Ну и зачем я бежала? Сам справится.
Хотя нет, надо бежать, а то опять забеспокоится, где я да что со мной, удар какой-нибудь пропустит. Или начнёт сцепившихся с вестниками драконов спасать — с него станется.
Да и у императора и Ланабет с доставшимся им чудовищем не слишком ладилось — то было крупнее, и император в драке неудачно ухватил его только за хвост, а вестнику удалось ударить его по холке, и император повалился на землю. Ланабет стрельнула, но вестник увернулся, от следующих стрел отскочил.
Я вырвалась из толпы вестников и пошла дальше, срезая редких бегущих отдельно тварей, зомби, впавших в раж культистов с черневшими на лбу глазами-печатями.
Вестник на Элоре горел и вяло дёргался. Столкнуть с себя тушу Элор смог, а вот переворачивался с трудом. Изогнувшись, толкнувшись крыльями, он всё же перекатился и поднялся на дрожащих лапах. То, что он даже на короткий миг не принял человеческую форму, говорило о его крайней измотанности.
Отогнанный Ланабет вестник снова попёр на императора, и Ланабет принялась отстреливаться быстрее и чаще. Элор хотел шагнуть к ним, но пошатнулся и рухнул на землю, придавливая мелких тварей.
Я снова побежала, пытаясь сдёрнуть с плеча базуку, но крылья мешали.
И тут на вершине вала появился ещё один трёхглазый вестник размером с дракона. На нём сидела женщина с повязанной на лбу чёрной лентой с глазом. Она улыбалась. И хотя её лицо было мне незнакомо, казалось, я где-то видела её… или эту улыбку.
Заранея.
Эта наездница улыбалась, как Заранея.
Золотая стрела Ланабет устремилась к всаднице и раскололась о невидимый щит, рассыпалась мелкими искрами.
Эта всадница… это на самом деле могла быть демонесса, суккуб, которая изображала Заранею. Которая втянула моего дедушку в свои интриги. Из-за которой он не отправил меня во дворец. Из-за которой Неспящие пришли в мой дом.
Когда Ланабет снова натянула тетиву, формируя золотую магическую стрелу, я уже подбегала к Элору. Защита Многоликой сползла с меня, призванная снова окутывала тело просто бронёй. Элор пытался что-то прорычать, но я выронила Жаждущего, упала на колено, прицелилась в так знакомо улыбавшуюся всадницу и выстрелила сразу после Ланабет.
И стрела, и снаряд взорвались прежде, чем достали эту улыбавшуюся тварь.
— Уходи, — ворчал Элор, но я перезарядила базуку.
Второй выстрел тоже ничего не дал.
Тогда я всадила заряд в сустав гигантского, несущего эту тварь вестника. На вестнике защиты не оказалось, кости и плоть брызнули в сторону, зверюга пошатнулась, но лапа была слишком большой, держалась. И я опять выстрелила в сустав. И продолжала стрелять.
«Отступаем!» — рявкнул Жаждущий, опутывая мою ногу, пробираясь на талию.
Краем глаза я заметила шевеление возле кристалла с озаранским королём. Кусавшие его вестники направились к нам.
Но лапа вестника под всадницей ещё не подломилась окончательно, и я чувствовала на себе её ненавидящий взгляд.
Земля затряслась. Между мной, Элором, императором, стреляющей Ланабет и находившимися внизу вестниками, только что отставшими от глыбы льда, поднялась земляная стена.
Взрыв снаряда разнёс, наконец, сустав, и громадная тварь просела. Наездница отклонилась назад, удерживая равновесие.
Я послала в неё ещё один снаряд, но он, как и стрелы Ланабет, разбился о невидимый магический щит.
Вдруг тело наполнилось небывалой лёгкостью, словно в меня влили силу.
— Что ты здесь делаешь? — сквозь грохот прорычал Элор. Он когтил землю и косился на меня.
Сотни царапин и порезов между чешуйками сейчас стягивались, запечатывались свежей плотью. То же самое происходило с императором. Похоже, на нас наложили массовую печать исцеления. Сейчас, вблизи, я видела, как сильно Элора с императором потрепали громадные вестники.
Каменная стена отгородила нас и от твари с улыбкой Заранеи.
— Халэнн, ты должен быть в резерве, — пророкотал Элор.
Земля под нами вздрагивала, его раны затягивались, и Элор уже пытался подняться, но сил ему пока не хватало. Каменная стена, поставленная кем-то для нашей защиты, сотрясалась от ударов монстров и, кажется, не могла простоять долго.
— Халэнн, убирайся отсюда немедленно! — Элор захлебнулся кровью, выпустил её между зубов и продолжил рычать: — В ставку! В тыл!
Подойдя, я треснула по золотой, перемазанной чёрной жижей и кровью морде, рыкнула:
— Здесь я тебе не подчиняюсь. Хочешь, чтобы я не влезал в бой — не попадайся врагам!
Он тоже зарычал, обдал меня горячим дыханием. Наверное, он пах раскалённым металлом, но вестники так воняли, что обоняние отказывалось работать.
Сквозь грохот боя прорвалась бодрящая мелодия, дышать сразу стало легче, появилась уверенность в наших силах, вера в победу.
Барды созидания наконец-то подключились.
Раны на Элоре затянулись моментом. Поднатужившись, он поднялся. Расправил крылья. И я опять оказалась между его лапами.
«Может, мы свалим от твоего трепетного собственника и врагов себе по размеру найдём? — предложил Жаждущий. — Я чувствую себя сильно не у дел».
Чудовищная струнная мелодия резанула слух, пронзила воздух, разрушая магию созидающей музыки. В груди опустело, ноги задрожали от слабости. Элор стал проседать. Казалось, сам мир разрывался от этой ужасной музыки. Она заглушала всё. Бросала в глубины отчаяния. Рвала всё внутри. Я попыталась накинуть заглушающее звуки заклятие, но сама магия от этого звука разрушалась, осыпалась.
Мы проиграем — эта мысль наполнила всю меня.
Я попыталась отстраниться от воздействия струнной мелодии. Но она пробирала насквозь, вырывала душу. И, кажется это играл кто-то один, была только одна мелодия одного инструмента. Бард разрушения. Совсем рядом. Бард разрушения такой силы, что перебил целый оркестр бардов созидания… такого история не помнила со времён легендарного Ренашитура Безродного, автора «Этики менталистов».
Стена, закрывающая нас от чудовищ, стала с треском осыпаться. Мелодия ударила сильнее, и император просел. Элор держался, потому что под ним стояла я.
Всадница уже сидела на здоровом, целом на все лапы вестнике. И рядом с ней на чудовище стоял мужчина с цитрой. Белые волосы развевались на ветру. Земляной вал рассыпался, и бард пытался удержать равновесие, поэтому не играл.
Мощнее заиграли наши барды, снова наполняя нас уверенностью, силой. Ланабет выстрелила во вражеского барда, не давая ему ударить по струнам.
— Никсэ, — прорычал Элор. — Это Мэлар Никсэ!
Точно ведь, бывший придворный менталист Мэлар Никсэ был бардом разрушения!
Земля дрогнула, затрещала. И Мэлар Никсэ, пошатнувшись, скатился куда-то за рассыпающийся вал. Земля опасно проседала.
