно прав! — Элор выпрямился и, погрозив отсутствующему отцу пальцем, постучал этим же пальцем по подбородку. — Надо его отучить от этого дурного способа. Только не знаю, как лучше это сделать: явиться к нему с тобой в объятиях или голым?
— У меня ещё планов много, я жить хочу, — заметила я.
— Тогда я воспользуюсь твоей ванной. Ты ведь не возражаешь.
Он не спрашивал! Утверждал!
— Элор, это чересчур. Ты пользуешься моей кроватью, теперь и на ванну претендуешь? Может, ты вообще сюда… — я осеклась, увидев предвкушение на его лице.
С Элора ведь станется воспользоваться брошенным в запале язвительным предложением переселиться ко мне.
— Ты что-то хотел предложить? — подтвердил мои опасения Элор.
— Нет. Если считаешь, что без моей ванны твой план явиться голым пред очи отца не осуществить, придётся временно тебе её уступить.
— Ты так любезен. Раз у тебя сейчас хорошее настроение, хочу спросить, как ты относишься к арке между нашими комнатами?
— Резко отрицательно.
— А если…
Не знаю, что он там хотел ещё предложить, но его окутало золотое пламя и куда-то телепортировало. И мне почти жаль, что он не успел раздеться.
