Криштоф снова на него посмотрел и взгляд этот был выразительнее любой речи. Как-то вот сразу становилось понятно, что помощи от де Орво участку Приморска больше не видать, и что комиссар полиции узнает, кто в этом виноват.
Баррака тоже оказался неплохим чтецом взглядов — он взвыл:
— Да я вовсе не в обиду… леди… леди Летиции! Просто она… леди, то есть… в Академии-то еще когда училась, а если это «последнее достижение», так откуда ей… леди… про него знать? О таком в «Столичном вестнике» не пишут!
Криштоф и Заремба выжидательно уставились на меня, я пожала плечами:
— Их Трентоны производят. Фейерверк перед каждым Новолетьем — всегда из продукции последнего выпуска. Такие вот печати в прошлом году появились.
Физиономия Барраки стала обескураженной.
— И что, этот фейерверк горничные устраивают, а не какие-нибудь… специалисты?
— «Красиво. Просто. Безопасно» — высокомерно процитировала я. — На каждой упаковке написано. Активируются на расстоянии, единственное, что запрещено — использование в замкнутом пространстве малого объема. Тогда может и рвануть.
На сей раз оба инспектора повернулись и поглядели на узкую щель под постаментом.
— И даже на крыше не надо быть… если на расстоянии… — проворчал Заремба. — Кто угодно мог!
— А может, оно все-таки того… само? — с тоской протянул Баррака.
— Ты это Тутсихе скажи! — раздраженно буркнул Заремба. — Она уже собирается вызвать сыщика из столицы, чтоб тот нашел, «кто покушался на ее маленькую девочку!» — писклявым басом передразнил он. — Нам она не доверяет!
Мы с Криштофом переглянулись, видно, подумав одно и то же: госпожу Тутс можно понять.
— Надо с лордом Тристаном поговорить! — решил Заремба, Баррака только кивнул — источаемая им тоска казалась почти материальной — еще немного и закапает, собираясь лужицей на полу. Хоть за тряпкой беги!
— Странно, что он сюда не поднялся! — пробормотал Криштоф, направляясь вместе со мной к лестнице.
— Лорды по крышам не лазают! — неодобрительно пялясь на мой подоткнутый подол, процедил Баррака… и аж губами хлопнул, пытаясь поймать улетевшие слова как жаба — муху. — Нет, вы только поймите меня правильно, лорд Криштоф! Вы — настоящий лорд, я вас очень уважаю, просто лорд Тристан…
Под непрерывный бубнеж Барраки Криштоф вдруг подхватил меня за талию и аккуратно и бережно поставил на лестницу.
— …постарше… будет… — закончил Баррака, водя ошалелым взглядом с меня, на него, и снова на меня.
Я, честно говоря тоже чувствовала себя… странно. Давно никто не таскал меня на руках. Очень давно. И уж меньше всего я думала, что это будет бывший жених. Ну, и как мне теперь на это реагировать? Для начала хотя бы не застревать на лестнице! — мысленно пнула я себя, перебирая руками перекладины.
Криштоф, явно красуясь, почти слетел по лестнице, лихо перехватывая ступеньки — и у меня было нехорошее предположение, что красуется он передо мной. Очень, очень нехорошее предположение. Потому, что уж что-что — а этого мне не надо! Тем более, что я даже не могу внятно сказать — а чего «этого» мне не надо? Он же не делает ничего особенного! На лестнице помогает, руку подает… Вот, подал!
Я покорно ухватилась за подставленный мне локоть, и мы чинно проследовали обратно в дом. Как обычно молчаливый Заремба и непривычно притихший Баррака тащились сзади.
— Костас, где лорд Тристан?
— Лорд проследовал в свой кабинет и с тех пор не выходил! — с торжественностью, сделавшую бы честь даже императорскому дворецкому, провозгласил тот, и наша процессия направилась к кабинету.
Удивительный человек все же мой братец — сидеть в кабинете, когда в доме такое происходит! Я б не удержалась! Собственно, я и не удержалась.
— Ну что? Вы нашли, кто покушался на мою девочку? — выскочившая из гостиной госпожа Тутс внушительно уперла пухлые кулачки в округлые бока.
— Мама! Дорогая, мы совершенно не настаиваем на том, чтоб покушались именно на нашу девочку! — из глубины гостиной разом запротестовали Эрика и ее отец, но маменька была непреклонна:
— Вы даже этого точно не знаете! — она обдала Барраку с Зарембой уничижительным взглядом. — Я немедленно должна поговорить с лордом Тристаном! Нужна ему наша дочь или не нужна? Хозяин он здесь или не хозяин? Вот пусть и призовет к порядку своих полицейских!
— Дорогая, они не его полицейские, они имперские! — устало вздохнул господин Тутс.
— Но императора-то тут нет! — взвизгнула госпожа Тутс.
— Славам богам! — вырвалось… кажется, у всех. Кажется, даже у меня.
— …а лорд Тристан — есть! — воинственно закончила банкирша. — И я с ним все-таки поговорю!
В вихре лент и шорохе юбок, она ринулась к кабинету… и рванула дверь.
Вибрирующий вопль пронзил жаркий густой полуденный воздух. Осыпались лепестки с магнолий под окнами и тоненько зазвенели подвески в люстрах. Госпожа Тутс стояла в дверях кабинета и орала, орала, орала…
Я выдернула ее из дверного проема за пышные ленты пояса, как морковку из грядки.
Окна в кабинете были распахнуты. Ленивый жаркий ветерок с трудом шевелил края слишком тяжелых штор и листы сыплющихся с края стола бумаг — так, что казалось, весь пол ходит белыми волнами. Тристан лежал ничком на столе — его протянутые руки вцепились в край, будто он последним усилием пытался удержать рассыпающуюся бумажную стопку. А под его головой по зеленому сукну стола расплывалось темно-багровое пятно.
Рядом, будто только что выпавшая из рук статуи, лежала мраморная виноградная гроздь.
Та самая виноградная гроздь, что стукнула по спине меня. Круглые белые виноградинки были измараны красным.
— Тристан… — у меня за спиной раздались быстрые шаги. Оттолкнув меня с дороги в кабинет вбежала Марита… и кинулась к мужу.
— Нет, стой! — я успела перехватить ее, поймав за локти. — Не надо подходить к нему, Марита! Он… Тристан… мертв.
Я видела достаточно мертвецов в своей жизни, чтоб не сомневаться.
— Мертв? — с легким истерическим смешком повторила Марита, не отрывая остановившегося взгляда от бледного и неподвижного лица Тристана. — Да как же — мертв? — она дернула локтем, пытаясь освободиться от моей хватки… Я удержала.
— Мертв? — взвизгнули у меня за спиной… и на меня налетел вихрь из шелка и ярости. — Пусти маму, пусти сейчас же! Это все ты-ты-ты! — подскочившая Агата растопырила пальцы, пытаясь впиться мне в лицо. Я рванула Мариту на себя, прикрываясь от ее обезумевшей дочки. Агата с размаху врезалась матери в грудь, и заорала поверх Маритиного плеча. — Это она! Она убила дядю Тристана! Она-она-она! — ее вытянутый палец раз за разом тыкал в меня, будто девчонка била копьем.
— Я поняла! — трубно взвыла госпожа Тутс. — Это вы! Вы подсунули нашей девочке то вонючее платье! Вы не хотели, чтоб наша Эричка вышла замуж за вашего Тристана, и… вы его убили! А еще говорят, что эти леди хорошо воспитаны — а они вот что творят! Наша Эрика никогда бы себе такого не позволила, правда, дорогой? Ииии, я еще поняла! Это вы скинули статую на нашу Эрику! Вы и ее хотели убить!
