Арик не улыбнулся, хотя губы его шевельнулись так, словно он пытался это сделать.
– Что еще ты могла сказать. – Арик, шатаясь, шагнул через порог. – Не переживай, Нив, – пробормотал он невнятно, но серьезно. – Еще не все потеряно.
Девушка нахмурилась, глядя как он, покачиваясь, удаляется по коридору. Дверь за собой Арик не закрыл.
Нив схватила бутылку за горлышко и сделала большой глоток. Вино оказалось достаточно крепким, чтобы в голове зашумело от одного глотка, но это было лучше тяжести неудачи, под которой она изнемогала. Нив сделала еще глоток и вытерла рот тыльной стороной ладони.
Она прикончила бутылку за пару минут. Мысли стали приятно нечеткими, превратив острые события прошедшего дня в теплое размытое сияние.
Через все еще открытую дверь Нив заметила, как в коридоре мелькнул светлый силуэт. Принцесса поднялась – ноги ее дрожали, как у новорожденного олененка. Закатила глаза. Если какая-то горничная решила пообжиматься с каким-то придворным, она не хотела быть свидетельницей этого. Подойдя к двери, девушка не с первой попытки поймала ускользающую ручку и все-таки выглянула в коридор.
Знакомые белые одеяния и копна рыжих волос над ними как раз исчезали за углом. Кири? Впрочем, кто бы это ни был, к тому моменту, когда она добралась до холла, человек уже скрылся.
Нив закрыла дверь, выбралась из своего платья и наконец заснула.
Глава семнадцатая
В чулане пахло пылью. Один из самых распространенных в Крепости запахов; хотя лес всегда был рядом, обычно тут пахло зеленью или грязью. Однако в чулане пахло именно пылью. Запах вещей, оставленных так давно, что всех остальных своих запахов они уже лишились.
Рэд махнула рукой, чтобы пыль не попала в глаза.
– Такое чувство, что в этот чулан никто лет сто уже не заглядывал.
– Это все к Файфу, – ответила Лира. – Хотя в его защиту надо заметить, что наводить порядок в Крепости стало намного сложнее с тех пор, как лес прорвался в нее.
Пояс, позаимствованный у Эммона, начал соскальзывать с бедер Рэд; ворча, она снова подтянула его.
– Найти бы тут хоть что-нибудь. Я сейчас любой тряпке буду рада.
Когда захваченный лесом коридор окончательно обрушился, он погреб под собой всю одежду Рэд. За недели, прошедшие с тех пор, она довольствовалась ночной рубашкой, в которой бежала из своей рушащейся комнаты. Поверх ночнушки Рэд надевала рубашки Эммона – они доходили ей почти до колен. После того как она позаимствовала и ремень и стала перехватывать их на талии, вид в целом стал вполне приемлемым. Файф и не заметил перемен в ее гардеробе. Эммон же, когда в первый раз увидел Рэд в этом новом наряде, покраснел до кончиков ушей.
Единственным следствием их удобного брака пока что стало только то, что они жили в одной комнате – да и то чисто технически. Рэд спала одна и просыпалась одна. Единственным признаком присутствия Эммона были только его смятые постельные принадлежности в углу и вечно распахнутые дверцы платяного шкафа, который Волк не закрывал. Рэд каждый раз приходилось делать это за него.
Бывали дни, когда она вообще его не видела. Он был в библиотеке или где-нибудь в Диколесье. Их чувство времени не совпадало – впрочем, каждый в Крепости жил в собственном ритме, – и иногда, проснувшись, она обнаруживала, что, судя по не изменившейся форме горы одеял в углу, Эммон еще не ложился.
Иногда она находила на столе записку, написанную небрежным, косым почерком. Обычно в ней содержалось приглашение позаниматься магией в башне. С его помощью она призывала магию. Пока что успехи Рэд были невелики – ничего подобного исцелению его тяжелых ран. Заставить расти папоротник в горшке, сделать так, чтобы набухшие почки развернулись и превратились в листья, – вот и все ее достижения. Направлять силу теперь было не так просто, как в ту ночь, когда Рэд исцелила раны Волка. Но все же ей удавалось держать магию под контролем, не позволяя воспоминаниям захлестнуть себя и вместо этого думая об Эммоне. Позволять узам их брака и тем, что связывали ее с лесом, сделать магию послушной себе. Если бы они стали близки, это, скорее всего, тоже помогло бы в плане управления магией, но одна мысль намекнуть на это Эммону заставляла Рэд чувствовать себя настолько беззащитной, что ей даже не хотелось обдумывать это чувство. Поэтому она оставила эту идею при себе.
Девушка задрожала, ее голые икры покрылись мурашками.
Помимо того, что рубашки Эммона выглядели вызывающе, от неизменного холода Диколесья они практически не защищали. И тогда Лира предложила пойти порыться в кладовых, шкафах и чуланах замка, и им пришлось перевернуть каждый закуток в Крепости, прежде чем они их нашли.
– Я могу дать тебе поносить что-нибудь, – сказала Лира, прислонившись к стене и с самым беспечным видом полируя ногти кинжалом. – Если хочешь.
За то время, что Рэд провела в Крепости, Лира всегда вела себя более дружелюбно, чем Файф, но все равно держалась довольно сдержанно. Однако за последнюю неделю или около того она сделала много шагов навстречу Рэд. Лира рассказывала ей о теневых тварях, встреченных в лесу, истории из их с Эммоном и Файфом странной жизни бок о бок с лесом. На настоящий момент любимой историей Рэд был тот случай, когда Эммон решил, что ему нужно научиться готовить. Для начала он отправил Файфа на Край со списком необходимых для этого ингредиентов – длиной в руку. В итоге Волк чуть не спалил кухню, после чего готовка легла на Файфа.
Все это заставило Рэд задуматься о других Вторых Дочерях. О том, как протекала их жизнь здесь до того, как Диколесье убило их, высосало досуха. Она предположила, что решение Лиры сблизиться с ней – добрый знак. Это означало, что Лира уверена: Рэд не промелькнет как сон, а проведет в Крепости какое-то время, возможно – довольно длительное.
Рэд облокотилась на открытую дверь чулана. Выразительно посмотрела на Лиру – та была гораздо стройнее ее.
– Боюсь, что в твоем платье я буду выглядеть еще более вызывающе, чем в рубашках Эммона.
Лира пожала плечами:
– Смотри сама.
Платья были сложены на нижней полке. Рэд осторожно прикоснулась к гладкому шелку и роскошной парче, опасаясь, что они рассыплются под ее пальцами. Платья были разных размеров и тех фасонов, что Рэд видела только в учебниках по истории. Казалось, что прошедшие века впечатались в ткань, сделав ее тяжелее.
Приподняв бровь, Лира заглянула в чулан. Он находился под лестницей. Кудряшки Лиры в бледных лучах солнца, падавших сквозь стеклянный купол, окружали ее голову, как сияющий рыжий нимб.
– Ну?
Рэд держала в руках зеленое, как лес, платье. По рукавам и подолу ползли вышитые золотом плети вьюнка.
– Выглядит многообещающе.
Ни Файфа, ни Эммона рядом не наблюдалось, и поэтому Рэд переоделась прямо под лестницей. В груди и бедрах было туговато, но в целом платье село хорошо.
