— Не стоит так… Вы еще молоды… Все будет хорошо… Спокойнее, барышня… Хватай ножницы, парень, пока она чего не наделала…
— Что… Зачем… — растерянную Агата кто-то хватал за руку, кто-то отнимал ножницы…
— Настроить против меня всех модисток города, чтоб мне не продали платье — в этом хоть интрига есть. — бросила я Марите. — А вот попросту изрезать дорогое платье ножницами… этого я извинить не могу. Так что пусть Агата посидит в своей комнате, а то еще один скандал с ее участием — и я, пожалуй, вспомню, что род де Молино не несет ответственности за совершенно чужую ему девушку.
— Быстро же ты почувствовала себя хозяйкой! Только не рано ли? — Марита поглядела на меня ненавидяще и… двинулась в окружившую дочь толпу. — Господа, господа… Это недоразумение! Девочка всего лишь готовилась к балу… перенервничала… Позвольте, я отведу дочь в ее комнату.
— Но мама… — девчонка попыталась взбрыкнуть. — Мы же не можем позволить, чтобы она…
— Тихо, тихо! Тебе всегда недоставало терпения… — и Марита все же увлекла дочь к жилым комнатам.
Протестующие возгласы Агаты стихли. Я осталась одна встречать гостей. Встряхнулась, повернулась, растягивая губы в светской улыбке.
— Прошу прощения! И добро пожаловать, лорды… господа… Благодарим, что пришли почтить память моего ушедшего брата Тристана! — и приветственно склонила голову.
Слегка встрепанные гости замерли на мгновение — и принялись раскланиваться в ответ.
— Честь для нас… Такая утрата… Замечательный человек…
— Мои соболезнования! — Криштоф склонился к моей руке последним и распрямляясь, прошептал. — Вы обворожительны, леди!
— Благодаря вам. — одними губами шепнула в ответ я, и почувствовала, как моей руки, точно ласковый всплеск волны, касается настоящий, совсем не по этикету, поцелуй.
— Нам надо поговорить… — он поклонился, направляясь вслед за остальным семейством. Из бальной залы уже доносились первые тягучие звуки скрипки — вместе с офицерами гарнизона прибыл и полковой оркестр.
— Лорд и леди ди Агуальдо, наследник ди Агуальдо, и также младшие лорды ди Агуальдо и юные леди ди Агуальдо в количестве… — торжественно начал Костас, сбился и безнадежно закончил. — …много!
В дверь шагнули длинный и тощий, как высушенная рыба-игла, лорд, в сопровождении похожей на кочан капусты толстушки-леди. За спиной их мыкался подросток лет шестнадцати, следом тянулась целая вереница из лордиков и юных леди мал-мала меньше. Самый мелкий — неизвестно даже, лорд или леди — оказался сопящим кружевным свертком на руках у няньки. Прибывшие двинулись ко мне… леди вперилась в мое платье гневным и одновременно изумленным взглядом.
— Наши соболезнования, леди, все это весьма тяжело… — кисло пробурчал лорд.
— Но вы отлично справляетесь, несмотря на проведенное в тюрьме время. — ядовито процедила леди-кочан. — Вот и платье нашли…
Теперь уже я изумленно распахнула глаза:
— Платье? Не понимаю, о чем вы, леди ди Агуальдо? Как бы я открывала Черный бал моего несчастного брата — без надлежащего черного платья? Это решительно невозможно!
«Вот именно! — очень хотелось закричать леди. — Для того все и затевалось!» Но она все же удержалась, лишь гневно затряслись пухлые щеки. Никакого самообладания: провалилась интрига, так делай вид, что ее и не было… Ах, наивная провинциальность, замешанная на южной страстности!
— Пойдем, дорогая… — заторопился лорд. «Пока ты еще что-нибудь не ляпнула!» не прозвучало, но витало в воздухе. Подхватил супругу под пухлый локоток и поволок в зал. Следующий за ними наследник покосился на меня смущенно и весь вспыхнул, поймав мою ответную улыбку.
А фрак на наследнике откровенно плохо сидит… мешковато… Будто на размер больше, чем нужно… Неужто на вырост шили? Да-а, нищает южная алтарная аристократия!
Костас снова распахнул двери, и гости пошли рыбным косяком.
Некоторых из них я смутно помнила, другие помнили меня — или по крайней мере, говорили, что помнили: «Ах, вы были таким прелестным ребенком!» Лгали, конечно: или мы никогда раньше не встречались, или они такие безукоризненно вежливые господа и лорды, потому что в детстве я была довольно-таки страшненькой. Это уже к семнадцати годам выправилась, растеряла подростковые прыщи и лишний вес, и приобрела лоск и умение одеваться, способные компенсировать отсутствие особой красоты.
Большинство лиц было незнакомыми, но всех роднило выражение: кто-то пытался изображать светскую невозмутимость, кто-то чопорное неодобрение, но из-под любой маски проглядывало жадное любопытство и нетерпеливое ожидание скандала. Один раз среди этого потока любопытствующей неприязни мелькнуло сочувствие — приехали Влакисы. Но даже с ними был Хуан Горо, глядящий на меня, будто я еще его папеньке задолжала и долг возвращать отказываюсь.
На середине положенного для встречи гостей часа вернулась Марита и встала у меня за спиной. Теперь гости сперва были вынуждены источать презрение в мою сторону, и тут же сочувствие — в ее. Некоторые юнцы, особенно те, кто явился без старших, даже путались. Таких совершенно молодежных компаний было на удивление много. Любопытно, где они все позабыли своих престарелых папенек, маменек или хотя бы тетушек? И почему те хотя бы не присмотрели, чтоб костюмы были по размеру! — подумала я, когда в дом ввалилась троица молодых южан в чересчур мешковатых одеждах. Неужели на юге вовсе утратили умение одеваться? Или теперь так модно? Я задумчиво поглядела им вслед.
Поток гостей начал иссякать. Дверь уже не хлопала непрерывно, Костас даже успел глотнуть воды, смачивая пересохшее от объявлений горло. Хм… а ведь раскланяться с теми, кто еще придет, и моя иллюзия сможет. А может уже и никто не придет, очень плотным косяком гости шли, не иначе как договорились явиться все вместе… и дружно осудить. Вот я тут стою… и еще четверть часа по протоколу стоять должна… а они свободно и вольготно реализовывают план — осуждают!
Я размяла пальцы. Костас у двери не оглядывался, карауля гостей, как кот караулит мышь у норки, так что на него вектор покрытия можно не считать… Я мысленно прикинула коэффициент и шевельнула пальцами, выплетая формулу. Тихо скользнула в сторону под прикрытием простенького морока, и оставила другую-себя стоять в ожидании. Мысленно сама себя похвалила — талант можно пропить-прогулять, а вот опыт с тобой аж до самого склероза!
Марита ничего не заметила, продолжая буравить ненавидящим взглядом другую «меня». Не уживемся мы с ней, можно даже не стараться… Я добавила в иллюзию крохотную деталь и гнусно усмехнулась — безнадежность в отношениях дает хотя бы свободу пакостничать.
Под мороком я направилась в зал. Там уже битком, но распахнутые двери на террасу и налетающий с моря ветерок разгонял духоту. Я двинулась сквозь разряженную толпу, лавируя между пышными юбками дам, и прислушиваясь к разговорам.
— Правду говорят, что это она убила лорда де Молино? Ножом прямо в сердце! — вопрошала похожая на кочан леди ди Агуальдо: пухлые щечки ее тряслись от негодования, а гроздья черного стекляруса на лифе звучно побрякивали.
