— Течёт? — с тревогой спросила я, готовая вспрыгнуть на ноги в любой момент.
— Нет, уж-ше запеклос-сь, живуч-щий оказалс-ся, — ехидство эта змеюка даже не собиралась скрывать.
Видно было, что она пытается вывести его на чистую воду. Я тоже жаждала узнать, понимает он речь или нет, поэтому подхватила игру.
— Надо бы получше посмотреть, если течёт, придётся клетку открывать и лечить, — встала, двинулась в сторону хвоста лиса. — Всё-таки теперь он под нашей ответственностью, нельзя губить такого красавца.
Насчёт ответственности и красавца я не шутила, кстати, а вот относительно открытия клетки… Нет, я планировала её открывать, тут я не соврала, но значительно позже.
Зверь на мою речь не отреагировал. Нет, он следил своим «купоросным» взглядом за тем, как я двигаюсь, нервно мотнул хвостом, когда уделила тому пристальное внимание, но ничего больше не предпринял. А ведь мог прикинуться болящим, чтобы открыла клетку…
Может, и впрямь речь не понимает?
Хм, а если попробовать мыслеобразами, как с Хозяином Леса? Только для этого надо сесть и наладить зрительный контакт. Но сначала дать небольшой кусочек мяса, пусть полакомится, проникнется моей добротой.
— Слушай, давать жить дружно, — устало проговорила я после того, как битые полчаса пыталась поймать взгляд зверя.
Он не хотел смотреть на меня прямо. Искоса, коротко, вскользь — это да. Прямо только тогда, когда я сама отводила взгляд, чтобы посмотреть на Зику, Шустрика или Жорку с котом.
Мясо, что характерно, сожрал за один укус.
Барс за это время прогулялся вокруг клетки, помахивая своим пушистым хвостом, а после уселся рядом с цветочком. Потом и вовсе улёгся и принялся прореживать землю своими когтями. Замурчал.
— Дай ему поесть, — выдал он в ответ на моё предложение дружить. — Только не мясо, а огурчик.
— Огурчик? — Я, конечно, понимала, что зверь необычный, но явно же плотоядный.
Вон как баранину проглотил.
Тем не менее, решила последовать совету кота. Мало ли, может, этот пушистик что-то чувствует?
Выбрала огурец побольше, снова встала, шагнула к клетке. Теперь надо аккуратно поддеть узелок на плетении, ослабить его немного и протолкнуть еду. Ещё бы как-то с питьём вопрос решить, но миски оторваны и перевёрнуты, их теперь не заполнить без разрыва контура.
— Ну что, посмотрим, понравится ли тебе, — бросила огурец к лапам зверя. — Если что, это была не моя идея.
Лис встопорщил улёгшиеся было колючки. Приподнял верхнюю губу, обнажая зубы, в кои-то веки прямо посмотрел мне в глаза, словно хлестнул, но в этот раз не сильно. Даже горло не сжалось, просто перехватило дыхание.
— Не с-сдерживай себя, выс-скажи, ч-што ты думаешь об огурц-сах, — подначила его Зика. — Я вот тож-ше сч-щитаю их бес-сполез-сной травой.
Это был отличный ход. Не знаю, почему Барс посоветовал огурцы, но, возможно, именно они заставят его показать свою разумность.
Мы все буквально замерли в ожидании. Только Жорик потянулся к клетке, видимо, чтобы лучше «видеть». На самом деле глаз у него никаких нет, чувствует он всем своим телом, причём только вибрации. И если ощущение звука и движения можно объяснить, то восприятие запахов и статичных объектов — не очень. И это несмотря на то, что мы изучили его строение вдоль и поперёк!
Удивительное создание, которое чуть не уничтожили из-за того, что создан был он для плохих дел. Ничего, мы его научили быть хорошим парнем, и новобранца тоже научим!
Пока я размышляла, лис принюхался, аккуратно поддел носом овощ, попробовал на зуб и… схрупал. Да так смачно, что даже мне захотелось. Не стала сдерживать себя в этом желании — вернулась к подносу, взяла пару огурцов, один из которых закинула зверю. Второй зажевала сама.
Было что-то странное: поедать огурцы вместе с неведомым зверем, глядя друг другу в глаза. В этот раз он не стал отводить взгляд, кажется, даже свечение уменьшилось. Иголки тоже стали короче, словно частично втянулись под кожу…
Вкусно.
Ему действительно оказалось вкусно! Я почувствовала это, как и то, что он не отказался бы и от рыбы, и от молока. Огурец тоже бы схарчил, но исключительно под конец в качестве десерта.
Всё это я ощутила не образами, не словами, а исключительно на уровне эмоций со смещением спектра в сторону запахов. Словно на миг стала ощущать этот мир, как он.
Ой, кажется, зверю не понравилась моя бесцеремонность. Он вновь выдвинул иглы на максимум и даже рыкнул.
— Корми его остальной едой, это не будет иметь плохих последствий, — глубокомысленно изрёк Барс.
Нет, и откуда он это узнал?
После того, как поднос опустел, я решила закопаться в книги. Эликсир с магическим зрением ждал своего часа, как и блокнот с карандашом. Время шло к закату, поэтому надо было шевелиться.
— Итак, что мы имеем? — пробормотала я под нос. — Зверь либо не разумный, либо слишком умный и умело прикидывается.
— Не з-снаю, — покачала головой Зика. — Такое чувс-ство, ч-што он вывернутый.
— В смысле вывернутый? — не поняла я.
Кот тоже с любопытством взирал на змею, явно не понимая, о чём она. На вопрос о том, как он догадался про огурцы и остальное, таинственно ответил, что почувствовал это своим кошачьим нутром.
М-да, ещё одна загадка природы, которую надо будет изучить.
— Он с-слишком с-странный. Неправильный. С-слишком много в нём магии, ос-собенно в иглах. С-слишком много з-свериного в голове для вс-сего этого.
Я задумалась. Достала тёмно-зелёного стекла флакон, откупорила плотно притёртую крышечку, глотнула сладко-терпкую жидкость. Прикрыла глаза, ожидая, когда подействует эликсир и настроит мои глаза на нужный лад.
— Нифига себе! — не удержалась от возгласа, когда наконец-то смогла посмотреть на зверя. — Он действительно вывернутый!
И то, как описала это Зика, не шло ни в какое сравнение с увиденным. Всё его тело испещряло множество странных линий, незаметных простому глазу. Мышцы, кости, внутренние органы — всё имело странную структуру, ненормальную даже для магического животного. Он явно подвергся намеренному и очень жестокому воздействию, вот только я никак не могла понять, какому именно. Слишком нетипичная картинка, нигде такого не встречала, а уж я изучила столько книг, осмотрела такое количество животных…
Иные однокурсники и половины не видывали.
Драх, почему так трудно разобрать на составные части эту магию? Определить, как именно всё произошло, кто автор этих ужасных метаморфоз. И самый главный вопрос: каким зверь был изначально?
По идее, ответ прост: лис. Но нет, я каким-то внутренним, не поддающимся анализу чутьём ощущала, что всё гораздо сложнее. Вся эта внешняя оболочка, с одной стороны, составляет часть его сущности, с другой, преобразована.
