Деревья не злые, как заверил Рэд Файф. И опасны не сами по себе, но лишь своим страстным желанием напиться ее крови – от чего Эммон твердо решил ее уберечь. Бесчеловечные и дикие, ни хорошие, ни плохие, существующие вне дихотимичной системы понятий, известной ей. «В Диколесье беспокойно, – зазвучало в голове Рэд предупреждение Эммона. – И каждый раз, когда ему удается напиться твоей крови, оно становится все более буйным».
Сегодня лес пил ее кровь, напился от души, и пил бы еще, если бы Волк не остановил его. Рэд заметила ему, что лес кажется недовольным таким их поведением; и сейчас, в заполненном пораженными страж-древами коридоре, под их пристальным взглядом это казалось еще больше похожим на правду, чем днем в лесу.
Рэд попятилась от белого дерева, как если бы перед ней стоял дикий зверь – ловко и осторожно. Но не только страж-древа проросли в Крепости этой ночью. Пара шагов – и ее пятка угодила в клубок шипов, которых здесь раньше никогда не было. Рэд стиснула зубы от боли, когда один из них чиркнул ее по лодыжке. Потекла кровь.
На мгновение вся поросль в коридоре выжидательно замерла.
– О Короли…
И тогда лес обрушился на нее.
Окно в ее комнате покрылось паутиной трещин, а затем разлетелось кучей осколков. Плети вьюнка устремились внутрь, скользя по разбитому стеклу. В мгновение ока оплели стены, смяли балдахин над кроватью, зажали в зеленые тиски шкаф. Шипы проклюнулись из-под пола отовсюду, листья лоз тянулись к Рэд, как жадные пальцы. Тихий шорох и шелест стремительно разрастающихся ветвей слились в единый рев, и Диколесье бросилось вперед.
Мох начал скатываться в огромные шары и подбирался к девушке, чтобы сбить ее с ног. Плети вьюнка хлестали Рэд по ногам. Пол под давлением лезущих из него колючих веток взорвался, одна из них хлестнула Рэд по руке. Капли крови упали на пол, и лес тут же жадно впитал ее, как впитывает воду иссушенная земля.
Первое, что пришло ей в голову, – сломя голову бежать к холлу. Но тут Рэд вспомнила о своем плаще. Он так и остался в шкафу, оплетенном вьюнком, ее рваный, поношенный плащ, который Нив накинула ей на плечи. Символ ее жертвенности и жертвоприношения – которое ей, жертве, все же удалось пережить.
Проклятое Диколесье пыталось забрать у нее этот плащ!
Рэд оскалилась и вбежала в открытую дверь, уворачиваясь от тянущихся к ней веток и листьев. Голыми руками разорвала оплетающие шкаф лозы – Диколесье издало тоненький скрежещущий визг, ужасно похожий на крик. Распахнув сдавленный, сломанный шкаф, Рэд вытащила смятый ком алой, так и не постиранной ткани, прижала его к груди и перепрыгнула через порог как раз в тот момент, когда притолока треснула и вся комната позади нее обрушилась внутрь себя.
Рэд обогнула угол. Диколесье завыло. Этот рев не только обрушивался на барабанные перепонки, но и ввинчивался в каждую ее кость – пойманный и усиленный осколком магии леса, застрявшим в ее груди.
– Ты начинаешь снова и снова, но никогда не доводишь дело до конца!
Один из кустов, выросший около угла, тут же высох, листья опали, ветки скрутились в агонии. Диколесье расплатилось за пару слов на языке, который был так чужд ему.
Плети вьюнка проламывали потолок, осколки каменных плит сыпались на пол. Рэд прикрыла голову руками и выпрыгнула из коридора под бледный свет, падавший из купола в вышине. Она съежилась на полу. Плащ упал на пол рядом с ней.
– Рэд!
Лестница заходила ходуном, когда Эммон сбежал по ней – голый по пояс, волосы распущены. Он посмотрел на накатывающуюся на них зеленую, колючую, кровожадную волну и зарычал. Жилы на его шее напряглись, а кисти вытянулись, складываясь в когтистые лапы.
Диколесье оглушительно завопило, каскад юных страж-древ и шипастых вьющихся плетей тянулся к распростертой на полу Рэд. Эммон перемахнул через остававшиеся ступени лестницы, едва не потеряв равновесие, и приземлился рядом с девушкой на корточки. Волосы его взметнулись, придав Волку дикий вид. Он встал на одно колено, вытянул руки вперед. Каждый мускул его тела дрожал от напряжения.
От ужаса Рэд видела все пронзительно четко. Она посмотрела на обнаженную руку Эммона – туда, где, как она знала, должен был находиться Знак Сделки. И он был там – более крупный и замысловатый, чем ее собственный. Усики, закручиваясь спиралями, тянулись из клубка корней по его руке до самой середины предплечья.
Он уже призвал свою магию, и обычные в таком случае изменения происходили прямо на глазах Рэд: вены на его руках стали зелеными от запястья до шеи, спускаясь по изгибу плеч, а руки покрылись корой от запястий до того уровня, которого достигали усики его Знака. Он стал выше, волосы стали длиннее, среди них мелькали листья вьюнка.
Волк и Диколесье сплелись в борьбе, выясняя, кто сильнее. Остановить обезумевший, рванувшийся на запах крови Рэд лес было слишком тонкой задачей, чтобы можно было решить ее при помощи крови Эммона.
Волк вытянул покрытые зелеными сосудами руки в сторону коридора. Сжал их в кулаки, словно вцепившись во что-то, а затем сделал такой жест, словно отбрасывает назад нечто невидимое.
Что-то бумкнуло, по залу прокатилась волна воздуха. Это напомнило Рэд ее первую ночь, когда она загнала всю свою силу внутрь и затем отрезала ее от источников мощности, только в более крупном масштабе. Эммон втянул в себя силу Диколесья, наполнил себя ею до предела, а затем словно накрыл ее огромной крышкой, отрезая от внешнего мира. Лесу ничего не оставалось, кроме как повиноваться.
Диколесье издало еще один, последний, вой, который медленно превратился в обычный шум леса – звуки ломающихся ветвей, их поскрипывание и, наконец, тишина. Эммон вздрогнул и упал на четвереньки. Медленно, очень медленно его вены меняли цвет с ярко-зеленого на человеческий голубой. Кора на его предплечьях смягчилась и снова стала кожей, кроме одной полосы, опоясывающей запястье, словно браслет. Его обнаженная спина поднималась и опускалась в такт дыханию – и успокаивающиеся листья колыхались с ним в одном ритме.
Эммон поднял взгляд на Рэд. Мокрые от пота волосы прилипли к его лбу. Зеленая паутина полопавшихся сосудов окружала роговицу.
Лес, ворвавшийся в замок, словно гигантской косой срезало там, где коридор отходил от зала. Обрывки корней, как раздавленные жуки, слабо дергались на мху в такт дыханию Эммона. Пятеро страж-древ стояли прямо в начале коридора – стена из белых, как кость, стволов.
Рэд и Волк какое-то время сидели на корточках, плечи у обоих тряслись, две пары безумных глаз обшаривали холл, захваченный лесом. Взгляд Эммон упал на мятый плащ у ног Рэд. Он недоуменно нахмурился.
Из столовой появился Файф – судя по одежде, он еще не ложился спать. Глаза его расширились, он принялся изрыгать проклятия.
– О Короли. Тени раздери этот лес!
Лира выбежала из-под сломанной арки, застыла на месте, прикрыв рот руками. Челюсть ее шевельнулась, как будто она тоже собиралась что-то сказать, но вслух у нее получилось только:
