Потом она заметила, что трещина в конце коридора теперь выглядит по-другому. Вчера там были только цветущие кусты, мох, обломки камней и корни. Теперь над этим всем возвышалось тонкое, прямое деревце. Макушка его почти упиралась в потолок.
Рэд вскочила. От резкого движения кофе плеснул через край и обжег ей пальцы. Деревце не шевелилось. Никаких признаков теневой гнили на его коре, как у пораженного дерева, с которым они боролись прошлой ночью, разлагающегося на глазах и окруженного полосой слишком мягкой земли, заметно не было. Как там Эммон говорил? Что-то про тяжело зараженное страж-древо – так жители Крепости называли эти белые деревья. Оно могло покинуть свое место и появиться в Крепости, вот что.
Страж-древо стояло тихо, тонкое и светлое, как призрак во мраке. Не там, где оно должно было расти. Но и непосредственной угрозы от него пока что не исходило. Но воспоминания о пастях, открывающихся в таких же белых стволах и набитых острыми зубами, были еще слишком свежи. Стиснув опустевшую чашку, Рэд попятилась к холлу, подальше от дерева, не сводя с него настороженного взгляда.
Шаги Рэд эхом отдались в пустом холле. Кроме пылинок, танцующих в луче сумеречного света, падавшего из расколотого купола, и Рэд, там никого не оказалось. В этот момент дверь на улицу начала открываться – кто-то отпирал ее снаружи. Рэд присела, словно собираясь спрятаться под поросшим мхом, полуразложившимся ковром. Иссохшая дверь распахнулась окончательно. На пороге в полосе упавшего снаружи бледно-лилового света появился стройный женский силуэт с копной кудрявых волос. В руке женщина держала изогнутый кинжал. С лезвия что-то капало, скорее всего кровь и древесный сок.
Женщина остановилась. Сузились темные глаза на смуглом лице с тонкими чертами.
– Рэдарис?
Рэд узнала этот мелодичный голос. Эммон спорил с этой женщиной вчера вечером, и еще тогда было понятно, что этот голос принадлежит человеку. Рэд смутилась, выпрямилась, щеки ее зарделись.
– Я… э-э-э…
Она бестолково взмахнула руками и поняла, что уже полуприсела в реверансе. Выглядело это, должно быть, чертовски нелепо.
– Да. Это я.
Женщина фыркнула и улыбнулась уголком рта – вполне добродушно.
– Я так и подумала. Я – Лира.
Она вошла в холл. Дверь за ней закрылась. Лира вытащила из маленькой кожаной сумки у себя на поясе кусочек ткани и обтерла окровавленный край лезвия. Теперь, когда бьющий в глаза свет не ослеплял, стало заметно, что она и сама вся в крови. Острый запах – меди и древесного сока – окутывал ее. Белая рубашка и темные брюки были полностью заляпаны кровью и соком, к одежде прилипли порченные тенями обрывки корней.
Рэд непроизвольно громко сглотнула.
– С вами все в порядке? О Короли, да как вы на ногах-то держитесь?
Лира несколько растерялась, а потом поняла, куда смотрит Рэд.
– Ах, это. Не стоит беспокойства. Только Эммон пускает себе кровь прямо на месте схватки. Он – Волк, его связь с Диколесьем очень сильна, и поэтому оно любит, чтобы его кровь была горячей, прямо из вены. К нам, остальным, оно не так требовательно.
Лира вытащила из кармана маленький пузырек, покачала им в воздухе. Темно-алая жидкость плеснулась внутри.
– Пришлось потратить сейчас минимум пять штук, – сказала она, как будто это все объясняло. – Сегодня теневых тварей много. Я вернулась пополнить запасы.
Она скривилась и направилась к разбитой арке и комнате, походившей на трюм затопленного корабля, в которую вела арка.
– И переоденусь заодно, – закончила Лира.
Смущение Рэд уступило место тревоге. Сдвинув брови, она последовала за Лирой.
– Это ваша кровь?
Лира пожала плечами:
– Разумеется. Ну или Файфа, может быть. Мы оба отмечены Знаком. Кровь любого из нас сработает в схватке с теневой тварью.
Она толкнула маленькую дверь в задней части комнаты, за которой обнаружилась крохотная кухня.
– Наша кровь может удержать юные теневые деревца на сутки или около того. Немного помогает пораженным гнилью страж-древам. Но разрыв ею не закроешь.
Вдоль дальней стены кухни тянулись деревянные шкафы очень древнего вида, рассохшиеся от времени. В углу обнаружилась небольшая печь и стол, который явно знавал лучшие времена. Лира подошла к шкафу у плиты и открыла его. На полках внутри тянулись ряды пузырьков, наполненных кровью. Вся она была темно-красного цвета, без нитей зеленого, как у Эммона.
Рэд опустилась на один из стульев, стоявших у стола. Мысли сбились в клубок, и вытащить из них какую-нибудь одну внятную было сложно. Прошлой ночью, когда Волк дрался с тварью из веток и костей – о Короли, теневая тварь из легенд оказалась не вымыслом, – именно кровь Эммона в итоге прикончила чудовище. Также стало ясно, что кровь Лиры и Файфа, кем бы он ни был (скорее всего, тот мужчина, с которым Эммон спорил вчера), тоже годится для борьбы с теневыми тварями.
Но когда Диколесье чуяло запах крови Рэд, оно нападало на нее. Белые деревья превращались в ненасытных хищников. Что же было тому причиной? Почему деревья к ней так относились? Потому ли, что Рэд была Второй Дочерью, и что-то было в ее крови… в той Сделке, которую заключили люди с лесом давным-давно?
И кстати, откуда взялись Файф и Лира, кто они такие? В легендах не говорилось ни слова о том, что в Диколесье живет кто-то еще, кроме Волка.
– Вы говорите, у вас есть Знак? – обратилась Рэд к Лире, пока та запихивала в сумку позвякивающие пузырьки.
– Он есть у каждого, кто заключил Сделку с Диколесьем.
Лира отвлеклась от своих пузырьков и закатала рукав. Там, под кожей, в том же самом месте, где и у самой Рэд, обнаружился обрывок корня, свернувшийся в кольцо. Знак Лиры был меньше, чем у Рэд, усики не расползались по руке так глубоко, но, несомненно, это был точно такой же Знак.
Лира опустила рукав.
– Крошечный кусочек Диколесья, вот что это. Поэтому моя кровь и кровь Файфа может усмирить теневых тварей – сила леса сводит на нет силу Тенеземья.
– И кровь Волка тоже?
– И кровь Волка, разумеется, – с печальным смешком ответила Лира.
Она взяла еще один пузырек, закрыла шкаф, пристегнула сумку к поясу и двинулась к двери.
– Хотя кусочек Диколесья в нем никогда нельзя было назвать крошечным.
Какой бы дикой ни выглядела идея наполнять пузырьки своей кровью, она давала облегчение и даже подбадривала. Эммон хотел, чтобы Рэд научилась использовать тот осколок магии, которым одарил ее лес. Судя по всему, он думал, что в таком случае девушка сможет управлять страж-древами. Разумеется, это стало бы не единственным способом применения силы, которую предстояло обуздать Рэд. Она уже поняла, что здесь любая магия завязана на крови. Не давать деревьям почувствовать вкус своей крови было первым правилом этой магии. Но, возможно, кровь, пролитая не из раны, а из пузырька, окажет на деревья какое-то другое воздействие?
