Ничего не чувствую.
Ни-че-го.
* * *
В постели тоже покрывала. Элор с такой надеждой смотрит в глаза, укладывая меня на густой мех. Вглядывается в лицо — и не хочет эту надежду отпускать, хотя видит, что меховое покрывало не действует.
Элор целует мои руки. Лицо. Шею. Тело. Он целует мои ноги. Его прикосновения лихорадочно-нежны, исходящий от него жар способен согреть кого угодно.
Но я ничего не чувствую.
И почему-то мне кажется, что это — идеальное состояние для такой, как я. Правильное.
Хотя огорчать Элора не хочется — он ведь так старается. Так нежно целует. Я обнимаю его за плечи. Он отрывается от моей груди, смотрит в глаза — и всё понимает.
Его лицо, на котором только что была надежда, леденеет.
Прикрыв глаза, Элор вздыхает. Скользящим движением укладывается рядом и, просунув руку мне под голову, подтягивает и прижимает меня к своей груди.
— Можешь телекинезом нас укутать? — спрашивает он.
Повожу рукой — и покрывало, дёрнувшись, наползает на нас. Но едва я это осознаю, мех бессильно опускается, укутав лишь ноги.
— Ничего страшного, — Элор натянуто улыбается и ногой подкидывает, подтягивает покрывало ближе, перехватывает его рукой. Плотно укутывает нас обоих. — Ты обязательно придёшь в себя. Ты очень сильная, Ри, ты обязательно справишься.
Я не очень понимаю, зачем: разве сейчас плохо? Да, я многого не помню, но мне это не мешает.
— Ты очень сильная, — повторяет Элор.
— Разве?
— Очень-очень, — надломленно уверяет Элор и прижимает крепче, громко целует в макушку. После чего, шумно выдохнув, немного расслабляется.
Мы лежим.
Магические сферы плавно убавляют яркость. Наверняка смена освещения причудливо меняет узоры на потолке, но Элор так держит меня, что потолка не видно — лишь очередной пейзаж на стене. На этот раз — горы и замок.
Наверное, чтобы не было скучно, ведь в сокровищницах женщин держат почти два года.
— Правда сильная, — Элор продолжает чуть спокойнее, мягче. — Никто другой такой путь бы не осилил… — Он судорожно вздыхает. — Ох, Ри, я помню первый день, когда мы встретились. Ты тогда была в мужской одежде, изображала своего брата, но я этого не знал. Я шёл на встречу с юным драконом, последним представителем не слишком любимого мною рода, и я не собирался принимать тебя, хотя был должен… Дариону. Его троюродный племянник — опытный боевой маг — был моим секретарём до этого и пострадал на службе. Как бы мог я взять на эту должность юнца, даже дракона? Это должна была быть короткая встреча для соблюдения формальностей, я и подумать не мог, что она перевернёт всю мою жизнь.
— Всю жизнь? — не понимаю я.
— О да, всю жизнь! — Элор запускает пальцы мне в волосы, медленно перебирает пряди. — Такое иногда случается. Но в тот день я, конечно, этого не понял. Я видел перед собой слишком изящного и юного, испуганного дракона, который никак не подходил на роль моего секретаря, ведь на сотрудника столь высокого ранга не только преступники и культисты покушаться могли, с куда большей вероятностью следовало ожидать попыток подкупа. Очень настойчивых попыток. У тебя был наивный, немного испуганный взгляд, плохая реакция, поэтому я лишь убедился в необходимости тебе отказать. Но для этого требовался благовидный предлог. И я придумал невыполнимое для водного, неопытного дракона задание: собрать статистику и заключить договор от лица ИСБ — до оформления бумаг о принятии на службу. То есть фактически постороннего ИСБ дракона выяснить секретную информацию и заключить сделку. До сих пор смешно вспоминать, как я тебя встретил: уверенный в своей хитрости, советующий поучиться и попробовать в другой раз. Помню блеск в твоих глазах, когда ты сообщила, что с заданием справилась. Знаешь, ещё тогда я мог бы выкрутиться или выставить тебя через неделю испытательного срока, но этот блеск в твоих глазах, появившаяся в них из-за этой маленькой победы уверенность слишком меня тронули. Я видел перед собой существо, поднимающееся после сокрушительного удара. И не мог лишить тебя этой маленькой воодушевляющей победы. Нет…
Элор умолкает, и только его рука перебирает мои волосы.
Пауза требует слов, и я их произношу:
— Но что-то пошло не так?
— Много что, — хмыкает Элор. — Принятый мной юноша оказался нежнее, чем я предполагал. К тому же… я несколько переоценил себя: твой голос серебряного дракона, способный на время подчинить волю, пугал меня больше, чем я ожидал. Невольно своим видом ты напоминала мне о случившейся со мной беде. И в то же время мне хотелось держать тебя рядом и помогать. Ещё и младший мой любимый братишка со свойственной детям чуткостью уловил моё особое к тебе отношение и попытался этому особому отношению помешать. Вдобавок к этому ты — напомню, в мужском виде! — меня поцеловала, и меня вместо ожидаемого отвращения захлестнуло желанием. Культисты уничтожили магов Видящих, императрица пропала, у Арена мир разрушился, а меня возбуждал собственный секретарь, — Элор неожиданно ироничен в рассказе о сложностях. И грустно, но с большой теплотой смеётся. — О, в тот момент мне казалось, что у меня самый сложный период жизни, что безумнее просто быть не может. И как же я ошибался!
Он грустно усмехается.
Я же опять не понимаю:
— Ты говоришь, я тебя поцеловала.
— О да.
— Почему ты не догадался, кто я?
— Но как? Ты прятала свой запах, соприкосновением губ не выявить пол того, кого целуешь. И я знал, что иногда мужчинам нравятся мужчины. Я просто вдруг оказался одним из них. Это смущало и раздражало.
— Почему ты от меня не избавился? Ты мог подержать меня на службе год и найти замену.
— Я думал об этом варианте. Но через год ты стала незаменимой.
— Сделала что-то особенное?
Элор медленно вздыхает, после чего отвечает:
— Ты была рядом. Всегда. Существа обычно строят личную жизнь, нуждаются в развлечениях. Не хотят полностью и без остатка отдаваться службе. У тебя отдаваться службе получалось очень естественно. Ты выполняла все мои требования, не просила выходных и отпусков. Ты была рядом почти постоянно. Практически в любой момент я мог позвать тебя и обратиться за помощью, дать поручение, обсудить дела. Потрясающая самоотдача в службе — я не надеялся найти ещё кого-нибудь такого же одержимого делом и сообразительного. И мне было приятно, слишком приятно на тебя смотреть.
На этот раз я не знаю, что спросить, чтобы поддержать разговор. Элор смотрит на почти скрытый сумраком потолок, и кончики его пальцев скользят по моему плечу.
— Я восхищался тобой. Я нуждался в тебе. Я желал тебя. Но боялся этого и ненавидел тебя за чувства, которые ощущал.
— Ты мог меня рассчитать.
— Я даже несколько раз писал соответствующие приказы! И испепелял их, вместо того, чтобы отправить кадровику.
