Данные по ним выписываю на другие листы, иначе всё не поместится. Связи между существами всегда так обширны, что охватить трудно.
Для этого приходится то и дело обращаться к памяти, поэтому стук в дверь я осознаю не сразу.
Прислушиваюсь к ментальному полю: никаких резких колебаний. Солнечный свет придаёт обстановке немного беззаботный вид. Режет пустотой кресло Элора.
Стук повторяется.
Судя по данным от защитных чар, за дверью помимо стражников находится слуга.
И пусть стук не характерен для убийц, я набрасываю на себя защитные чары и держу наготове заклинание телепортации (основанное на водной стихии, оно окутывает ножки кресла туманом).
— Войдите!
Вошедший слуга кланяется.
— Ваше величество, с вами желает переговорить Адалия Вар-Элхар. Именно с вами. Она ожидает вашего разрешения войти на территорию дворца.
Итак, меня решила посетить потомственная менталистка, глава рода.
— Проводите её в гостиную, — разрешаю я, одновременно мысленно обращаюсь к защитным чарам, чтобы создать пропуск. — Только предупредите, что ей придётся подождать около сорока минут. Позаботьтесь о её досуге.
— Слушаюсь, ваше величество.
Вновь поклонившись, слуга покидает кабинет.
Наконец-то хоть кто-то из местных менталистов ко мне пожаловал.
Но прежде мне надо сделать то, что я постоянно откладывала.
* * *
Щит правителей. Лишь при подпитке родового артефакта он приобретает свою легендарную мощь, не только защищает, но и сильно огрызается.
Подпитанный от артефакта щит — это как ещё один этап подтверждения моей избранности. Возможно, поэтому я и не хотела соединять свой менталистский вариант этого щита (увы, стандартная версия помешала бы мне полноценно использовать свои способности) с появившейся во мне магией Аранских. Но теперь, когда ставки столь высоки, нельзя допускать неоправданных рисков.
Человеческие маги слабее драконов, но могут усиливать себя артефактами и призванными предметами, поэтому перед встречей с потомственной менталисткой, семья которой известна умением пробивать защиты, лучше себя обезопасить.
В другом случае я бы не стала избегать возможного прощупывания сил друг друга.
Теперь же ложусь на пол кабинета, расслабляюсь и погружаюсь в собственное сознание.
Мне остаётся лишь добавить укрепляющих и атакующих связей и запитать свой щит от пронизывающей меня магии Аранских.
Очередное напоминание об избранности.
Времени это занимает — половину отмерянного до встречи с Адалией Вар-Элхар времени.
Вторую половину я трачу на путь к выделенной для неё гостиной.
Можно телепортироваться, но я пользуюсь случаем пройтись по дворцу, показать себя стражникам: пусть видят, что за ними присматривают, пусть видят, что ночное нападение на дворец не загнало меня в нору.
Солнечный свет играет на паркете и золочёных рамах картин, высвечивает узоры обоев. Новодрэнтский дворец немного мрачен, в нём не хватает простора и света имперского дворца, но он по-своему интересен. Здесь не меньше всевозможных гостиных и залов. Правда, большая их часть занята людьми, и вскоре я оказываюсь в полных ими коридорах.
Передо мной расшаркиваются и раскланиваются, разглядывают украдкой. Страх поселившихся здесь людей не так силён, как раньше. Похоже, их впечатлило то, что мы с Элором за всё время совместного с ними проживания никого не покусали, не затоптали, голов не отгрызали, спонтанно не превращались и в целом никому особо не мешали. Совместные трапезы, опять же, показали нас вполне культурными существами.
А может, сыграло роль то, как Элор обращался с человеческими детьми.
Но факт — до предобморочного состояния моё появление никого не доводит.
Главное, чтобы подобное расслабленное настроение наших врагов не посетило.
Двери нужной мне гостиной я распахиваю телекинезом.
Сидящая на диванчике женщина лет ста поднимается, чтобы тут же опуститься в реверансе. Синее платье придаёт строгости её облику и более глубокий оттенок серым глазам. Адалия Вар-Элхар произносит глубоким грудным голосом:
— Для меня честь пообщаться с представительницей великого рода Сиринов.
Не лжёт.
«И от величия рода Сиринов остаётся лишь память», — невольно приходит в голову, сжимает тоской сердце: на мне этот род пресечётся.
— Можете подняться, — разрешаю я, раз уж Адалия предпочитает даже в приватной беседе пользоваться полным протоколом.
Адалия Вар-Элхар выпрямляется.
Вдова, она при её миловидной внешности (и её ментальных способностях) вполне могла бы выйти замуж ещё раз и обзавестись ребёнком, чтобы продолжить род, но предпочитает хранить верность рано почившему супругу. Хотя в её семье есть ещё кому передать способности потомкам.
Мельком глянув на закрывшуюся за мной дверь, Адалия демонстративно медленным жестом наводит заглушающие чары. От них в ушах слегка зудит.
Молча жду объяснений, и Адалия моё время попусту не тратит, сразу переходит к делу:
— Я пришла к вам от лица ваших подданных менталистов.
Насколько мне известно, она — не самая влиятельная менталистка в Новом Дрэнте.
Либо она говорит не от лица всех моих не слишком многочисленных подданных менталистов. Либо прислали её, чтобы не провоцировать ревность Элора.
Любопытно.
Глава 20
С кем-либо другим я могла бы и оставить этот вопрос непрояснённым, чтобы не переходить границы одобряемой этикетом высокомерной отстранённости, но передо мной — менталистка. Потомственная. Даже если бы я до сих пор оставалась только подданной империи, это делало бы нас близкими друг другу из-за родства магии.
Теперь же мы не только менталистки, но и жительницы одного королевства.
Но это, к сожалению, ещё не значит, что мы можем полностью друг другу доверять. Предают даже менталисты.
Поэтому я начинаю с завуалированного вопроса:
— Насколько мне известно, после Броншер-Вара лидером менталистов Нового Дрэнта стал Кайлан Вар-Дарон.
И понимаю, что столь мягкое уточнение полномочий Адалии — следствие её принадлежности к менталистам.
Адалия едва заметно улыбается:
— Мы предположили, что появление рядом с вами мужчины может быть истолковано превратно. А так как я полностью одета и далеко не юна, с вашей стороны причин для ревности быть не должно. Надеюсь на это, — её улыбка обозначается чуть чётче.
Киваю, принимая это объяснение. Но становится только любопытнее.
— Полагаю, у вас много дел, — продолжает Адалия. — Поэтому перейду сразу к причине моего появления здесь.
