Но ничего не произошло. Только раздалось какое-то бульканье.
Рэд оглянулась. Кири так и замерла на месте; возможно, это произошло потому, что Нив вцепилась ей в горло обеими руками. Та же самая тьма, которую жрица уже неоднократно применяла к ней, теперь клубилась вокруг рук сестры – и ее хватило бы, чтобы превратить Кири в ледяную статую.
– Нив? – тихо спросила Рэд.
Извиняться Нив явно не собиралась. Тьма залила не только белки ее глаз, но и радужки. Каждый маленький сосудик на ее веках, не говоря уже о венах, стал чернильно-черным.
– Я тебя не отдам! – оскалившись, прорычала Нив. – Я не отдам тебя лесу, Рэд, но я не могу… не вот так!
Рэд и Нив смотрели друг на друга в наступившей тишине: вены одной наполнены зеленью, второй – мраком. Кровь хлестала из раны Рэд на корни отравленных страж-древ.
А затем они услышали гул.
Корни, уходящие в потолок, дрожали, пробиваясь сквозь скалу, на головы начала сыпаться каменная крошка. Золотое свечение окутало пораженные теневой гнилью места, впитывая тьму, как бинт впитывает кровь. Страж-древа из искривленных, раздутых медленно превращались в те самые деревья, которыми были всегда. Капля тени, дрожа, зависла в воздухе перед лицом Рэд и стремительно улетела обратно наверх, откуда упала – извращенная магия исправляла саму себя. Хватка Нив ослабла, темные вздувшиеся вены опали. Она разжала руки. Кири, освободившись, с криком повернулась к Рэд.
– Тебе это не остановить! – В пустых глазах ее плескалось безумие. – Ты не оставишь нас без наших богов!
Она подняла руку, чтобы ударить Рэд магией, из последних сил втягивая в себя исчезающую, угасающую силу. Сверху свалился камень, сбил ее с ног. Кири исчезла из поля зрения Рэд. Нив окутало облако пыли, она упала на бок, глаза ее закатились.
Корни вырвались из потолка, расшатав его. Пол под их ногами заходил ходуном – ветви, уходившие в него, выдергивались из камня, уменьшаясь в размерах. Это было похоже на землетрясение или на конец света. Взгляд Рэд затуманился. Она прижалась щекой к ломающемуся камню. Руку она так и прижимала к полу, и кровь все еще текла из нее. Все, чего она хотела, – это отдохнуть, полежать спокойно…
На не пораненную руку Рэд упал камень, сломав кости. Она закричала от боли и пришла в себя. Шок и адреналин заставили ее двигаться, дали силы спихнуть камень с руки и подняться на ноги, пусть и шатаясь. Покачиваясь, Рэд попыталась пробиться туда, где последний раз видела сестру.
– Нив!
Лишь треск лопающегося каменного пола был ей ответом.
– Нив! – Острое, как осколки костей в разбитой руке, рыдание вырвалось из ее горла.
Потолок начал рушиться. Большие его секции падали на пол и разбивались. Выход из Святилища быстро становился все меньше по мере того, как обломки загромождали проход к нему. Проглотив слезы, Рэд кинулась к узкому отверстию, промчавшись мимо каменных Вторых Дочерей и все еще горящих свечей, окровавленных и сломанных.
Она выскочила из Святилища, рухнула на колени, снова разбив их о брусчатку, попыталась встать, но безуспешно. Боль волнами перекатывалась по ее телу, Рэд зашипела сквозь зубы.
– Рэдарис?
Ботинки Арика появились в поле ее зрения, закрыв собой почти весь обзор. Он присел на корточки в свете осеннего солнца.
– Что ты наделала? – резким, срывающимся голосом спросил он. – Где Нив?
Рэд не ответила. Вместо этого она внимательно пригляделась к дорожке за его спиной. К булыжникам, которыми она была вымощена, – и к тому, чего на них не было. Боль заставила ее мыслить неожиданно ясно.
– У тебя нет тени, – произнесла Рэд четко.
Арик помолчал. Затем что-то острое ударило ее в висок, и мир стал черным.
Глава двадцать девятая
Янтарные глаза, мягкие губы, темные волосы между ее пальцами. Рэд не хотела просыпаться, хотя уже чувствовала, как холодная вода капает ей на шею, а в спину впиваются жесткие камни. Но все же она проснулась, открыла глаза. Боль ушла – вместе со сном об Эммоне.
Сырые каменные стены, металлические прутья. Темница.
Рэд знала, что под Долиной, королевским дворцом, есть темницы. Но на ее памяти их ни разу не использовали. Потолок нависал всего в нескольких дюймах над ее головой. Единственным источником света был висевший на стене тусклый фонарь. В полумраке она едва могла различить узкий влажный коридор и дверь в другую камеру. Сразу за прутьями той решетки начинали клубиться тяжелые тени.
Рэд собралась с духом, чтобы посмотреть на свою руку. Та оказалась чудовищно искривлена, согнута под противоестественными углами несколько раз. Вторая, которую она себе вспорола, была липкой от засохшей крови и дергала такой сильной болью, что Рэд стошнило. Но дело закончилось лишь мучительными сухими спазмами – желудок ее был пуст.
Рэд стиснула зубы и приложила израненную руку к стене. Она почувствовала глубокие корни растений, пронизывающих землю за камнем, травы и сорняки. Судорожно вздохнула, медленно согнула пальцы, потянулась к осколку магии в своей груди. Просто чтобы проверить, сможет ли она призвать свою силу здесь. Магия едва шевельнулась в ней. Ощутить ее Рэд могла, использовать, направить на растения за стеной – нет.
Девушка опустила руку и зажмурилась, собирая воедино разбитые болью мысли и воспоминания о том, как она очутилась здесь. Вот Арик спрашивает ее, где Нив. И бьет сапогом в висок. Он притащил ее в темницу – туда, где никому и в голову не придет ее искать.
И у него не было тени.
Отчаяние стиснуло ее горло. Рэд снова согнула пальцы на уцелевшей руке, безуспешно пытаясь призвать свою магию.
– Все дело в стенах.
Арик вышагивал по сырому коридору, освещенному тусклым светом факелов. Руки он сцепил за спиной. Он двигался иначе: раньше Арик ходил расслабленно, вальяжно, будто был уверен – что бы ни случилось, мир его подождет. Теперь в его движениях читалась почти военная выправка. В тусклом свете было невозможно разобрать, есть у него тень или нет.
Рэд с трудом сглотнула – горло пересохло.
– Что?
Арик небрежно постучал костяшками пальцев по стене рядом с решеткой.
– Вот это убивает магию. Честно говоря, не знаю как. Вальхиор был жестким правителем. Даже когда магии было в избытке, он не хотел, чтобы кто-то умел призывать силу лучше, чем он. И этого все еще нельзя здесь сделать.
Арик еще раз стукнул по стене и снова заложил руки за спину. Было в его позе нечто царственное, что бросалось в глаза даже на фоне сырых беспросветных стен.
– В любом случае с нами, остальными, он своими секретами не поделился.
Голова Рэд и так болела, а от нелепиц, которые он нес, начала и вовсе раскалываться.
