Книга Люди огня, страница 90. Автор книги Наталья Точильникова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Люди огня»

Cтраница 90

И был день, и была ночь. Я не чувствовал хода времени и не ощущал усталости. Никто не спал в эту ночь, и я не хотел спать. В лагере слышались песни и смех. И молитвы были подобны танцу, а танец молитве.

Над Аваллоном вставал рассвет. Странный рассвет, слишком яркий и белый. Огромное солнце выплывало из океана, подобное изначальному Несотворенному Свету, что бился и сиял внутри нас. И в этом Свете было обещание и надежда. Мы встали возле своих палаток и замерли в ожидании.

А потом на фоне рассвета появились пятеро всадников. Кони неслись по поверхности воды, словно по серебряной тверди. Подъехали к берегу в облаке брызг и ступили на прибрежный песок.

Четверо из них склонили копья, и кони их застыли в поклоне, а пятый выехал вперед и спешился. Белый всадник с золотым копьем. Он оставил коня и направился к нам…

Он был, как молния, что видна от востока до запада.

И я знал, что все люди видели то же во всех концах земли: и апостол Иоанн у пепла Иерусалима, и апостолы Эммануила, те, что дожили.

Меня затопило знание. Вот Варфоломей, до конца удержавший власть в своем Китае; вот Андрей, замученный восставшими индусами. Вечная мука, вечный костер, потому что смерть к нему не приходит. Лука Пачелли преклонивший колени в опустевшем Париже, Якоб Заведевски в Германии, другие, которых я знал меньше или почти не знал. В Африке, в Азии, в Америке… Они сгорают, как мотыльки, в белом сиянии этого света. Были — и нет. Боже! Они достойнее меня!

Я видел, как закипело море и отдало своих мертвецов. Человеческие останки, отполированные водами и ветрами, полурассыпавшиеся и истлевшие бились у кромки прибоя в муке воскресения и одевались плотью, и шли к тому, кто стоял перед нами, опустив копье.

Я видел, как дрогнула земля, и раскрылись могилы, и отдали своих мертвецов. И они восстали со склонов горы Елеонской, из залитой магмой долины Иерусалима, с сожженных вулканическим пеплом островов Японии и с заснеженных полей Европы, с востока и с запада: со всех концов земли.

И они оделись плотью и шли к тому, кто уже сделал к нам шаг.

— Люди рая! — пронеслось над холмами. — Смерти нет! Вечность!


1998–2003 г.г.


Люди огня
Историческая справка

1. Единая церковь. Крестовые походы. Византия

Кульминационным моментом раскола христианской церкви на восточную и западную (схизмы) был 1054 г., когда константинопольский патриарх Михаил Керуларий и папа Лев IX предали друг друга анафеме, хотя процесс разделения церквей начался гораздо раньше. В мире «Четвертого отречения» тенденция к разделению существовала, но к таким фатальным последствиям не привела.

Тому было несколько причин. Во-первых, восточный и западный обряд отличались меньше. Например, во всем христианском мире, в том числе в Византии, причастие происходило на пресном хлебе. В еврейской культуре закваска всегда была символом греха. Именно поэтому накануне пасхи в еврейских семьях по всему дому ищут кусочки квасного хлеба, чтобы потом торжественно сжечь. Первые христиане принадлежали к этой культурной традиции и, следовательно, квасным хлебом никак причащаться не могли. Позднее в восточной церкви (в нашем мире) возобладало понимание закваски, как символа воскресения и причины, позволяющей тесту (христианской общине) увеличиваться. Такой поворот на сто восемьдесят градусов в символической трактовке закваски, вероятно, явился следствием полного разрыва с еврейскими корнями христианства.

В мире «Четвертого отречения» многие святые первых веков, не утратившие понимания еврейской традиции, дожили до времени наметившегося раскола, а некоторые из них, например, апостол Иоанн, и до наших дней. Они были почитаемы в обеих частях христианского мира и всегда могли сказать свое веское слово. Таким образом, причастие на квасном хлебе просто не могло возникнуть. А если и были такие тенденции, высказывался Иоанн Богослов: «Тайная вечеря состоялась на еврейскую пасху, и Иисус мацу преломлял, а никак не каравай, ел, помню». Квасным хлебом в мире «Четвертого отречения» начал причащать только Эммануил.

Во-вторых, христианские святые, появившиеся на свет в эпоху единой Римской Империи, в большинстве своем были двуязычны, то есть владели и латынью, и греческим, и могли объяснить причины разногласий, возникавших между частями христианского мира из-за некачественных переводов.

В мире «Четвертого отречения» причастие под двумя видами (то есть хлебом и вином) для мирян никогда не отменялось католической церковью. В небольших общинах (где это было возможно) чашу пускали по кругу, в крупных — ставили на край алтаря для тех, кто считает себя достойным к ней подойти (как это сейчас и принято у католиков).

Восточная церковь, также оказавшаяся перед проблемой увеличения числа верующих, пошла другим путем: хлеб и вино просто смешали в одной чаше. В мире «Четвертого отречения» благодаря посредничеству святых в этом вопросе было достигнуто взаимопонимание, и обе формы обряда признали равноспасительными.

В мире «Четвертого отречения» не было «Фотиевой схизмы» IX века, когда патриарх Фотий и папа Николай I взаимно сместили друг друга. Фотий, мирянин большой учености, был избран патриархом вместо сосланного Византийским императором св. Игнатия. Папские легаты признали законность этого избрания, и в мире Петра Болотова папе Николаю хватило терпимости не оспаривать решение собственных легатов. А, следовательно, не было и окружного послания патриарха Фотия с осуждением Filioque (то есть места в Символе Веры, где утверждается, что Святой Дух исходит не только от Отца, но и от Сына).

Вообще история Filioque началась на третьем Толедском соборе 589 г., и введение этого добавления объяснялось борьбой с арианами, которые отрицали божественную природу Христа. После испанцев такой Символ Веры был принят франками и германцами. Во времена патриарха Фотия в Риме, кстати, еще произносили Символ Веры без Filioque.

В мире «Четвертого отречения» такая ситуация сохранялась вплоть до XV века, когда осажденный турками Константинополь был уже на все согласен. Народных протестов и фраз типа сказанной сестрой императора Михаила VIII «пусть лучше погибнет империя моего брата, чем православная вера» это не вызвало, что было связано с другим ходом истории Крестовых походов. Кстати, и позже Римская церковь не настаивала на чтении Filioque в восточных епархиях, помня о его историческом происхождении и не считая это принципиальным вопросом.

Политические предпосылки для раскола также существовали. Папа Лев III, получивший помощь от франков в борьбе против лангобардов, в 800 г. короновал в Риме Карла Великого в качестве императора, что вызвало протесты Византии. Какая может быть еще «Римская Империя», когда есть Византия?

Столкновения восточных и западных миссионеров на одних и тех же землях так же приводили к конфликтам, но менее жестким, чем в нашей реальности.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация