Нет, определённо думать об Элоре и раздражаться на свою дрессированность приятнее беспокойства об Осдаре. Спокойнее. Раздражение на Элора просто привычно: об Осдаре я и прежде беспокоилась, но вариант забрать его себе практически не рассматривала. Никогда это не было так остро.
Я молчу и стараюсь на Элора не смотреть.
Он ест и, что удивительно, на меня тоже не смотрит.
Странно.
Неужели я его отвадила? Вот так внезапно… Или он тоже грустит об Осдаре?
А может, придумывает очередной план по соблазнению меня на семейную жизнь?
Всё же Халэнном жить было несколько проще в плане отношений. И понятнее.
Заканчиваю с чаем (от розового пирожного не отщипываю даже кусочка), зеваю и направляюсь в спальню.
— Давай искупаемся, — предлагает Элор.
Стоя к нему спиной, я не сдерживаю усмешку: надолго его отстранённости не хватило.
* * *
В промежутке между приездом людей и сегодняшним днём Элор устроил нам небольшой ремонт. Прежде в своей башне он держал ванну на одного — чтобы любовницы не влезли. Первое время здесь тоже была одноместная — видимо, по привычке.
Теперь на двоих у нас одна большая круглая вмонтированная в пол ванна, выложенная цветными калёными кусочками стекла неравномерных размеров: словно все четыре стихии плавно переходят друг в друга, а на дне сияют золотое солнце и серебряная луна. Бесспорно красиво. Скат бортиков так и манит посидеть, откинув голову на удобный край.
Что любопытно, Элор не стал делать ванну слишком тесной: судя по размеру, если устроиться друг напротив друга, вытянутыми ногами не соприкоснёшься. Забота об удобстве? Или желание отстраниться от меня?
Вместе мы пока не купались. И по отдельности тоже: Элор всё ждал, когда я соберусь, но последнее время мы очищались заклинаниями и сразу ложились спать. Возможно, Элор ещё не видел, какую метку я ему поставила.
В это совместное купание я надеюсь увидеть реакцию — или убедиться, что Элор знает о моей шалости, просто не обсуждает.
Сбросив халат, медленно опускаюсь в воду и устраиваюсь напротив раздевающегося Элора: он только-только стягивает брюки.
Откидываюсь на бортик и фривольно раскидываю руки в стороны. Вода едва прикрывает затвердевшие соски. Элор смотрит на меня почти неотрывно. Если так будет продолжаться, клеймо собственности на бедре он не увидит!
Оставшись в одних панталонах чудесного морковного цвета, Элор застывает на краю ванны. Думает.
Похоже, решает, показывать мне припрятанный в панталонах (скорее всего, он там — я старательно избегаю проверки) амулет абсолютного щита.
В принципе, панталоны — отличное место. Если ещё и сам амулет в паховой части, то как только член встаёт, пытаясь перетянуть управление на себя, он упирается в твёрдую преграду, которая напоминает ему о необходимости думать головой, а не головкой.
Или у Элора вшитый под кожу амулет, и он не решается мне это показать?
Нет, слишком наивно: Элор знает о менталистах достаточно, чтобы понимать — мы, потомственные, можем выискать даже абсолют.
— Прости, — неожиданно смущённо произносит он и всё же приспускает панталоны.
Золотая цепочка амулета обмотана вокруг члена. Я непроизвольно выдаю полуистерическое:
— Ха!
Чуть отворачиваюсь и пытаюсь сдержать смех. Амулет срабатывает, когда охватывает часть тела, но я-то полагала, что Элор цепочку вокруг талии обматывает, а не вокруг…
Не выдержав, начинаю смеяться и пропускаю момент, когда Элор переносит цепочку на шею. А ведь для этого ему сначала надо было накинуть цепочку на руку, чтобы круг защиты не разомкнулся.
Смеяться заканчиваю, когда чуть покрасневший Элор уже садится в горячую воду. Он опирается спиной на бортик с голубыми узорами, обозначающими магию воды. Тоже раскинув руки, Элор немного смущённо мне улыбается. Золотая цепь охватывает его шею, а сам амулет прячется за спиной. Это такое проявление деликатности?
Так мы и сидим, глядя друг на друга.
Я ожидаю, что Элор подастся вперёд, снова приступит к соблазнению, но время идёт, а Элор просто смотрит мне в глаза. Возможно, опасается приближаться? Прежде он всегда был в панталонах, прикрывавших от меня амулет, и мне потребовалось бы время, чтобы добраться до него и сорвать, а сейчас, если Элор окажется рядом, я смогу сдёрнуть амулет за мгновение.
Наверное, ему просто страшно.
И я спрашиваю:
— Ты задумывался о том, чтобы меня убить?
Его глаза расширяются, зрачки темнеют. Лицо… рядом со мной у Элора всегда такое эмоциональное, подвижное лицо. С другими он ведёт себя куда более сдержанно, закрыто.
Он усмехается немного нервно и склоняет голову набок. Потом всё же выпрямляется, пытаясь вернуть в позу прежнюю раскованность:
— Прежде ответь, хотела ли ты меня переделать.
И смотрит так внимательно-внимательно. Какой смысл в этих вопросах, если он всё равно мне не верит? Но почему бы не поговорить ради его ответа?
— До того, как ты стал моим избранным, — отвечаю я и, с трудом удерживая прямой взгляд ему в лицо, добавляю. — Иногда служить тебе было очень тяжело.
Не признаваться же, при каких именно обстоятельствах я об этом всерьёз думала: это было так невыносимо наивно и глупо. Почему было? До сих пор глупо.
Снова в теле Элора появляется напряжение. Он вглядывается в моё лицо, а потом чуть расслабляется и смотрит на воду:
— Раньше я полагал, что не потерплю рядом с собой избранную-менталистку. — Он опускает руки вниз и разгоняет ими воду. — Что скорее убью, чем позволю такой связи существовать. Раньше…
Он не лжёт.
Но на сердце всё равно тяжело: слишком личный разговор получается. Для меня сегодня слишком много личного. И эмоционального.
Запрокинув голову, чуть сползаю вниз, позволяя воде дойти почти до ключиц:
— Мне, наконец, удалось тебя осадить?
— В чём? — лёгкий оттенок удивления — и я представляю, как при этом меняется выражение лица Элора.
— В упражнениях языком, — снова сев ровно, твёрже устроив руки на бортике ванны, я насмешливо смотрю на Элора. — Обиделся?
— А ты успела соскучиться по моему языку? — он задирает бровь, но я готова к этой реплике.
— Думаю, убирать это из моего расписания или нет. Моё время ценно и довольно ограничено. Нельзя, чтобы оно пропадало на созерцание твоего обиженного лица.
Хотя лицо прекрасно и подходит для созерцания.
— Нет, ты время на меня оставь, — Элор потягивается, барабанит пальцами по бортику и, хитро щурясь, усмехается. — Просто подумал, что, раз тебе надоели упражнения языком, надо немного разнообразить подходы?
