Увы, это не повод для неосторожной спешки.
Мы с Элором добираемся до пятой сработавшей ловушки — она находится в музыкальной комнате. Всё здесь безмятежно: цветочки на обивке, блеск лакированных деталей и инструментов. Телекинезом я беззвучно сдвигаю в дальний угол клавесины и арфы, уютные диваны. Мы с Элором опять накидываем щит на дверь ловушки, чтобы вампир не сбежал сразу.
Створка открывается по приказу Элора, но ничего не происходит: ни магических атак, ни големов, ни самого вампира.
— Выходи! — приказываю я с вампирскими нотами управления.
Ничего.
Всё встревоженнее гудит ментальное поле. Всё натянутее мои нервы. А запах раскалённого металла перебивает пропитавшую нас вонь палёной плоти.
— Убегай! — резче, весомее приказываю я, но и теперь вампир не появляется.
— Я загляну, — не слишком охотно, но непререкаемо сообщает Элор, и его голем разделяется на две неравные части.
Больший голем крепче сжимает магические наручники и отходит к музыкальным инструментам. Меньшая половина направляется к открытой двери ловушки. Просачивается в маленькое отверстие в щите и подбегает к проёму. Проходит внутрь.
— Тоже покончил с собой, — растерянно сообщает Элор и направляется в ловушку, жестом руки не позволяя мне приблизиться. — Стой там, ты страхуешь.
Выпустив щупальца телекинеза, наполнив пространство вокруг магией, я настороженно жду нападения. Один вампир решил убиться — это ещё куда ни шло. Но два? Второй может притворяться, чтобы застать нас врасплох. Я почти уверена, что сейчас будет нападение. Я готова защитить Элора, смотрю на его спину. На то, как он присаживается в комнате-ловушке рядом с лежащим ничком телом.
— Точно мёртв, — выдаёт Элор и, хмурясь, выходит из ловушки.
Странно смотрит на меня.
— Это не я, — фыркаю я: надоели его такие взгляды. — Давай поторопимся.
— Думаю, что всё же ты, — немного рассеянно возражает Элор. — Он побоялся, что ты заглянешь в его сознание.
— Нет, уверена: так панически менталистов боишься только ты, — хмыкаю я.
Но самой странно от такого поведения вампиров: одно дело сдохнуть, пытаясь прорваться, другое — убиться поняв, что сбежать не удалось. Но убиться до того, как к тебе заглянули, то есть без боя — очень странно. В конце концов, в вампиров превращаются ради долгой жизни. Или нам так «повезло» поймать вампиров, которым долгая жизнь надоела?
«Ну, в принципе, логично наслать на вас суицидников, — поддерживает идею Жаждущий. — Нормальные бы к вам точно не потащились».
В шестой ловушке (которая по времени должна быть уже взломана) тоже лежит дохлый вампир. И опять Элор на меня косится, хотя очевидно, что пленник сам пробил себе череп клинком.
К седьмой ловушке я почти бегу, наплевав на наш протокол сверхосторожности. Пространство вокруг проверяю, внимательна, но спешу. Элор спешит за мной, и по бокам и впереди то и дело вспыхивает мерцанием поставленный им щит. Пару раз я перепрыгиваю через сопящих во сне стражников и выскакиваю в нужный коридор.
Здесь тоже лежат стражники. Дверь в подпространство ловушки закрыта. Хотя по времени её должны бы взломать.
Пропустив мелкого голема, поднимаю вокруг неё щит. Элор взмахом руки открывает ловушку и запускает туда голема.
— И этот тоже, — неожиданно громко звучит в тишине вердикт Элора.
«Мда, удручающая тенденция», — Жаждущий тяжко вздыхает, чуть ворочаясь на моей талии.
Элор опять странно на меня смотрит.
— Слушай, — не выдерживаю я, — я не виновата, что у них такие слабые нервы.
Глава 7
— Дело не в этом, — Элор всё смотрит на меня.
Я же пытаюсь понять выражение его лица. Это не страх, может даже не настороженность, а… жалость?
— В чём тогда? — Понимаю, что надо бежать к остальным пленникам: вдруг найдут способ передохнуть, но…
— Если они умерли не из-за установок менталистов, в чём я сомневаюсь: мне показалось, Неспящие слишком высокого мнения о себе, чтобы верить в такое массовое поражение…
Элор говорит, а у меня чешуйки шевелятся от внезапного осознания, что именно он собирается сказать, и голос Элора кажется всё более глухим, будто отдаляется:
— …мне кажется, эти Неспящие могут настолько бояться плена, если именно они убили твоих родных.
Мгновение мы смотрим друг другу в глаза, и я бросаюсь в открытую ловушку, смотрю на застывшее мёртвое лицо вампира.
— Ри, я могу ошибаться, — напоминает Элор.
Но я не слушаю — оставив этот труп, хочу телепортироваться, но Элор сбивает моё пламя.
— Здесь ещё могут быть враги, — напоминает строго. — Нельзя выскакивать к ним…
Да-да, в момент выхода из телепорта мы уязвимы, ведь это не мгновенное перемещение, вспышка магии предупреждает о скором появлении телепортирующегося.
Рыкнув, разворачиваюсь и просто бегу. Коридоры, стражники, вытаскивающие дротики со снотворным из других стражников, стражники, транспортирующие усыплённых стражников в отдельные комнаты, даже кто-то из высунувшихся в коридор слуг — сплошная неразличимая проносящаяся мимо масса.
Чуть ближе вампир-огневик, но я сворачиваю к магу земли: он не закован в кокон из камней, мне проще будет найти и сорвать с него защитные ментальные амулеты.
Я практически врываюсь в ловушку: вампир валяется в дальнем углу «комнаты». Пространственный мешок снабжён эластичными стенами из материала, напоминающего внутренние камеры вестников, только без биологической мерзости. Сейчас они гладкие, хотя когда ловушка закрывается после срабатывания, сдавливают пленника шипами. И постоянно вытягивают магию. Не слишком интенсивно (чтобы ослабить пленника, а не ввести в голодное бешенство), но этого хватило, чтобы у вампира проступили вены вокруг алых глаз.
Пока нас не было, пойманного, как и сразу после срабатывания ловушки, бомбило одуряющим звуком, трясло и крутило в пространственном кармане. Поэтому у вампира совершенно ошалевший вид, но мне кажется, в его взгляде на меня слишком много страха.
Слишком много личного отношения.
Вампир вжимается в стену, — тянущую его магию, саму его жизнь, — лишь бы оказаться от меня дальше.
Эмоций его не ощущаю — видимо, стенам не хватило времени разрядить защитные амулеты.
Я выплёскиваю на вампира ментальную магию. В ощущениях звёздами вспыхивают амулеты. Упёршись в стену спиной, вампир выставляет ногу, всем видом показывая, что будет обороняться до последнего.
Телекинезом я скручиваю его, спелёнываю не хуже, чем Элор запаковал остальных в земляные коконы. Когтями вспарываю чёрную рубашку на груди, попутно срывая амулет. Но это не позволяет ощутить эмоции с ужасом смотрящей на меня твари.
