Эммон переступил с ноги на ногу.
– Это Диколесье, – произнес он после непродолжительного молчания. – Это из-за связи с ним через кровь.
Рэд уставилась на него, ожидая продолжения, – фраза была построена так, словно это было лишь начало объяснения, – но его не последовало. Волк вообще отвернулся, так что теперь ей был виден лишь его профиль.
Рэд нахмурилась и принялась оттирать засохшую кровь с запястья.
– Ну, и может быть, потому, что лес расстроен? – осторожно предположила она.
Но единственным знаком того, что Эммон клюнул на эту наживку, был кадык, дернувшийся в его горле, когда он с трудом сглотнул.
– Диколесье, похоже, недовольно, что мы не позволили ему этого сделать… чего бы оно там ни хотело сделать.
– Это тоже, – сказал Волк, по-прежнему не глядя на нее.
Рэд более-менее отчистила руки от крови, скрестила их на груди и приподняла бровь.
– И он вот так сильно терзает тебя каждый раз?
– Таковы его привычки. – Эммон скривился, выпрямился, перестав опираться на дерево, сделал неуверенный шаг вперед. – Пойдем.
Рэд двинулась за ним, и некоторое время тишину под сводами лесами нарушал лишь шорох их шагов по палой листве.
– Этот парень упомянул одного из Пяти Королей. – Рэд не смогла найти способ придать своему любопытству деликатную форму и, отчаявшись, задала вопрос в лоб. – Солмира. Того, кто должен был стать мужем Гайи. Почему?
Эммон глянул на нее через плечо одним темно-янтарным глазом. Глубоко вздохнул, отвернулся и снова принялся пробираться сквозь подлесок.
– Как много тебе известно о том, что находится в Тенеземье?
– Ничего. Как и все, черт возьми, я не знаю ничего, кроме мифов, и пока похоже, что все эти мифы по большей части – чушь собачья.
– В целом мифы не врут. Но в них много и чепухи, это да. В Тенеземье были заперты теневые твари, мифические звери и Древние – эти ближе к богам, чем к чудовищам. – Волк на ходу отвел ветку от лица. Чудовищ он упомянул неожиданно мягким тоном, интересно, почему. – Но и Пять Королей тоже там.
Он замедлил шаги и остановился. Рэд от удивления открыла рот.
– Но ты же вроде говорил, что Королей здесь нет?
– Так они и не здесь. Они в Тенеземье. И, несмотря на то что говорят жрецы, я не могу их выпустить. То есть могу, конечно. Только для этого все Диколесье должно пасть, и вместе с Королями выйдут все остальные, кто заперт в Тенеземье. Но поверь мне – вот этого как раз никто из вас не хочет. – Эммон приподнял ветку и придержал ее, чтобы она не хлестнула Рэд. – Возможно, мы с Диколесьем не можем прийти к согласию по поводу методов, которыми следует удерживать обитателей Тенеземья там, где они сейчас находятся, но по поводу самой этой концепции между нами расхождений нет.
Рэд подумала об осколке магии леса в ней. Таком же, но гораздо большем, что Эммон носил в своей груди. О бесконечной внутренней борьбе, которую оба они вели с этой своей – и в то же время не своей – частью себя.
– Как они там оказались?
– Пять Королей заключили Сделку. Эту часть ты знаешь. Они заключили Сделку, согласно которой Тенеземье создается как место, где будут заперты все чудовища. Диколесье согласилось. Но, для того чтобы поддерживать двери подобной тюрьмы всегда закрытыми, требуется огромное количество энергии. – Голос Волка стал лишь чуть более жестким, однако плечи его напряглись, а руку он теперь прижимал к животу так, словно одно неловкое движение – и все его тело развалится на куски. – До заключения этой Сделки магия была обычной частью реальности. Она была… ну, везде. Ее мог использовать каждый, кто обучился этому. И вся она пошла на создание Тенеземья. Диколесье втянуло ее в себя, поглотило. Всю магию, какая только была в мире. Лес создал из нее страж-древа, ну и само Тенеземье под собой.
– И Стражей.
– Их тоже. Диколесье нуждалось в помощи, в часовых для только что созданной тюрьмы. Киаран и Гайя выбрали крайне неудачный момент. – Эммон стиснул в кулак свободную руку. – Не прошло и пятидесяти лет после заключения Сделки, как Короли захотели вернуть магию обратно в мир. Они думали, что, если уничтожат страж-древо, посредством которого заключили Сделку, это расторгнет ее. Откатит все назад, сделает как было. Вместо этого открылся портал в Тенеземье, который и утащил их туда, к чудовищам, которых они там заперли. Диколесье очень серьезно относится к заключенным с ним Сделкам. Вот тогда лес и закрыл свои границы – не хотел, чтобы кто-то еще попытался расторгнуть ту Сделку. Или заключить новую. – Эммон хотел пожать плечами с нравоучительным видом, но жест вышел болезненным. – Из всего этого, наверное, следует какая-то мораль. Может быть, такая: люди, обладающие властью, весьма болезненно перенесут ее потерю и вряд ли смирятся с этим. А привычка обладать слишком большой властью слишком долго – развратит любого.
Первые отзвуки накатывающейся головной боли сжали виски Рэд.
– Это все очень интересно, но не объясняет, почему Бормейн упомянул Солмира. В Тенеземье угодили все Короли. Почему Бормейн передал привет именно от него?
Она увидела, как перекатились мышцы на спине Эммона при упоминании этого имени, но ответил он спокойным, ровным голосом:
– Кто знает? Бормейн провалился в разрыв и угодил в Тенеземье. Невозможно узнать, с какими ужасами он там столкнулся.
Из тумана впереди начали вырисовываться железные ворота Крепости.
– Не принимай его слова близко к сердцу. Теневая гниль поражает разум так же, как и тело.
Рэд сощурилась, но промолчала. Эммон коснулся ворот.
– До конца дня Крепость больше не покидай, – сурово глянув на Рэд через плечо, сказал он, когда в створках раскрылся проход. – Я серьезно, Рэд. С того момента, как ты появилась здесь, Диколесье стало… беспокойным. И похоже на то, что стоит ему вкусить твоей крови, как оно становится все более… беспокойным. – Эммон устало усмехнулся. – Я спас жизнь тебе, ты – мне, ну и в расчете. Постарайся не попадать в ситуацию, из которой тебя нужно будет спасать. По крайней мере пару дней.
– Тебя тоже касается.
– Сделаю все, что в моих силах.
Пошатываясь, Эммон вошел в ворота, запнулся о торчащий камень, покачнулся, снова прикрыв рукой раны на животе.
– Короли на сраных лошадях, – пробормотал он.
– Ты уверен, что не хочешь, чтобы я…
– Абсолютно.
Дверь в крепость распахнулась, на пороге показался стройный силуэт женщины с копной кудрей. Лира.
– И когда вы собирались сказать нам, что поженились?
Рэд так и замерла прямо в центре двора.
– Я…
– Прекрасно, – пробормотал Эммон и, все так же пошатываясь, принялся подниматься по склону холма. Его окровавленная рубашка присохла к коже. – Пойду прикончу Файфа.
