Он ни с чем подобным не соглашался, однако без колебаний подтвердил:
— Да, миледи. Ваши цветы придутся по душе и Гастингс, ей предстоит еще многое перенять от вас. Мне кажется, ее водосбор выглядит довольно чахлым, а люпин не идет ни в какое сравнение с вашим.
Леди Жанет по очереди взглянула на дочерей и обратилась к Гастингс:
— В Оксборо хозяйничаешь ты, дочка, боюсь, меня не удовлетворит роль приживалки в твоем доме, а Розовая гавань находилась в полном моем распоряжении почти десять лет. Я привыкла устраивать дела по своему разумению. Я нужна здесь.
Четыре сестры дружно вздохнули и беспомощно посмотрели на Северна и Гастингс.
Компромисс нашли два дня спустя. Леди Жанет согласилась на зиму перебраться с девочками в Оксборо.
— В конце концов зимой мы цветем не хуже, чем летом, в отличие от маминых растений, — утешалась Харлетт. — Зимой она будет принадлежать нам.
— Я не хочу расставаться с Тристом, — пожаловалась Нормандия.
— А как насчет меня? — спросила Гастингс.
— А ты не расстанешься с мужем, — отрезал Северн и добавил, обращаясь к теще:
— Ваше присутствие в Оксборо будет крайне желательным, ведь у Гастингс должен родиться первый ребенок.
Леди Жанет радостно захлопала в ладоши:
— У меня родится внук или внучка, которых не придется называть в честь Вильгельма Завоевателя, его матери или жены.
— Мама, а ведь меня назвали в честь лошади, но я смирилась, — напомнила Марелла. — Отец рассказывал, что Вильгельм всегда ездил на Марелле, когда собирался посетить жену, по словам Вильгельма, запах пота этой лошади напоминал ему о Матильде.
— Странно, — заметила Гастингс. — Ты, наверное, что-то не так поняла.
— Отец говорил, — продолжала Марелла, — что эту кобылу просил у Вильгельма епископ Одо, но тот не захотел с ней расставаться.
— Довольно, — воскликнула леди Жанет. — Меня вполне устроит, если Северн даст обещание не называть сына ни Одо, ни Ральфом, ни Грейсоном.
— Готов в этом поклясться. А ты, жена?
— Я больше склоняюсь к тому, чтобы назвать сына Люпином, а дочку, к примеру, Наперстянкой.
Он схватил ее в охапку и крепко поцеловал, не стесняясь присутствия тещи и четырех девочек.
Глава 30
Беда пришла неожиданно. Один из воинов, крича от боли, схватился за живот и упал с лошади.
В следующие несколько минут то же произошло и с остальными. Последним свалился Гвент, огромное тело беспомощно забилось в конвульсиях.
Не пострадали только Гастингс и Северн. Испуганные лошади ржали, метались, по дороге, вставали на дыбы. Соскочив на землю, Северн бросился к Гвенту:
— Что случилось? Что с тобой?
— Не знаю, — выдавил из себя гигант, бессильно запрокинув голову. Северн закричал от отчаяния.
— Он жив, — успокоила подбежавшая Гастингс и быстро осмотрела других. — Все живы, только без сознания. Видимо, их чем-то отравили. Не понимаю, как можно было отравить всех, кроме нас?
— Зато я понимаю. Когда мы остановились в деревне, все захотели промочить горло, а мы с тобой пошли гулять в соседний лес. Ни ты, ни я не пили эль.
— Но кто мог это сделать?
— Не знаю. — Северн взял под уздцы своего коня и привязал к дереву возле дороги. — Надо позаботиться о них. Тебе не повредит, если ты поможешь мне их перетаскивать?
— Не беспокойся. Давай не будем терять время. Однако он позволил ей лишь поддерживать за ноги воинов, которые оказались для него слишком тяжелы. Других он перенес сам, перекинув через плечо. Они разбили лагерь на краю небольшого луга, и Гастингс, встав на колени рядом с Гвентом, приступила к осмотру.
— Просто ума не приложу, что это такое, Северн.
— Зато я уверен, это знает моя дорогая Марджори.
Меч будто сам по себе вылетел из ножен, мускулы напряглись для боя, который так и не начался. Их окружало не меньше десятка вооруженных людей во главе с Ричардом де Лючи.
— Ты же мертв, — не веря глазам, пробормотал Северн. — Лорд Грилэм де Мортон сказал мне, что ты умер.
— Но ведь тело мое не нашли, верно? Когда мне донесли об этом, я чуть не умер со смеху. И долго не мог решить, как с тобой поступить, Северн из Лугеза…
— Теперь еще и эрл Оксборо.
— Ну да, ты добрался до нее первым. — Ричард кивнул в сторону Гастингс, стоявшей на коленях возле Гвента.
— В отличие от тебя. — Северн до боли сжал рукоять меча. — Ее отец выбрал меня, а ты навсегда останешься тем, кем был, Ричард.
— Ты, проклятый ублюдок! Это ложь! Старик выжил из ума, и Грилэм де Мортон силой заставил его выбрать тебя. Ты, Гастингс, должна была стать моею, я должен был носить титул эрла Оксборо. А теперь все земли, все богатства достались тебе, Северн. Но был ли старик так богат, как про него говорили?
— Даже богаче.
— Ублюдок. — Ричард потянулся к мечу, но уже в следующий миг успокоился и к нему вернулась самоуверенность. — Я без конца думал над этим. Поначалу казалось, что от твоей смерти мне будет мало проку. Король приберет к рукам и Оксборо, и другие земли, отдаст Гастингс в жены своему приближенному. Если я даже успею жениться на ней, король разгневается и станет требовать возмездия. Ха, но я все же отыскал решение.
— Ни о каком решении не может быть и речи. Гастингс — моя. И все остальное тоже. А насчет короля ты прав. Ты отравил моих людей. Выживут ли они?
— А почему бы им не жить? Марджори сказала, что просто выведет их из строя на день-другой. Я спрашивал, откуда у нее такая осведомленность по части ядов. Оказывается, она начиталась манускриптов Гастингс, в них упоминались и яды. Я чуть не придушил ее, когда узнал, что она едва не отравила тебя, Гастингс. Но раз ты избежала смерти, она тоже осталась в живых. Вам двоим полагалось бы сейчас валяться без сознания, как вашим людям и крестьянам той несчастной деревушки. Мы же не знали, из какой бочки вам нальют, пришлось отравить весь эль. Марджори не составило большого труда сделать это, но вы двое не пострадали. Почему?
— Ты — злобный и порочный человек. — Гастингс с ненавистью смотрела ему в глаза. — Ты ничего не приобрел, кроме вражды с моим мужем. Советую тебе, трусливая собака, убираться, пока жив. Король Эдуард никогда не позволит тебе вернуться в Седжвик. Ты будешь жить и умрешь вне закона.
— Она права, — подхватил Северн. — Зачем ты напал на нас? Ведь ты сам сказал, что ничего этим не выиграешь.
Ричард де Лючи скрестил руки на груди, внимательно глядя на лежавших без сознания воинов.
— Все не так просто. Моя Марджори хочет тебя, Северн. Но, конечно, ей нужен не только ты. Ей не терпится стать графиней, уж очень она боится нищеты, в которой оставил ее второй супруг. Ну, пока она ублажает в постели меня. А что касается тебя, Гастингс, то у меня есть один-единственный путь. Я прикончу Северна, женюсь на тебе, и мы будем скрываться, пока ты не забеременеешь. Что тогда сможет мне сделать король Эдуард? Убить меня, человека, который оплодотворил твое чрево? Не думаю.
