Толчок, с которым тварь вырвалась на свободу, отбросил Рэд назад. От удара о землю у нее потемнело в глазах. Девушка окончательно пришла в себя только в тот момент, когда почувствовала, что Эммон вырывает кинжал из ее руки. То ли сам собирался его применить, то ли хотел не дать ей сделать это.
– Беги!
Эммон вскочил, оскалился и загородил Рэд собой, оказавшись лицом к лицу с тварью, вырвавшейся из разрыва. Для теневой твари это существо было слишком материально – очевидно, то было одно из чудовищ, загнанных в Тенеземье.
Теперь оно казалось еще выше, как будто продолжало вытягивать свое тело из дыры. Эммон, сжимая оба кинжала в одной руке, ударил ими по ладони другой, сделав два надреза поперек испачканной грязью линии жизни.
– Рэд, уходи!
Рэд, не вставая, начала отползать, отпихиваясь каблуками от корней и камней. Крик застрял в ее горле. Она не могла отвести глаз от Эммона. Сила клубилась в ее груди, распускаясь, выбрасывая усики во все стороны, как плеть вьюнка, жесткая, твердая – почти оружие.
Эммон ударил порезанной рукой по отравленной тенями почве. Клацнули острые зубы монстра, Волк отпихнул его пасть раненой рукой – жестом почти отчаяния. Брызги крови полетели во все стороны. Там, где они падали на землю, почва на мгновение светлела, но это было словно дождь, падающий на горящий дом, – слишком мало, слишком слабо. Существо взревело.
Рэд поднялась на ноги. В волосах ее запутались ветки. Она стиснула зубы. Грудь ее горела, сердце стучало как бешеное, но не от страха, больше нет – ее кровь по жилам гнала ярость. Ярость, которую она испытала, увидев, что Эммон снова истекает кровью – что ему снова приходится это делать.
Магия осколка Диколесья поползла по ее венам, как плети вьюнка. Рэд действовала инстинктивно, не думая. Рэд вытянула руки, растопырив пальцы, согнув их, словно когти, – и Диколесье, ставшее с ней единым целым, сделало то же самое. Рэд зарычала. Вкус земли наполнил ее рот. Вены ее засияли зеленью. Она втянула в себя всю магию, какую только могла пропустить через себя тонкая нить ее связи с лесом.
Она приказал лесу наброситься, и он это сделал.
Плети вьюнка обвили огромное тело твари по всей длине, стиснули так, что чешуя – да и само существо – начала лопаться, рваться на части. Тварь завопила, звук рвущегося металла стал оглушительным. Существо металось из стороны в сторону, все сильнее запутываясь в устремившихся к нему ветвях, насаживая себя на шипы – те стали длинными и острыми, как лезвие меча. А потом с громоподобным звуком рухнуло на землю, разлетевшись на куски. Вонь разложения окатила Рэд. Те ошметки плоти, которые упали на отравленную тенями землю, медленно утонули в ней. Те, что оказались за пределами круга теневой гнили, лишившись целостности, начали немедленно разлагаться – разлагалось и огромное тело, разъедая само себя как кислота, превращаясь в кучу гноя. Еще один крик, еще один – последний – удар мощным телом вслепую, и чудовище исчезло.
Рэд медленно выпрямила пальцы. И следом за ней Диколесье убрало в ножны свое оружие – огромные шипы стремительно усыхали, ветви втягивались обратно, плети вьюнка заскользили по подстилке, скрываясь под кустами. Лес вернулся к своему обычному состоянию и затих.
На земле по-прежнему зиял черный круг – пораженный теневой гнилью участок, – но под ним ничего не шевелилось. На краю него стоял на коленях Эммон. Глаза его были широко распахнуты. Он посмотрел на Рэд, поднялся и двинулся к ней так, словно она была магнитом, а он – железом.
Рэд не чувствовала ни рук ни ног. Она хотела двинуться навстречу Эммону, такому теплому, но взяла себя в руки.
– Что это было? – спросила она.
– Я велел тебе бежать. – Эммон поднял было окровавленную руку, словно хотел прикоснуться к Рэд, и безвольно опустил ее. – Ты не знаешь, что могло случиться, ты могла…
Рэд схватила его порезанную руку, прижала к себе и потянула Эммона за ней.
– Оставить тебя в покое? Ты все время просишь меня сделать это. Но я тебя не оставлю, Эммон.
Он не сводил глаз с ее губ. Он протянул руку, желая коснуться ее щеки. Но вразрез с этим явным желанием, которое выражал всем телом, произнес:
– Это для твоего же блага.
– Я не оставлю тебя, – снова пробормотала она.
Они стояли так близко друг другу, что Рэд почти не пришлось двигаться вперед, чтобы прижаться своими губами к его.
На миг они оба застыли, от неожиданности как громом пораженные, а затем бросились друг на друга, как вырывается из легких давно затаенный вздох, как обрушивается со склона холма вода.
Одной рукой Эммон сжимал ее бедро, второй гладил основание шеи. Рэд прихватила его нижнюю губу зубами весьма собственническим жестом. Он тихо застонал, обхватил за талию и плотно прижал к себе. Рэд запустила пальцы в его волосы, пряди выбились из хвостика и обвили ее запястья. Когда пальцы Рэд коснулись кожи под волосами, у него перехватило дыхание.
Рэд прижалась к нему всем телом, испытывая отчаянное, неумолимое желание. Она в своей жизни уже много раз целовалась – и не только, – но никогда не испытывала столь жгучей потребности, словно они были двумя кусочками мозаики и должны были стать единым целым. Эммон сжал ее бедра, Рэд перестала чувствовать землю под ногами, но ощутила спиной твердую и шершавую кору дерева. На мгновение их губы разомкнулись, и острое разочарование пронзило Рэд, но Эммон тут же снова накрыл ее рот своим, и она испытала дикое, необузданное наслаждение.
Эммон резко выдохнул ей в ключицу и выпрямился.
– Нет.
Мысли ее путались, пульсировали. Она ничего не понимала. Рэд ощутила, что снова стоит на ногах.
Она все еще ощущала его губы на своих, его кровь была в ее волосах. Лес вокруг них каждой веткой и плетью вьюнка тянулся к ним, трава и листья налились зеленью.
Куртка Эммона лежала на земле. Он отвернулся от Рэд и наклонился за курткой. Пальцы свободной руки сжимались и разжимались, словно стряхивая память о прикосновении к Рэд.
У нее перехватило дыхание, и она смогла выдавить только:
– Почему?
Он оглянулся. Глаза его были полны вины и чего-то еще.
– Поверь мне.
Эммон накинул куртку на плечи, провел рукой по спутанным волосам и зашагал через Диколесье. Рэд последовала за ним, щеки ее горели. Они осторожно держались друг от друга на почтительном расстоянии и шли молча.
* * *
Рэд стояла у двери в башню, хмурилась и смотрела на пустые провалы окон.
До Крепости они дошли молча. Обменялись долгим взглядом в прихожей, затем Эммон развернулся и двинулся в библиотеку. Рэд провожала взглядом его долговязую фигуру до тех пор, пока даже тень его не скрылась из виду.
Она отнесла сумку со своей новой одеждой в их комнату. В сумке обнаружились два платья, несколько рубашек и толстые гетры. Рэд принялась перекладывать их в шкаф. К тому моменту, как с этим было покончено, она приняла решение.
