— Интересно, какого цвета будет бронированная чешуя? Золотая или всё же серебряная?
— Только Великий дракон знает. Но дети, насколько я слышал, пока с чёрной чешуёй, как и золотые до бронирования.
— Похоже, наше любопытство окончательно удовлетворит только отбор.
— Да.
Да и мы с Элором не можем совсем уж избавиться от подобных размышлений. Но, в отличие от гостей, которые потом не смогут так свободно поглазеть на артефакт, мы не толпимся с тарелками возле него. Мы общаемся с теми, кто в состоянии держать своё любопытство в узде или слишком хотят с нами побеседовать.
Так Эзалон с полной тарелкой сыров подходит повздыхать о нужде Академии в пожертвованиях. Примету свадебную он блюдёт — ест активно, чтобы у нас с Элором жизнь была сытая и счастливая, но расписывать проблемы Академии ему это не мешает: и в аудиториях ремонт нужен, и книги обновить, и общежитие расширить, и ещё много-много чего. Элор мученически закатывает глаза.
— Мы можем увеличить пожертвования, — отвечаю я. — Но только в том случае, если наше королевство войдёт в попечительский совет.
Да-да, мы тоже хотим доступ к Академии: её специалисты нужны и здесь.
Эзалон жалобно вскидывает брови:
— Это решение не в моей власти.
— Не только в вашей, согласна. Но я обозначила условия, на которых мы согласны вливать средства в Академию драконов и подготовку студентов.
— А если… — пытается возразить Эзалон, но я качаю головой, посылая импульс своей непоколебимой уверенности.
И Эзалон, как менталист менталиста, меня прекрасно понимает, кивает. А через миг исчезает в толпе активно жующих и судачащих гостей.
Многочисленных гостей, среди которых хватает и рогатых представителей соседнего мира. Демонокот Повелитель, как всегда, бурно ест, пьёт и ухаживает за женщинами.
Танарэс, покачивая бокалом, беседует с белорогим высокопоставленным демоном Тайгеросом, сопровождающим Вейру. Хотя по статусу это она его должна сопровождать, но так как он, насколько мне известно от моих придворных сплетниц, в роли осаждающего — он и сопровождает, ухаживает. Не первый месяц уже. Вейра активно участвует в разговоре, наверное, это какие-то деловые переговоры. Танарэс выглядит неплохо. Усыновление двойняшек — брата и сестры, осиротевших во время буйства вампиров — помогло ему немного оправиться от битвы при могиле Нергала. По крайней мере, Неспящих из наших казематов он забирал достаточно спокойно. Мы с Элором решили отдать их под суд, чтобы не портили своими страданиями атмосферу дворца.
Диора с Эрршамом подходят поздравить нас лично. Удивительно, насколько она его перевоспитала: смотрит только на неё, от Элора зачем-то оттесняет. А Диора улыбается и посмеивается — счастливая и цветущая. Она же первая и уходит от нас к столу, а Эрршам, влюблённо вздыхая, следует за ней.
Глядя ему вслед, Элор отпивает из кубка и задумчиво тянет:
— Честно говоря, на такой эффект я не рассчитывал. Думал, они будут друг другу нервы мотать, а не… эм…
Косится на меня, но чувствует, что ревности во мне сейчас нет. И всё равно решает не продолжать. Приглашает меня пройтись вдоль столов, выбрать себе что-нибудь вкусненькое. Обхватывает меня мерцающим белым мехом и притягивает к себе — этот собственнический жест останавливает уже направляющихся к нам имперских драконов.
Так что мы стоим и пьём вино. Наслаждаемся передышкой. А я даже сквозь щиты ощущаю, как ментальное поле гудит от удивления гостей: артефакт поразил всех сильнее, чем они показывают. Линарэн так и вовсе его чем-то ковыряет, наплевав на ограждение. Что примечательно — артефакт ему никак не вредит. Видимо, помнит о родстве с Аранскими.
Гости перебираются от стола к столу, курсируют между стоек с навесными блюдами, обсуждают дела, нас с Элором, политику, реакцию Аранских, спокойствие Карита с Ланабет, гадают, сможет ли Линарэн продолжить род.
На почтительном расстоянии кружит представительница менталистов Адалия Вар-Элхар, посматривает на меня и Элора. Задумчивое выражение её лица подсказывает, что она переваривает известие о том, что её правителями стал род менталистов. Наверняка это порушило какие-то планы, но… мы, менталисты, понимаем друг друга, сумеем договориться. Обязательно.
Чужие взгляды я ощущаю на себе достаточно часто, но один… Я поворачиваю голову, пробегаюсь взором по лицам и затылкам, всматриваюсь в живые изгороди, окружающие площадку.
Дарион стоит там, в тени растительной арки. На его тарелке целая гора еды. С лёгкой грустью глядя на меня, он салютует мне тарелкой, берёт кусок мяса и закидывает в рот. Ест за моё счастье в семейной жизни. Хорошо ест. Я спокойна. Настолько спокойна, что Элор не замечает этого моего отвлечения на спорного гостя, которого мы не могли не позвать в силу его статуса и заслуг перед Аранскими. Перед нами.
Одними губами я произношу «Спасибо» и отвожу взгляд.
Рассматриваю гостей. Внимание привлекают перламутровые волосы. Сирин Ларн стоит возле делегации озаранцев, косится на них. Поймав мой взгляд, направляется к нам. Лавирует между гостей, шелестя перламутровым платьем.
Рука Элора напрягается на моих плечах.
«Прости, что тогда взял её», — просит он.
Сирин Ларн кланяется нам. Смотрит на землю, но голос у неё твёрдый:
— Ваше величество. Как ваш вассал я прошу о заступничестве: меня собираются выдать замуж против моей воли, могли бы вы запретить это?
Она поднимает светлый сияющий взгляд. Сейчас, без поддержки родового артефакта Аранских, её щит правителей постепенно ослабевает, и я улавливаю её отчаяние — и надежду.
Слишком яркую, слишком решительную и бескомпромиссную. Ощущая руку Элора на своих плечах, его тепло, его любовь, я… не могу отказать Сирин Ларн в праве ещё немного подождать, попытаться найти кого-нибудь родного.
— Можешь сказать отцу своей матери, что я запрещаю брак, который они готовят.
— Спасибо! — искренне улыбается Сирин Ларн. — Спасибо!
Будь её воля, она, наверное, расцеловала бы меня от охватившей её радости. Но она не хочет приближаться к Элору, опасается моей ревности. Поэтому, поклонившись, отступает. Торопливо подходит к столу, накладывает на тарелку побольше пирожных, и начинает их уплетать — за счастье новобрачных.
Да, все хорошо едят за наше счастье. И пьют. Хорнорд вон морду в пунш засунул и булькает алым сладким напитком. Рядом с ним остаются только Ная, Толис и Дербен. Приглянулась им эта зверюга.
Веселье продолжается.
Вместо традиционного иллюзорного представления Элор поднимается на трибуну и просто перечисляет мои боевые достижения в звании его секретаря и королевы Нового Дрэнта. Он не рассказывает о моём особом даре, представляя победу над Альгал-Таром победой оружия и телекинеза.
— Я знаю, что героические подвиги рода принято показывать, как спектакль! — произносит Элор на весь заполненный гостями парк. — Показывать, на что способна семья, чтобы ни у кого не возникало желания скалить зубы или нападать на территорию. Но сила моей избранной не нуждается в таких примитивных доказательствах. Все вы знаете, насколько она была опасна даже простым драконом, а теперь она — правящая, глава собственного рода. И я надеюсь, что никому не придёт в голову косо смотреть в нашу сторону, претендовать на наши территории, сомневаться в нашем праве на королевство. Потому что если кто-то попробует, ему лучше умолять о том, чтобы я просто и без изысков обратил его в пепел, чем попадать в руки моей прекрасной Серебряной принцессе, как это сделали Неспящие. А вы все знаете, чем это для них закончилось.
