Солдатам приказали надеть противогазы и спуститься в пещеры. Я торопился. Доза зависит не только от концентрации, но и от экспозиции. В таком состоянии из пещер можно и не выйти.
Вначале все шло хорошо. Вытащили еще человек десять. Живых.
— Много там народу? — спросил я.
— Почти никого нет.
Я вздохнул.
Эфраим не разделял моего оптимизма:
— В пещерах несколько уровней.
Около шести вечера нашли первые трупы. Двое: мужчина и женщина.
— Место неудачное, — пояснил Эфраим. — Вещество тяжелое, скапливается в таких углублениях.
В половине седьмого спустились на нижний уровень.
Хлорпикрин в несколько раз тяжелее воздуха и на нижний уровень должен проникать очень эффективно. Но система имеет трехмерную геометрию. Что если спуск, а потом подъем?
На нижнем уровне прошли коридор и два зала, потом был этот самый подъем и третий зал. Там их встретили выстрелы.
Идиоты! Я уж надеялся обойтись малой кровью.
Полегло пол-отряда. Марк приказал отступать.
Мне стало ясно: второго акта не избежать.
Ночью я написал отчет Эммануилу и сел ждать ответа. Господь был оперативен и зол. В Америке дела шли неплохо. Накануне пала Парагвайская Республика, орден иезуитов был окончательно уничтожен. Эммануил стал полновластным Господином Мира.
— Хватит с ними нянчиться. Закачайте туда что-нибудь серьезное, чтобы никто не вышел! «Кто не со Мною, тот против Меня!» — он цитировал Евангелие от Матфея. К месту.
Утром я зашел к Марку и положил распечатку к нему на стол. Было шесть утра (я все равно не спал), но мой друг был уже одет и вполне в форме.
Бросил взгляд на Эммануилово письмо, выглянул за дверь, крикнул кому-то:
— Позови Ефима!
«Ефимом» у него назывался Эфраим Вейцман. Оба вояки вполне сработались, несмотря на нелюбовь Марка к евреям.
Минут через десять мы втроем склонились над очередными таблицами. Точнее склонился я. Мои помощники и так ориентировались в этих вопросах.
Я ткнул пальцем в клетку с надписью «VX». Эта гадость привлекла меня в основном наличием антидота и вроде бы как бы легкой смертью, ежели таковой не поспеет вовремя.
Марк посмотрел на мой палец. Скептически.
— Петр, ты подумай немножко.
— А что?
— Вещь современная, конечно. Но нам не подходит. Тяжелый он, как сволочь. Будет та же история, что с твоим хлорпикрином.
Я посмотрел на формулу и прикинул молекулярную массу. За сто. У воздуха — двадцать девять. Марк был совершенно прав.
— Здесь антидот есть, — вздохнул я. — Атропин.
— Петр, ну какой атропин! VX убивает минут за десять, а потом мы будем несколько часов ждать пока осядет. При больших концентрациях против него противогазы не помогают. Здесь гробы надо готовить, а не атропин.
Я перевел взгляд на Эфраима.
— V-газы стойкие. Будет заражение местности.
— Угу! — подхватил Марк. — Мы здесь все загадим.
— А что ты предлагаешь?
— Смотри сюда!
— Цианид водорода?
— Синильная кислота. Позапрошлый век, но то, что надо. Легкое, подвижное и антидоты есть, если так уж хочется.
— И нестойкое, — подхватил Эфраим. — Здесь же киббуц.
— Киббуц в любом случае надо эвакуировать, — сказал Марк. — Хрен его знает, куда ветер подует.
Цианиды прочно ассоциировались у меня с детективными романами. Герой пьет отравленное вино и умирает, не допив бокал.
— А как оно убивает?
— Ну-у, — протянул Марк. — Остановка дыхания.
Я отобрал у него таблицу.
«Блокирует дыхательный фермент цитохромоксидазу и вызывает кислородное голодание тканей. При острых отравлениях наблюдается раздражение слизистых оболочек, слабость, головокружение, тошнота, рвота. Затем — редкое глубокое дыхание, мучительная одышка, наступает замедление и остановка дыхания».
— Это все равно, что их всех повесить. Точнее неудачно повесить, когда человек умирает не от перелома шейных позвонков, а от удушья.
— А что ты хотел! Петр, легких смертей не бывает.
— Я бы вообще не хотел!
— Оно понятно, — сказал Марк. — Я бы тоже не хотел. Я бы тоже поломался, если бы они не положили наших ребят. А теперь я закачаю отравой все их норы сверху донизу, и никто меня не остановит.
Понятно. «Наши ребята»! Для Марка — это все. Это фатально.
— Ну и закачивай!
— Угу! Так я считаю, что приказ получен?
Я проигнорировал и повернулся к Эфраиму.
— Это были мои люди, — сказал он.
— Ладно. Два голоса против одного, — я развел руками (хотя, честно говоря, я их умыл).
— Пошли, Ефим, — сказал Марк. — Надо готовить операцию.
— Подождите!
Они обернулись.
— Я хочу объявить об этом и дать им еще двадцать четыре часа на сдачу.
— Ну ладно, поиграй, Всемилостивейший ты наш, — усмехнулся Марк. — Только бесполезно это. Если они после хлорпикрина не вышли — значит, решили лечь костьми. Упертый народ!
Я объявил по радио и громкоговорителю о том, что через двадцать четыре часа в пещеры будет закачено отравляющее вещество в смертельной концентрации и сел ждать.
Эвакуировали киббуц, подвезли оборудование для убийства и оборудование для спасения. На последнем настоял я. Несколько машин скорой помощи, снаряженных кислородными масками и арсеналом антидотов. Марк скептически усмехался.
Однако утром именно он выдал мне шприц и ампулу.
— Нитрит натрия. Если почувствуешь запах миндаля — коли в вену.
— Марк, честно говоря, я не умею.
— Хм… Вены не знаешь где? Ладно, я умею. Меня рядом не окажется — вон ты нагнал целый полк эскулапов! И вот, держи.
Он сунул мне противогаз.
— Надевать умеешь?
— Учили на гражданской обороне.
— И то, слава Богу.
Марк оказался хорошим психологом. За прошедшие сутки из пещер больше никто не вышел. Оставалось надеется только на то, что кроме тех любителей пострелять там больше никого не осталось. Об этом я и молился (сам не знаю, кому).
Мы встали с подветренной стороны. Обычно синильной кислотой накачивают кассетные авиабомбы. Нам этот способ не подходил. Мы имели дело с естественным бомбоубежищем. Отраву надо было подавать в «нари» — отверстия пещер. А это предполагало наше нахождение в непосредственной близости.
