— Гранд-люкс! Мне так даже первый класс не взяли! — проворчал едва не наступающий мне на подол лепрекон. — Почему я должен ютиться во втором?
— Потому что ты наказан. — не оглядываясь, бросила я. — Впрочем, если хочешь, можешь доплатить. — и засмеялась, потому что нет наказания страшнее, чем заставить лепрекона тряхнуть горшком.
— Вот выедем в центральные провинции, я на тебя в суд подам! За нападение и принуждение к трем желаниям! И компенсацию стребую — огромную!
— Подавай. — согласилась я. — Я тебе даже разрешаю выиграть процесс. Потом сам будешь изворачиваться, как вернуть в казну рода де Молино эту самую огромную компенсацию.
— Одни убытки от тебя, одни убытки! — запричитал он, тиская горшок.
По роскошной витой лестнице мы поднялись на пассажирскую палубу, стюард остановился у резной двери и обернулся к нам с заговорщицкой улыбкой:
— А сейчас… от благодарных жителей Приморска… лорду Трентону и леди де Молино… большой гранд-сюрприз! — и с торжествующим видом распахнул дверь.
— И где же? — приподнял брови Трентон, разглядывая громадную, роскошно обставленную, но совершенно пустую каюту.
— А… — стюард застыл, глупо приоткрыв рот.
— Я — ваш сюрприз! — отдернув бархатную штору на широком панорамном окне, на середину каюты выскочила Агата. — Попалиссссь! Думали, поездом через тоннель вместе с Тутсами не поехали, так я вас не найду? Не вышло! Глядите, госпожа! Лорд Трентон, имперский советник, герой войны, муж и отец двоих детей… и его любовница! — Агата ткнула в мою сторону с такой яростью, будто надеялась проткнуть насквозь.
Из-за портьеры, слегка смущенно, но отважно выбралась репортерша с блокнотом наперевес.
— Леди! Лорд! Клянусь! — стюард чуть не плакал. — Я не знал! Она сказала, что ваша племянница… что проводить… и передать подарок… от благодарных жителей Приморска! Корзину принесли!
— Вот твой подарок! — Агата захохотала и выдернула из-за портьеры и впрямь пышно украшенную лентами и цветами корзину. Перевернула… и на ковер посыпался какой-то мусор.
— Мы сейчас же! Сейчас же выкинем их вон! — стюард попятился и выскочил в коридор с истошным воплем. — Охрана!
— Уже выкинули! — проорала ему вслед Агата. — Она меня уже отовсюду выкинула!
— Я обещала нанять адвоката твоей матери. — я опустилась в кресло и расслабленно откинулась на мягкую спинку. Уютное… — И выдать небольшое приданое ребенку… родителям Мариты. Они написали, что готовы тебя принять.
— О, ты выдашь! Ты мне все выдашь! — зловеще прошипела Агата. — Ты будешь платить мне половину дохода с имения де Молино — или вот она! — теперь палец Агаты нацелился в репортершу. — Напишет в своей газете про тебя и твоего любовника!
— Я в любом случае напишу. — нервно поправляя шляпку, прошелестела репортерша. — Я новости ищу, а не шантажом занимаюсь.
— Честная охотница за грязным бельем. — хмыкнул Трентон.
— Империя должна знать, когда ее высшие чины ведут себя неподобающе! — отчеканила репортерша и глаза ее фанатично блеснули.
— Ты — заткнись! Если б не я, тебя б тут вообще не было! Делай, что я говорю, и получишь треть! — взвизгнула Агата и уже спокойнее уточнила. — От одной выплаты. Хоть платьишко себе приличное прикупишь… вон, как у тетушки Летиции!
Я спокойно поглядела поверх плеча беснующейся Агаты и кивнула репортерше:
— Пишите, милочка, пишите… Не возражаю.
Агата побледнела. Потом покраснела. Щеки и шея пошли неровными багровыми пятнами…
— Ахххх, таааак! — прошипела она. — Рассчитываешь, что вот его жена провинциальную южную газетенку читать не станет? Ничего! Я ее лично уведомлю! — и как шпагу из ножен выдернула из-за корсажа мятый конверт. Оббежала взглядом каюту… и гадко улыбнулась. — Ты, лепрекон! Хочешь монету? — и громадная золотая монета, из тех, что так ценятся лепреконами, сверкнула у нее между пальцами. Она поводила ею перед носом О’Тула, полюбовалась, как лепрекон жадно облизывает тонкие сухие губы и… уронила монету в подставленные лодочкой ладошки. — Ты взял мою монету! — торжествующе вскричала она. — Теперь хоть из кожи выпрыгни, но доставь это письмо леди Трентон!
— Это в смысле… Жене лорда Трентона? — уточнил лепрекон.
— Да!
— Законной? Перед алтарями и императором?
— Да!
— Матери его сыновей?
— Да же! Ты что, издеваешься, мелкий уродец?
— Я просто уточняю. — пожал плечами лепрекон, кинул монету в горшок, зажмурился, с наслаждением слушая звяканье. И широко улыбнулся. — Хотя бы возмещу золотой, который на твои поиски потратил. — и поковылял ко мне. — Тут тебе велели передать. — сунул письмо мне в руки.
— Чтоооо? — завизжала Агата. — Ты обещался! Ты золото взял!
— Обещался — выполнил. — проворчал лепрекон, с пыхтением залезая в кресло и выхватив из вазы на столе грушу, впился в нее зубами.
— Агата… — тихо сказала я, прежде чем она набрала в грудь воздуха для нового вопля. — Ты хуже О’Тула. Он тоже думал, можно войти в особняк члена Имперского Совета, потому что троллиха-сторожиха уехала к родне, а не потому что мне стало любопытно, что за лепрекон к нам так отчаянно рвется. — я усмехнулась. Повезло мне тогда, что я даже рабочую форму не сняла, после того как вместе со своими девочками во второй раз обследовала место убийства магистра-дорожника. А тут так удачно появившийся лепрекон — ну как было не воспользоваться случаем отправиться в родные места по настоятельному приглашению!
Будто прочитавший мои мысли О’Тул надулся и мстительно ухватил вторую грушу.
— Я и есть жена лорда Трентона. Леди де Молино-Трентон.
Агата поперхнулась. Поглядела на меня с ужасом и пробормотала:
— С каких это пор?
— Уже лет десять — поженились сразу после войны. Я сохраняю титул леди де Молино, у нас брак на два алтаря: наш старший сын Генри — лорд-наследник Трентонов. А платок с… телесными жидкостями нашего младшего — Алехандро — я принесла алтарю еще в первую ночь в поместье. Предложив как будущего главу рода де Молино с моим регентством до его совершеннолетия. Алтарь счастлив — у де Молино нашлись и слава, и влияние, и продолжение. Вот еще О’Тула в столицу везу, знакомить с молодым хозяином. А по пути он мне полный отчет о положении дел даст… со всеми деталями. — я многообещающе поглядела на мрачного лепрекона. — А чуть позже юного хозяина привезем сюда — уже лично знакомить с алтарем и имением.
— Может, хоть он вырастит не таким бешеным, как его мамаша. — прочавкал лепрекон.
— У наших сыновей отличные задатки! — усмехнулся Трентон.
— Ты! Ты с самого начала это задумала! — провизжала Агата.
— Смотря что считать самым началом… Если момент, когда я сбежала из дома — то нет. Слишком много было насущных потребностей, чтобы строить далеко идущие планы. Да и потом все как-то отвлекало: то война, то замужество, то служба. Но в целом, я никогда не собиралась отдавать род и алтарь моих предков… — я подумала и не стала опускаться до оскорблений. — Никому не собиралась.
