— Вас просто ввели в заблуждение. Я бы на вашем месте занялся этой авиакомпанией.
— Может быть меня и надули, но, если взять на борт «погибшего» хуже не будет.
— Вы понимаете, что это значит? На трех праведниках держится город, для самолета видно и одного довольно. Да только праведники мы, те, кто признал Господа, а не те, кто от него отрекся. И самолеты с «погибшими» как раз и не должны долетать. И брать их на борт просто опасно.
Я допил свое вино.
Упертый человек! Или это эммануилово воскрешение так действует?
Я никогда не испытывал к Пачелли особой симпатии, но просто так отправить на смерть, зная средство спасения — не мог. Все же мы в одной упряжке. Ладно, обряд очищения совести совершен.
Возможно, для умершего и воскрешенного Эммануилом авиакатастрофы вообще не опасны. Бывать ли двум смертям?
— Да, видимо я ошибся, — сказал я. — Вы помогли мне разобраться, спасибо. Я займусь компанией «Эль-Аль».
Лука удовлетворенно кивнул.
Если я когда-нибудь вернусь в Иерусалим, думал я, провожая его взглядом, я задам Эммануилу только один вопрос:
— Почему разрушается мир?
Но прямо, без обиняков и, не боясь кары.
Об авиакатастрофе в Западных Альпах сообщили около двух пополудни. Одной из многих катастроф этого дня. Примечательно в ней было только то, что на борту самолета находился один из апостолов Господа. Машина полностью обгорела, тела тоже. Живых не было, из мертвых опознали едва половину. Лука Пачелли… Я подумал, что до скончания времен в горах будет скитаться его неприкаянный дух (благо не долго осталось).
Ждали результатов генетической экспертизы, но мне было не до того. Я получил приказ от Эммануила: «Во Франции ты сделал все возможное, я доволен твоей работой. В Италии сейчас ситуация гораздо серьезнее. Немедленно вылетай в Рим вместо Пачелли.»
Немедленно вылетай в Рим… Я был склонен верить Еноху, особенно после последних событий. Но, кого взять на борт. Шарль мертв, Плантар недоступен…
Я позвонил Тибо.
— Наведите справки в местных тюрьмах: есть ли там погибшие.
— Вряд ли. Еще зимой была директива немедленно расстреливать всякого «погибшего», отказавшегося присягнуть Господу.
Интересно. Директива прошла мимо меня.
— От кого директива?
— Прямая, от Господа.
— Понятно. Тогда так: я пришлю своего человека — пусть посмотрит. Есть люди с фальшивыми знаками. Он отличит.
— Хорошо. Допуск будет.
Матвей несколько удивился моей просьбе.
— Хочешь отловить всех?
— Хочу оставить тебе чистый город. Я вылетаю в Рим. Ты меня заменишь.
Был еще вариант воспользоваться услугами «Эль-Аль». Они не занимались внутриевропейскими перевозками, но, если хорошо заплатить — всем займутся. Позвонил. Сам. Представился. Заказал чартер. Обещали перезвонить. Я боялся только одного — это может вызвать задержку и как следствие недовольство Эммануила.
Пока Матвей инспектировал тюрьмы, я собирал чемоданы. Точнее один чемодан: мой скарб не очень разросся за эти три года. Потом позвонил Матвею по сотовому.
— Ну, как?
— Глухо. Убийцы, грабители, мошенники, мародеры в количестве. И ни одного из тех, кого ты ищешь.
— Это не последняя парижская тюрьма?
— Нет еще.
— Тогда продолжай.
Перезвонили из «Эль-Аль». Очень извинялись. Но на ближайшую неделю самолетов нет. Невероятно! Это в наше время, чтобы все было зафрактовано! Я поднял цену. Сожалеем. Ничем не можем помочь.
Это напоминало отказ под благовидным предлогом. Я подозревал, что причина его не в отсутствии свободных машин. Не хотят возить апостолов Эммануила, ссориться с Советом Святых и губить бизнес. Ну-ну! Совет покойного Пачелли серьезно заняться «Эль-Аль» показался мне не таким уж плохим.
Близился вечер. Я еще раз дернул Матвея по телефону. Глухо, никого он не нашел.
И тут я понял, что дал маху. Не там ищу! «Погибших» и не может быть в тюрьмах. Тех, кто попал туда за неприятие Эммануила давно казнены, значит, могут загреметь только по какой-нибудь другой причине. Но те, кто рискует жизнью за свои убеждения (неважно истинные или ложные) вряд ли пойдут грабить и мародерствовать, если только грабеж не входит в систему их убеждений. Для «погибших» последнее не было характерно.
Надо бы прочесать катакомбы, а не тюрьмы… Поздно! Пока я прочесываю подземелья Парижа, Эммануил взбесится, они же побольше Бет-Гуврина.
Я плюнул и заказал чартер в «Эр Франс». Без проблем. На утро.
Матвей вернулся в одиннадцать с пустыми руками. На прощание пили «Вдову Клико» под жаркое и «Монбазийяк» с десертом. Честно говоря, я перебрал, хотя Марк о любом из этих напитков наверняка сказал бы, что это не вино — а карамелька. Это, смотря сколько выпить. Утром голова у меня трещала, и я с удовольствием накачивался забористым французским кофе, возможно, последним в моей жизни.
Вылет задерживался. Я сидел в полупустом самолете. В первом классе кроме меня только телохранители и прочий мой персонал: секретари, прислуга и личный повар. Я почти не оброс вещами, зато оброс людьми. Впрочем, ни к кому из них я не был особенно привязан. Даже к Николь, так похожей на Терезу. Точнее гораздо красивее Терезы, если судить только по росту, стройности и чертам лица. Но, не было в ней ни внутренней силы, ни внутреннего огня. Она была даже довольно образована, но разговора на равных не получалось. Казалось бы, ну какое может быть общение на равных между заключенным и тюремщиком? А тут два свободных человека, пусть даже один из них наниматель, а другой наемный работник. Но нет. Николь оставалась для меня женщиной, которая приносит кофе, передает факсы, зовет к телефону и иногда делит постель. Впрочем, она позволяла мне не думать о сексе (благо проблема решена) и я был ей за это благодарен. Красивая девушка. Жаль, если погибнет. Сволочь я все-таки. Что я бы в Риме новой секретарши не нашел?
— Николь, пойди спроси, что там за задержка?
Она вернулась с какой-то бумагой. Изящным кошачьим движением присела рядом и протянула ее мне. Узкая рука, идеальной формы пальчики с длинными ногтями. У Терезы рука шире и проще, но этой можно лишь любоваться, как произведением искусства, а та благословляет и проклинает. Странная вещь восприятие… И с чего я взял, что можно соединить в одном лице любовницу и исповедника?
На бумаге был какой-то список.
— Это что?
— Они берут пассажиров на каждый чартер. На свободные места. Список вам на утверждение.
— Деньги, значит, зарабатывают за мой счет. Я весь самолет арендовал. Так им и передай! А то посадят хрен знает кого.
Она встала.
Я бросил взгляд на список. Немного, человек десять. Незнакомые имена. В основном французы, вот, пожалуй, пара итальянцев. Стоп! Предпоследнее имя в списке заставило мое сердце забиться. Очередная случайность, в которой божья воля? Просто странное совпадение?
