— Постараюсь. Зачем ты мне это показал?
Марк достал из нагрудного кармана сложенный вдвое листок из блокнота и дал мне.
— Смотри. Первая строка — это код входной двери, вторая — код сейфа. Если со мной что-нибудь случиться — войдешь и возьмешь все, что в сейфе. Только не тяни! Обещаешь?
— Я не могу обещать. Возможно, меня здесь не будет.
— Подожди хотя бы дня три.
— Марк, тебе надо бросать! Что ты задумал?
— Я редко, только в особых случаях. Не в том дело.
— Сегодня случай особый?
— Да. Поехали!
Марк не взял ни охраны, ни шофера. И плюхнулся на место водителя в своем «мерсе».
Он был весел какой-то ненормальной веселостью. Блеск в глазах. Я подумал: не умирал ли он. Нет! Взгляд сумасшедший, но земной. Не такой, как у бессмертных.
И что-то странное со зрачками. Как иглы. Сколько бесов уместиться на конце иглы?
— Ты что собираешься вести машину в таком состоянии?
— Это всего лишь морфий.
— Морфий что не наркотик?
— Да так лекарство, обезболивающее средство.
— Угу! Немного позже морфия открыли еще одно обезболивающее средство. Астму лечили, кашель, бронхит. От депрессии прописывали. Очень эффективное оказалось. «Героином» назвали.
Марк посмотрел на меня так, что я сильно усомнился, что в его шприце был морфий. Может ли вообще героинщик на морфий перейти? Чтоб я что-нибудь понимал в этих материях!
— Что болит-то?
— Душа.
Марк гнал так, что машина ревела на поворотах и пела резина. Сто пятьдесят не меньше.
— Иди на хрен! Давай я поведу.
— Да ладно тебе.
— Здесь же горы! Тебе что жить надоело?
Марк усмехнулся.
На поясе у Марка висела кобура с пистолетом. Тоже мне новость! Марк всегда ходил с оружием. Но сегодня она меня нервировала. Пьяный Марк был нефункционален, но вполне безобиден. С Марком под кайфом я еще не сталкивался.
Я боюсь Марка? Что за бред!
Пронеслись мимо Вифлеема. Появился указатель на Хеброн. И тогда Марк начал клевать носом.
— Марк! — заорал я. — Давай поменяемся.
— Я тебя прекрасно слышу, — сказал он. — Не ори.
— Ты спишь!
— Это другой сон. Спроси меня, о чем угодно — я отвечу, я все вижу и слежу за дорогой.
— Ты спишь!
— И сплю тоже. Это как две программы по одному каналу: сон и реальность — одно просвечивает через другое.
Как Марк следит за дорогой, я понял, когда мы подъезжали к Хеброну. Машина вильнула, как пьяная. К встречной полосе. Еще точнее к здоровому грузовику, несущемуся к нам навстречу.
Я бросился на руль. Увильнули! Дистанция была сантиметров десять.
— Марк, тормози!
Он тормозил! Но исключительно в переносном смысле. Хватит! Я нажал на тормоз за него, бесцеремонно отдавив ему ногу. Резина засвистела. Нас повернуло на девяносто градусов и бросило на обочину. Слава Богу, трасса была не очень оживленная, и в нас не впечатался никто другой.
— Все, Марк, выходи. Вроде живы.
Наконец он послушался. Точнее не сопротивлялся. Я помог ему занять мое место, а сам сел на место водителя.
— Куда мы едем?
— На юг.
— Это я понял. Точнее.
— Тимна.
Я порылся в своей памяти.
— Это недалеко от Эйлата?
— Да. Копи царя Соломона.
— Шахты?
— Шахты. Медь добывали.
Я почувствовал холодок в груди. Струя холодного ветра.
Марк дремал. Я больше не стал проверять двойственность его состояния.
Беершеба… Иерохам… Сде Бокер…
Наконец Марк проснулся и объявил, что он в порядке и готов вести машину. Он действительно выглядел спокойным и уравновешенным, но насчет вождения я сомневался. К тому же до цели было уже недалеко.
— Обойдешься, — сказал я. — Что там?
— В шахтах?
— Ну конечно.
— Нас пытались убедить, что ничего: туннели де обвалились, размыты водой и засыпаны песком. Пока мы не нашли подземный лабиринт, в котором можно разместить город. Точнее нам показали вход — везде есть предатели.
— И что там было?
— То же, что в Бет-Гуврине.
— Лагерь «погибших»?
— Тоже, что в Бет-Гуврине! Сначала и до конца. Только куда больше.
— Понятно. Ты решил исповедоваться?
— Ты мне вряд ли грехи отпустишь. Все стоп! Приехали! Вылезай.
Мы были в огромной долине, окруженной скалами из белого и желтого песчаника. У подножия: чахлые деревья с плоскими кронами похожие на грибы. Белые россыпи камней. На камнях редкие кусты колючек. Синее небо, ни облачка. И температура сорок градусов в тени. Но реально все пятьдесят, за отсутствием последней. Первое побуждение: немедленно вернуться в кондиционированную прохладу автомобиля.
— Это что Чистилище?
— Да вроде того. Нам сюда!
Мы шли к красной скале с огромной аркой, образованной постоянной работой ветра и песка. Вверх, под палящим солнцем. Сердце заходилось. Я пожалел о том, что пил кофе.
На каменистом плато множество дыр в скале, в основном действительно засыпанных песком, но есть и опасные пропасти. Впереди три небольших груды белых камней, явно сложенные рукой человека.
— Все, пришли.
— Что это?
— Шахты. Точнее братские могилы. Петр, я не знал, что она была там.
— Кто она?
— Твоя Тереза.
Я задохнулся, голова закружилась, и потемнело в глазах. Жара, подъем, утренний кофе. И ощущение потери, словно у меня вынули сердце.
Помоги мне закрыть эту страшную пропасть в груди…
[91]
Я сел на камень у одной из могил.
— Здесь?
— Не знаю. Я не занимался похоронами. И о ней мне доложили потом. Опознали.
— Она собиралась в Бет-Шеарим.
— Там был перевалочный пункт. Небольшие катакомбы с каменными гробами, не то, что здесь. Шахты по тридцать метров! Общину Бет-Шеарима мы уничтожили еще в марте. Ее там не было.
Я усмехнулся.
— Я вижу, ты славно тут поработал без меня.
Марк вынул пистолет. Этот жест показался мне угрожающим. Но он повернулся спиной и зашагал в пустыню. Я его не удерживал. Раздались выстрелы: Марк разряжал пистолет по камням и колючкам.
