Я удивлённо приподнимаю бровь. То, что Элор отправится один, мы обсуждали до обеда. И аргументы Элора тогда были другими: он жаждал уберечь мои нервы от общения с язвительным вампиром, опасался, что Санаду как менталист сумеет как-то почувствовать мою работу над его сородичами, просил меня присмотреть за дворцом и прикрыть его отсутствие, напоминал о необходимости разобраться с делами управления и уверял, что наше с ним совместное появление у Санаду будет выглядеть подозрительно в свете готовящейся ему роли. Конечно, я по тону улавливала, что Элор недоговаривает, но почему оправдывается он именно сейчас?
Да и сама озвученная им причина… наверное, логична. Но всё равно тревожит.
Глава 19
И почему у прислонившегося к двери Элора такой потерянно-виноватый вид?
— Если память мне не изменяет, — начинаю я, — а память мне не изменяет, она у меня очень хорошая, я согласилась с тем, что ты отправишься к Санаду один, зачем ты приводишь новый аргумент в защиту предложения, с которым я и так согласна?
На этот раз брови приподнимаются у Элора:
— А разве твои мрачные взгляды связаны не с тем, что ты решила во что бы то ни стало отправиться со мной?
— Элор, я гневные монологи так явно не готовлю. Если бы я хотела пойти, я бы твёрдо настаивала на своём без всяких гримас, но у меня нет ни малейшего желания лично договариваться с этим ехидным вампиром. Даже принадлежность Санаду к менталистам общение с ним для меня приятнее не делает.
Да и в безопасности я себя рядом с ним не чувствую: Санаду вечно себе на уме, с весьма своеобразными представлениями о чести. А призванная корона усиливает его ментальные способности до неизвестного уровня.
Элора к нему логичнее отправлять: его щит правителей в своё время Санаду до конца не снял, так что установок сделать не мог, а если взломает щит сейчас, я по изменившемуся поведению Элора это почувствую и смогу разобраться с последствиями.
Нет, я совершенно не хочу отправляться на встречу с Санаду. Не уверена даже, что моя способность оценивать правдивость собеседника по интонациям на нём хорошо сработает: Санаду достаточно стар и опытен, не исключено, что знает об особенностях Сиринов. И ещё он очень ловко жонглирует словами. Вполне может высказаться правдиво, только на деле наши выводы из его слов окажутся противоположны истине. Я тоже умею так выворачиваться, потому что не люблю прямо лгать.
Так что прямолинейный Элор лучший переговорщик с Санаду.
— М-м… чем же я тебя рассердил? — искренне удивляется Элор. — Почему ты на меня смотрела так зло?
Мгновение медлю, прикидывая все «за» и «против», произношу низким недобрым голосом:
— Да там девушки подумали, как же мне повезло, что на тебя другие женщины посмотреть бояться. Полагают, что мне не придётся до конца жизни следить, как бы ты не загулял.
Глаза Элора распахиваются шире, лицо приобретает непередаваемое выражение, а затем он очень мягко отвечает:
— Я, конечно, сильно сомневаюсь, что найдётся сумасшедшая, которая решит наложить лапу на что-то твоё, но на всякий случай могу поклясться, что в случае, если кто-нибудь передо мной обнажится, я закрою глаза и смотреть не стану… Да, собственно, уже клянусь: смотреть не буду. Ни на кого голого смотреть не буду, ни на женщин, ни на мужчин. Даже просто так.
Я растерянно моргаю.
— Ты не подумай чего такого! Про мужчин — только на всякий случай, — поясняет Элор. — Ну, мало ли кто решит попробовать ко мне набиться, в законе-то чётких ограничений нет.
— Шёл бы ты к Санаду, — вздыхаю я.
— У нас встреча через полчаса, время ещё есть, — отведя взгляд, Элор нервно постукивает пальцами по полотну поддерживающей его двери. — Как твой улов?
Таким иносказательным образом Элор обозначает результаты изучения чужой памяти.
И снова я немного колеблюсь, решая, открывать карты или нет. Я ведь всё сама могу решить, не выпячивая лишний раз менталистские дела, а потом только результат расследования Элору предоставить. Разговор сейчас в сторону увести легко — достаточно затронуть тему необходимости приватной беседы с Санаду. Судя по настороженному виду Элора, он именно этого и опасается. Тема-то болезненная.
— Дир-Гаэры пришли без ментальных амулетов. Все, — зачем-то сообщаю я.
Впрочем, знаю зачем: показать, что даже посторонние люди доверяют мне больше, чем мой избранный.
Показать, что не всем существам мои способности кажутся чем-то ужасным.
Не все считают проникновение в свой разум недопустимым.
На мгновение Элор обжигает меня недоверчивым взглядом, после чего оправляет манжеты:
— Им что-то было нужно?
— Да. Хотели пожаловаться на барона Вар-Лана так, чтобы в случае неприятностей можно было честно ответить, что они ничего о его требовании бороться с нами не рассказывали.
— Как предусмотрительно, — кивает Элор, но он так не считает.
Уверена, он не открыл бы свой разум даже для того, чтобы попросить о помощи. Но я отмахиваюсь от бесполезных размышлений о страхах Элора и возвращаюсь к делу:
— Это первая толковая ниточка к тем, кто не согласен смириться с нашей властью. Надо её раскручивать. У меня есть некоторые идеи о том, как лучше это сделать. С использованием моих менталистских штучек, конечно же.
— Хорошо, — кивает Элор и, наконец, снова смотрит на меня. — Только, пожалуйста, не начинай ничего без меня. Подожди. Я вернусь, мы всё обсудим и будем действовать вместе.
Я могу сделать всё сама.
И в случае совместной работы с Элором мне придётся столкнуться с его сдерживаемым недовольством моими методами.
Но…
— Будем действовать вместе, — соглашаюсь я.
Надо привыкать.
Шаг за шагом.
Это как регулярное приближение к Башне порядка, чтобы побороть ужас перед ней.
И у нас у каждого своя такая Башня: у Элора это страх перед менталистами. У меня… у меня это страх перед его неприятием моей сути. Меня самой.
* * *
Отпустив Элора на переговоры, устраиваюсь в ярко освещённом солнцем кабинете планировать операцию с Вар-Ланом. Пусть Элор и хотел сделать всё вместе, но разумно согласился оставить на меня разработку стратегии.
Выложив на стол чистый лист, в середине пишу «Вар-Лан» и обращаюсь к скрывающихся в моей памяти архивам прежнего короля.
Вар-Лан проходил в них как тот ещё властолюбивый интриган, которого всегда надо держать на коротком поводке.
Что ж, не стоит пренебрегать столь благоразумным советом.
На лист помимо имени и данных об имуществе, слабостях, достоинствах и семье выписываю его известных из архива друзей, родственников, врагов.
