— С возвращением, Филипп.
— Господи! — шепот, одними губами.
— Люди огня!
Я обернулся. Женщина в черном стояла совсем рядом, это был ее голос. Мне кажется, она смотрела на Господа во все глаза. Если бы не чадра!
— Аллах сотворил человека из звучащей глины и сотворил джиннов из чистого огня
[6].
Эммануил с любопытством смотрел на нее. По-моему, он что-то пытался вспомнить.
— Вы примете меня? — спросила она.
— Пожалуй, да. Пойдемте!
— Господи! Мы даже не знаем, кто она такая!
— Спокойно, Марк. Я знаю.
В тот же вечер мы получили официальное послание с извинениями муллы. Он клялся, что ни он, ни муриды не имеют никакого отношения к обстрелу послов. Есть силы более радикальные (куда уж?), а они приложат все усилия к поиску преступников.
Эммануил только усмехнулся:
— Охранять надо лучше.
И ограничил срок действия ультиматума тремя сутками.
Дварака начала медленно опускаться на Кабул, и я вспомнил об острове Лапуту.
А утром я смотрел по телевизору новости местного канала.
— Сегодня около полудня наша почетная гостья Аиша, бессмертная вдова пророка (Да благословит его Аллах и да приветствует!), прибывшая к нам два дня назад из Города Мира Мадинат-ас-Салям
[7], была похищена неверными и увезена на летающий остров. В связи с этим мулла Мухаммад Абу Талиб объявляет джихад Эммануилу, выдающему себя за Махди, и его людям.
Дварака пошла быстрее.
События тоже продолжали развиваться. В полдень Господь объявил о том, что берет в жены Аишу. Свадебные торжества должны были состояться после рамазана в городе Мадинат-ас-Салям (то бишь в Багдаде).
Местные СМИ обвинили Эммануила в том, что он взял Аишу силой.
Дварака опускалась. Вид был как с третьего уровня Эйфелевой башни.
Глава вторая
Эммануил вызвал меня к себе. Я думал, что речь пойдет об Аише. Признаться, я был немало заинтригован.
Пророк Мухаммад умер 31 год назад (правда, мусульмане утверждали, что был взят живым на небо). После себя он оставил двух женщин, двух вдов, пользующихся наибольшим авторитетом в исламском мире: любимую жену Аишу и дочь Фатиму. И эти дамы, мягко говоря, недолюбливали друг друга. Обе, несмотря на почет, оставались женщинами, практически бесправными в условиях жесткого патриархата. Обе искали мужчину, на которого можно опереться. Аиша нашла. Этот брак был, несомненно, выгоден и для Эммануила. Так он надеялся завоевать сердца мусульман.
«Люди огня»… О людях, сотворенных из пламени, я читал в запрещенной книге Жерара де Нерваля «История о Царице Утра и Сулаймане, повелителе духов». Хирам, строитель иерусалимского храма, якобы был из них. Вещь богоборческая, недаром запрещена. Царь Соломон, верный Богу, там мелок, туп и неприятен. И, судя по всему, замешен в убийстве Хирама.
Что имела в виду Аиша? Я надеялся на разъяснения.
Мои ожидания не оправдались.
Господь пил чай на крыше Дома Собраний. Предложил мне сесть.
— Я хочу познакомить тебя с одним человеком. Он пуштун. Поэтому несколько советов…
Дварака здорово опустилась за это время. Облака плыли высоко над нами, подсвеченные лучами заходящего солнца. Вокруг всплывали невысокие горы. Я подумал, что с тех гор Дварака элементарно простреливается.
— Не попадут, — успокоил Эммануил. — Я хочу познакомить тебя с одним местным принцем. Его зовут Дауд. Точнее Мухаммад Дауд-хан. Он племянник свергнутого короля. Возможно, он будет долго рассказывать о своей семье, кичиться предками и связями. Ты не удивляйся. У них так принято. Это приглашение к тому, чтобы ты тоже рассказал что-нибудь адекватное. Есть, что ответить?
Честно говоря, в моей семье не было ничего особенного. Более того, я был в ней самым успешным. А самой крутой связью была моя связь с тем, кто со мной сейчас разговаривал.
— Моя семья — вы и апостолы.
— Угу. Не вздумай только это ему сказать. Не поймет. Лучше придумай что-нибудь. Ну, например, что ты из древнего боярского рода. Или из царского. Дальний потомок какого-нибудь царя.
— Разве что царя Соломона. По линии двоюродной бабушки.
— А неплохая идея! Значит Сулеймана ибн Дауда. Замечательно! Главное, не проверить.
Это точно.
— Кроме того, он может навязчиво и перманентно расхваливать свою религию. Не спорь. Воспринимай как бесплатные консультации по местной культуре. Кстати, это одна из причин того, почему я вас знакомлю. В общем, слушай, запоминай, но ислама не принимай, — он улыбнулся. — Только не вздумай ляпнуть, что это я тебе не велю. Скажи лучше, что у тебя, например, очень верующая матушка, христианка, и это ее огорчит.
Я хмыкнул.
Эммануил посмотрел на темнеющие облака, потом на часы.
— Опаздывает. Да еще. Они здесь «часов не наблюдают». Живут вместе с потоком времени. Так что не обижайся. Я, видишь, жду смиренно.
Очередной чай допить не успели — раздалась канонада.
Снаряды разрывались где-то по сторонам и под нами. Эффект от этого был еще меньше, чем два дня назад. Судя по всему, траектории снарядов отклонялись к земле, словно прижатые невидимой гигантской рукой.
Палили не долго. Минут десять.
— Я же говорил, что не попадут, — улыбнулся Господь.
— А, почему они прекратили?
— Потому что разбомбили полгорода.
Этот самый Дауд появился еще через полчаса, и даже не подумал извиниться.
Одет по-европейски, однако бородат. Вежливо улыбается.
— Мухаммад Дауд-хан, — представил Эммануил. — Петр Болотов.
В тот же вечер Дауд пригласил меня к себе.
Он занимал на Двараке дворец. Небольшой, с внутренним двориком, розарием и мраморными фонтанчиками, арками, росписями, как в мечети, и компьютером у окна. Над компьютером акварель с улочками Монмартра.
— Бывали? — спросил хозяин по-французски.
— Приходилось, — ответил я на пушту.
— Я учился в Сорбонне, — пояснил принц. — Кстати, мой дядя тоже. Он был прекрасным правителем, но сами понимаете, как трудно реформатору. Ему удавалось подавлять правые выступления, но левые военные совершили переворот. Теперь правление моего дяди называют золотым веком Афганистана. А моя матушка происходит из древнейшей пуштунской династии Дуррани
[8]. По прямой линии от основателя афганского государства Ахмед-шаха, коронованного знаменитым суфием Сабир-шахом и оставившего после себя державу, доходившую на востоке до Ганга, на западе — до Каспийского моря, а на юге до океана. Мой отец состоит в родстве с Сефевидской династией и является потомком самого шаха Исмаила, царя-суфия, мистика и поэта, а по другой линии его род восходит к Дост-Мухаммеду
[9], основавшему Баракзайскую
[10] династию…
