Она была нужна ему. Вряд ли Волк обмолвится об этом хоть словом, но все, что произошло с того момента, как Рэд пересекла границу Диколесья, буквально кричало об этом. А еще об этом говорил сам лес, когда Рэд и Эммон стояли в тумане лицом к лицу, а в ее дрожащей руке был пузырек с ее собственной кровью. Их должно было быть двое, но Волк не станет заставлять ее встать рядом с ним в этой бесконечной борьбе. Не будет заставлять ее делать ничего, чего она не захотела бы сделать всей душой.
Сердце затрепыхалось у нее в горле.
Эммон наблюдал за лицом девушки, на котором отражались все те бурные и противоречивые чувства, которые она испытывала. Потом покачал головой:
– Ладно, забудь. Я даже не уверен, что…
– Это хорошая идея.
Эммон так резко стиснул челюсти, что у него клацнули зубы.
– В любом случае попробовать стоит.
Рэд неуверенно шагнула вперед, вытащила из-за спины наполовину распустившуюся косу и развязала стягивающий ее шнурок. Волосы все еще были влажными, а из-за того, что Рэд заплела их, когда они были еще мокрыми, стали волнистыми. Она распустила косу, выпятила подбородок и посмотрела на Волка в упор.
– Если это предложение, – тихо сказала Рэд, – то мой ответ – «да».
Он сглотнул, кадык дернулся в его горле. В глазах его промелькнула вспышка, значение которой Рэд не смогла истолковать. Эммон кивнул.
Их разделяло всего несколько шагов, но сейчас с таким же успехом это могла быть и пустыня, охватывающая полмира. Эммон осторожно двинулся первым и протянул ей кинжал рукоятью вперед.
– Ты первая, – уголок его рта дернулся. – Назовем это упражнением на доверие.
– Тебе придется где-нибудь сесть. – Рэд указала рукой на его голову. Эммон действительно был чрезвычайно высок. – Иначе мне не достать.
Последовала заминка. Они оба, если судить по внезапно расширившимся глазам, осознали, что единственное место в комнате, куда бы Эммон мог присесть, это кровать. Затем Эммон опустился на колени.
– Так лучше?
Рэд коротко кивнула. Когда он преклонил колени, точно кающийся грешник, у нее самой чуть ноги не подкосились.
Его волосы оказались мягче, чем она думала, и пахли кофе и старыми книгами.
– Ты со всеми Вторыми Дочерьми это делал? – Рэд принужденно рассмеялась, но смех вышел нервным. В груди у нее все перевернулось. – Сколько раз ты уже был женат?
– Только на тебе, – низким голосом произнес он, все еще стоя на коленях и не поднимая головы.
Значит, на других Вторых Дочерях он не женился. Ни с того ни с сего Рэд вдруг ощутила, что ее желудок прилип к позвоночнику.
– Почему же нет, если Диколесье пытается воссоздать то, что у него было раньше?
– Не было нужды. – Эммон перенес вес с одной ноги на другую. – Диколесье получало то, что ему было нужно, другими путями.
Это ей ничем не помогло. Мало того, что желудок не желал отлипать от позвоночника, так еще и щеки Рэд вспыхнули от необъяснимого смущения. Она обрадовалась, что Эммон не может этого видеть.
– Повезло нам.
В ответ Волк фыркнул.
Рэд взялась за прядь волос около его уха и сумела срезать ее, не поранив Эммона.
– Готово.
Волк неловко поднялся на ноги. Распущенные волосы упали ему на лоб, когда он протянул руку за кинжалом.
Рэд повернулась. Когда покрытые шрамами пальцы Волка, теплые и грубые, слегка коснулись ее шеи, она неглубоко вздохнула. Эммон отделил прядь от общей массы волос – на том же самом месте, что и она, – а остальное перебросил через ее плечо. Мягко свистнул кинжал, и в руке Волка засияло темное золото.
– Их надо связать каким-то определенным узлом?
– Мы должны сделать это вместе, и все. Ну, насколько я знаю. – Эммон перевел на нее взгляд и неуверенно поджал губы. – Я это делаю в первый раз.
Желудок окончательно прилип в позвоночнику, став плоским, как блин.
Поколебавшись, Эммон вытащил из кармана обломок белой коры. Они кое-как намотали на него обе пряди. Руки их при этом время от времени касались друг друга.
Рэд вдруг ощутила, что ей стало легче дышать. Она уже настолько привыкла к тому, что в груди ее завязан тугой узел, зажатый в клетке из ребер, что даже не сразу заметила, как этот узел начал распускаться. Ослабевать. Чем дольше они с Эммоном обматывали кусок коры своими волосами, тем сильнее распутывался это узел. Осколок магии, вогнанный в ее грудь, становился все легче. Рэд начала ощущать его не как жестокого маленького зверька, затаившегося в засаде и только и поджидающего момента, чтобы вырваться наружу, но как инструмент – все еще острый и опасный, – которым можно воспользоваться в случае необходимости.
Эммон сказал, что, скорее всего, заключение брака сделает ее силу более легко управляемой. Похоже, он был прав. Рэд связала себя с ним – с Диколесьем, которым он правил, – и осколок магии леса, который она несла в себе, стал ее собственной частью, а не какой-то чуждой силой, которую все время надо было держать в узде.
Когда они закончили, светлая кора почти полностью скрылась под черными и золотыми спутанными прядями. Рэд глянула на лес через окно, сама не зная, что она ожидает там увидеть.
– Теперь Диколесью будет проще собраться с силами?
– Должно. – Эммон убрал обломок коры, поиграл мускулами, словно пытаясь ощутить, не изменилось ли что-нибудь в окружающей атмосфере. – Страж-древа хотят быть как можно ближе к тебе.
– Ну, теперь, когда я вышла за тебя замуж, я, безусловно, стала намного ближе к ним.
На скулах Эммона заалели два ярких пятна.
– В этом и суть.
– И как раз они и сдерживают теневых тварей, – сказала Рэд, решив, что лучше будет не говорить вслух о залившем лицо Эммона румянце. – Страж-древа, я имею в виду.
– Учишься на ходу?
– Файф объяснил. Но безо всякого желания.
В наступившей выжидательной тишине Рэд пыталась понять, что она хочет сказать Эммону – и какими именно словами. Начинать с извинений казалось глупым – только не теперь, когда прядь ее волос была в намотана вперемежку с его волосами. Не теперь, кода он был ее мужем.
Поэтому Рэд спросила прямо:
– Ты все еще хочешь, чтобы я попыталась использовать магию?
Эммон коротко и остро взглянул на нее.
– Потому что я это сделаю, – произнесла девушка, глядя в сторону, на пляшущие по стенам тени. – Эта сила пугает меня, и ничего хорошего с ее помощью до сих пор сделать не удалось. Но я думаю, что мы… то, что мы сейчас сделали, сильно облегчило задачу. И если это поможет тебе – поможет лесу, – я по крайней мере попробую.
Эммон ничего не сказал, но рука его стиснула в кармане осколок коры, символ их союза.
